– Подсуетимся, – усмехнулся водитель. – Ты хочешь проникнуть туда без свидетелей?

– Вот именно. Ты не заметил ничего подозрительного? – поинтересовался Георгий.

Степан Ильич покачал головой:

– Вроде нет, хотя мне не раз уже попадались люди, сильно смахивающие на полицейских. Может, я и ошибаюсь, но все же повезу тебя другим путем. Им давно уже никто не ездит – водители боятся за свои амортизаторы.

Мужчина вырулил на немощеную дорогу за домом. Она была вся в рытвинах и колдобинах, и пассажира подбрасывало, как на аттракционе.

– Этот путь быстрее приведет нас в город, – улыбнулся водитель. – Говорю, зря им не пользуются.

– Да, он не для хороших авто. – Карпов икнул после очередного толчка.

– Потерпи. Недолго осталось.

Степан Ильич действительно прекрасно знал местность. Скоро дорога вышла к шоссе, и машина покатила по гладкому асфальту.

– Вон к тем домам свернем и на Хрусталева аккурат выйдем, – сообщил Степан Ильич. – Тебе куда – в начало улицы или в конец?

– В середину, – пояснил Карпов. – Там еще кафе «Меридиан» находится.

– Понятно. Когда-то я таксовать пробовал, – сказал водитель. – Поначалу даже неплохую денежку приносил, а потом по телевизору разные страсти показывать стали. Парня какого-то, студентика, сначала убили, за копейки. Затем милиция банду накрыла, так не поверишь – баба этой бандой руководила! Она голосовала на дороге с двумя маленькими детьми, таксисты, естественно, останавливались. А потом из кустов выходили ее подельники и убивали водителя. Ну, моя старушка наслушалась разных страстей и строго-настрого наказала мне больше не таксовать. – Он повернулся к Георгию: – Не поверишь, сперва я даже скучал. Мне как-то на хороших людей везло. С некоторыми до сих пор общаюсь. Вот так же, как ты, позвонят и попросят: «Степан Ильич, довези до вокзала». И денежку подбрасывают. А то на эти копеечные пенсии не прожить. Тут уж моя старушка молчит. Она сама всех моих постоянных клиентов прекрасно знает.

– Скажи честно, – Карпов положил ему руку на локоть. – Ты меня не выдал полиции из-за денег?

Степан Ильич закусил губу:

– Еще раз скажешь о проклятых деньгах – остановлю машину и высажу тебя. И такие выводы ты сделал из моей речи? Я же ведь о хороших людях говорил, которым всегда приду на помощь. А ты только и понял: дед ради копейки на все готов. Обидно, знаешь ли.

– Извини, – вздохнул Карпов. – Ты, наверное, из другого мира. В моем мире все только деньгами и меряется.

– Может, неправильные представления у тебя? – спросил Степан Ильич.

– Да какие неправильные, – развел руками Георгий. – Взять хотя бы моего конкурента. Вроде одолжил нужную сумму, да при этом отнял все, что я имел.

– Знаешь, у меня сложилось впечатление, что ты часто рубишь сплеча, – заметил мужчина. Нельзя так к людям относиться. Все же в человеке – и это ученые доказали – больше хорошего, чем плохого.

Карпов ничего не ответил.

– Кажись, приехали. – Степан Ильич остановился возле дома, на первом этаже которого находилась фирма Карпова. – Подождать тебя?

– Конечно, – кивнул Георгий. – И прости меня за все обидные слова. Я только сейчас понимать стал, как неправильно жил. Возможно, на меня за это и посыпались несчастья.

– Раз начал задумываться – хорошо, – похвалил Степан Ильич. – Все еще у тебя будет замечательно.

– Надеюсь. – Карпов вылез из машины и огляделся по сторонам. Кругом не было ни души. Теплый июньский воздух ласкал лицо.

Мужчина зашагал к двери офиса. Он много раз отключал сигнализацию и не думал, что его сотрудники что-то поменяли. Так и оказалось. Ему удалось отключить сигнализацию, и Карпов беспрепятственно вошел в офис. У него имелись ключи от всех кабинетов, в том числе и от Викиного, и ему не составило труда зайти туда. Несмотря на то что в офисе царствовала новая хозяйка, которая, конечно, и сама бы уволила Викторию, если бы та не ушла, Георгий надеялся все же отыскать что-нибудь в прежнем Викином шкафу. Вдруг ее преемница не выбросила все, напоминавшее о Полежаевой.

Георгий решил не включать свет, чтобы не привлечь ненужного внимания, и довольствовался уличным фонарем. Мужчина открыл шкаф и стал снимать со стеллажей папки и просматривать файлы. В них не было ничего интересного – договоры, проспекты, документы. Тогда Георгий открыл верхний ящик бывшего стола Виктории и увидел зеленый пакет, лежавший в самом углу. Наверное, у новой работницы руки все не доходили его выбросить. Рука потянулась к нему. В пакете был всего один файл с фотографиями. Карпов достал их и стал рассматривать. Даже при плохом освещении он узнал мужчину и мальчика, стоявших рядом с молодой Викторией.

Карпов вдруг почувствовал сильную слабость в ногах и сел в кресло. Господи, как же он мог забыть об этом случае? Ведь Костиков просил его вспомнить обо всем, что происходило в его жизни. Впрочем, неудивительно, что Карпов не вспомнил об этой злосчастной аварии. Вот уже несколько лет он пытался все забыть, как страшный сон.

В тот день он немного выпил после удачно заключенного договора и помчался домой. Погода была ужасная. Снег с дождем залеплял лобовое стекло, дворники работали на предельной скорости. Георгий ничего не смог сделать, когда перед автомобилем вдруг появился мужчина с ребенком на руках. Карпов не успел затормозить и на полной скорости сбил пешеходов. Он ударил по тормозам, вышел из машины и подбежал к пострадавшим. Оба – молодой мужчина и маленький мальчик, вероятно, его сын, – лежали в луже крови. Георгий подумал: оба мертвы, им уже ничем не поможешь. У него мелькнула мысль вызвать «Скорую», однако на все это нужно было время, а для него, как решил он в тот момент, самое лучшее – скрыться. Людей поблизости не оказалось, и Карпов нажал педаль газа. По дороге домой он успокаивал свою совесть. Сейчас его фирма набирает обороты, ему ни в коем случае нельзя садиться в тюрьму, а этих людей уже не воскресишь. Кому будет легче, если его посадят?

Правда, нельзя сказать, чтобы он не мучился от содеянного. Георгий боялся признаться даже Людмиле. Он знал: жена со своей честностью заставит его пойти в милицию. С замиранием сердца мужчина читал газеты, печатавшие информацию об этом происшествии, и каждый раз после прочтения бежал в церковь и ставил свечи, считая себя убийцей. Именно из газет он узнал фамилии и имена пострадавших, а также прочитал о несчастной жене и матери – Ксении Сигаевой. Фотографий не публиковали, поэтому он и не узнал ее в Вике.

Так получилось, что он никогда не видел женщину, затаившую на него обиду. Впрочем, Ксения постаралась, как могла, изменить внешность. На старых фотографиях она была блондинкой, а перед ним предстала брюнеткой. Значит, Вика, или Ксения, жаждала мести. Он осиротил ее, а она решила то же самое проделать с ним. И у нее получилось. Конечно, женщину можно понять, однако ей следовало сводить счеты с ним, а не с беззащитным Димкой. Этого он ей никогда не простит. Но откуда она узнала о нем? Значит, все-таки были свидетели?