— Буду с нетерпением ждать. Всегда приятно иметь дело сджентльменом, который так откровенно — если не сказать обнаженно — исполняетсвой гражданский долг. Знаете, если бы вы проявили еще больше рвения в поискахСофи Чампьон, я бы заподозрил, что вы сами убили Ричарда Тотгла и стремитесьнавести подозрения на нее.

Криспин произнес эти слова в спину уходящему Бэзилу; тот,услышав их, круто обернулся.

— Что вы сказали, милорд?

— Ничего. Просто захотелось запросто поболтать ссоседом. Всего доброго, лорд Гросгрейн.

Бэзил некоторое время не мог двинуться с места, борясь свнутренней дрожью, затем молча развернулся и покинул Сандал-Холл вместе сшерифом. Их подручные последовали за ними, вереницей пройдя мимо Криспина,который проводил их притворно ласковой улыбкой, особенно выделив сыщика смаленькими глазками. Как только дверь за ними закрылась и была заперта назамок, Криспин крикнул:

— Терстон!

Ответа не последовало.

— Терстон! Снова ничего.

— Терстон, черт побери, где вы? — начинаябеспокоиться, повторил свой призыв Криспин.

— Он сказал, что отправляется на прогулку с леди,милорд, — робко ответил мальчик-лакей.

— На прогулку? — удивился Криспин, зная, чтоТерстон никогда не проводит время таким образом. — Зачем? Куда? Когда?

— Я не знаю, милорд. Совсем недавно, милорд. Простите,милорд.

Криспин всегда гордился тем, что умеет нагнать страх насвоих врагов, но пятнадцатилетние мальчишки не входили в их число.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил он слугу, взявсебя в руки. — Ты молодец, и извиняться тебе не за что.

— Спасибо, милорд. Простите, милорд, — повторилмальчишка с поклоном и тут же убежал.

Криспин выругался сквозь стиснутые зубы, переступая порогбиблиотеки. Терстон был единственным, кто знал, где спрятана Софи, и могпривести ее. И вот он исчез в самый неподходящий момент. Пошел на прогулку.Идиотизм! А что, если он попадет под экипаж или погибнет под копытами лошади иникогда не вернется? Тогда Софи будет обречена на голодную смерть. Она и такуже наверняка умирает от голода, и если Терстон задержится надолго…

Криспин представлял себе разные напасти, которые моглислучиться с Терстоном, когда Грип вдруг прокричал из клетки:

— Король Франции, принесите топор, король Франции,сорок две, сорви маргаритку, король Франции, добудь девчонку!

Продолжая воображать самые невероятные картины смертиТерстона, Криспин машинально перекладывал с места на место вещицы на письменномстоле: перья, бумаги, статуэтку, книги, короткий кинжал, который подарил емукто-то из родственников на десятилетие и который он использовал теперь дляразрезания бумаг. Этот стол принадлежал еще его отцу, все здесь, включаястатуэтку, сохранилось в том виде, каким было при его жизни. Криспин не сталничего менять в библиотеке, когда вступил в права наследования, хотя и неиспытывал сентиментальных чувств к отцу. «Дорогой Хьюго» всегда был в жизниКриспина скорее мистическим образом, созданным тетушками, чем реальнымчеловеком. И не потому, что он хотел быть для сыновей фигурой совершенной ипотому недосягаемой, просто у него никогда не хватало на них времени. Наиболееярким воспоминанием, которое сохранилось у Криспина об отце, было то, что оннаходил его в каком-нибудь из многочисленных павильонов загородного поместья впышных объятиях стонущей от наслаждения горничной.

— Добудь девчонку, король Франции, сорвимаргаритку, — не унимался ворон.

Унаследовав поместье, Криспин решил продолжить славное делоотца в отношении горничных, чтобы хоть в чем-то походить на легендарного Хьюго.Но если отец наверняка находил что-то приятное в страстных объятиях и пышныхформах прислуги, то Криспин оказался к ним равнодушен. Поэтому эти любовныепривязанности, подчас длившиеся годами, не удовлетворяли его. Криспин частозадумывался о том, как отец мог довольствоваться любовью горничных, и дажепредполагал в себе какую-то ущербность оттого, что сам он всегда хотелбольшего.

— Принесите топор, король Франции, сорок две, —настойчиво кричал Грип.

Криспин продал загородное поместье два с половиной годаназад, когда покидал Англию, тогда же он расстался с большой частью мебелиСандал-Холла, но письменный стол в библиотеке оставил, поскольку он был наредкость удобным. На углу стола стояла статуэтка, как и при жизни отца. Криспинпосмотрел на нее так внимательно, словно увидел впервые. Его потрясло,насколько она безвкусна.

Что отцу могло нравиться в этой бронзовой девушке,обнаженной, но в кокетливой шляпке, стоящей среди овечек, напоминающих скорееупитанных поросят? Вся композиция располагалась на холме, подножие которогообвивала гирлянда цветов. Криспин не мог представить себе, чем такая безвкусицамогла быть дорога отцу, и уже решил раз и навсегда убрать ее из библиотеки, каквдруг ворон снова прокаркал у него над ухом:

— Сорви маргаритку, добудь девушку.

Криспин медленно повернулся к ворону, который, он готов былпоклясться, хитро ему подмигнул. Затем еще раз взглянул на статуэтку и потянулза единственный цветок в гирлянде, который отдаленно напоминал маргаритку. Втот же миг боковая стенка отцовского стола бесшумно отъехала в сторону.

— Эй! — крикнул Криспин в темноту открывшейсядыры. — Эй, там есть кто-нибудь?

Ответом ему была полнейшая тишина. И вдруг Криспин разгляделв темноте крохотный огонек. Потом из дыры показались кончики пальцев. Потомрука. И наконец лицо, которое ему хотелось сейчас видеть больше всего на свете.

— Они ушли? — спросила Софи, и Криспин успел лишькивнуть в ответ, как она уже продолжала: — Как мило, что ты спросил. Ничегоособенного не нужно, просто перекусить. Может быть, парочку фазанов. Или целуюкорову. И поросенка. И барана. И еще шесть жирных пудингов.

— Ты уверена, что этого будет достаточно?

— Да, но только для меня. Себе закажи отдельно. А потомспускайся сюда, я тебе кое-что покажу.

Криспин собирался уже выполнить ее просьбу, когда Софи сноваокликнула его:

— Подожди, я совсем забыла.

— Что? — Он наклонился к ней, чтобы лучше слышать.

— Криспин, я так скучала без тебя, — встав нацыпочки, вымолвила она и потянулась к нему губами.

— Я тоже без тебя скучал, tesoro.

— Я люблю тебя, Криспин, — слегка касаясь его губсвоими, прошептала она. И, не дожидаясь его ответа, потому что знала, каким онбудет, добавила: — Поторопись, а то я умру от голода и желания быть с тобой.

Криспин бросился на кухню и стал сгребать всю еду,попадавшуюся ему на глаза, на поднос, так что повар проворчал что-то о недостойномповедении. Набор блюд получился разнородным, но у Криспина не было времениждать, пока приготовят поросенка, ягненка, гуся и все прочее, что заказалаСофи. Он едва не столкнулся с тетушками, которые разыскивали его по всему дому,но успел спрятаться в какой-то каморке для слуг, о существовании которой преждедаже не подозревал, и тем самым благополучно спасся. Через пару минут оносторожно выглянул из нее, чтобы убедиться, что путь свободен, и крадучисьдвинулся дальше.