— Мне бы очень хотелось увидеть эту вашугорничную, — заявил Бэзил таким тоном, каким обычно разговаривают сребенком, утверждающим, что он видел в саду трех розовых единорогов. На лице уБэзила сияла масленая улыбка. — Пришлите ее сюда. Если, конечно, она вдругтаинственным образом не исчезла.

— Разумеется. Терстон, приведите девушку, которая здесьубирала. Ту, что с рыжими волосами. И не мешкайте.

Криспин понятия не имел, есть ли среди его служанокрыжеволосые. Он вообще забыл о существовании слуг, настолько был охваченбеспокойством. Криспин знал, что в соответствии с указом королевы сыщики могутобыскать весь дом, но если не найдут ни Софи, ни свидетельств ее пребыванияздесь, им придется уйти ни с чем. Однако если выяснится, что этот волоспринадлежит Софи, они займут его дом на много дней, а возможно, и недель,перевернут здесь все вверх дном, разберут дом по кирпичикам, но найдут ее.Единственная его надежда, а значит, надежда Софи состояла в том, чтобы убедитьсыщиков, что этот волос ей не принадлежит.

Время текло медленно, Криспин не находил себе места отволнения, а Бэзил становился все более самодовольным. Прошло полчаса. Сыщикиуспели еще раз осмотреть туалетную комнату, но не нашли другого предательскогорыжего волоса. Они собирались снять со стен галереи все сорок портретов предковКриспина, когда наконец появился Терстон в сопровождении высокой темноглазойженщины. Криспин узнал в ней одну из тех, кому он помог бежать из тюрьмынесколько дней назад. Тогда он был занят более важными делами и не заметил, чтоу нее длинные рыжие волосы.

— Вот горничная. Ее зовут Хелена, — подтолкнул еевперед Терстон.

Бэзил взглянул на нее и побледнел.

— Но… — начал он, но благоразумно замолчал.

— В чем дело, Бэзил? — участливо поинтересовалсяКриспин. — Вас что-то волнует.

Бэзил не ответил, уставившись на Хелену, которая смотрела нанего спокойно и бесстрастно.

— Вы знакомы? — спросил Криспин, наблюдая за ним.

— Нет, — ответил Бэзил. — У нее действительнорыжие волосы. Наверное, она его и обронила. Эй, принимайтесь за дело, —обратился он к сыщикам.

— Не хотите ли сравнить волосы, сэр? — предложилшериф.

— В этом нет необходимости. За работу! — взмахнулрукой Бэзил. — Простучите все стены, нет ли где-нибудь потайной комнаты.Осмотрите все. Я знаю, что Софи Чампьон здесь. Я это чувствую.

Криспин, который за долгие годы привык ничему в действияхсвоего слуги не удивляться, все же был удивлен. Когда сыщики занялись делом, аХелена скрылась на половине слуг, он отозвал Терстона в сторону и спросил:

— Что произошло?

— Я случайно узнал, что мисс Хелена имела несчастьевчера столкнуться с лордом Гросгрейном-младшим на валу, который разделяет«Курятник» и Гросгрейн-Плейс.

— Надеюсь, он не причинил ей зла? — Лицо Криспинапомрачнело.

— Нет, милорд. Но он был голым. И декламировал одыкрасоте. Собственного сочинения.

— Бэзил? Голый? Читал стихи?

— Да, сэр. Кошке, сэр. А на голове у кошки быладиадема, которую вы два с половиной года назад преподнесли в подарок егомачехе. — Терстон говорил извиняющимся тоном. — Как вы понимаете,Бэзил не был в восторге оттого, что его застали в таком виде. Вот я и подумал,что, боясь быть публично опозоренным, особенно перед шерифом, он предпочтетотказаться от сравнения волос.

Криспин постарался представить себе кошку в диадеме,исключив из воображаемой картины голого Бэзила, поэтому ответил не сразу:

— Просто чудесно. Великолепно, неподражаемо. Соверше…

Он мог бы продолжить список синонимов, если бы громкий стукв дальнем конце галереи не прервал его. Коренастый тип, который никогда бы неудостоился чести пригубить вино французского короля, если бы Криспин не настоялна этом, закричал во всю глотку:

— Я нашел потайную дверь! На этот раз мы у цели!

Криспин круто обернулся к Терстону, надеясь унять своеволнение отсутствием беспокойства на его вечно невозмутимом лице, но того ужене оказалось рядом. Терстон мчался к кричавшему человеку с неприличнойпоспешностью и на челе у него залегла глубокая тревожная складка.

Тревога оказалась ложной.

Дверь из галереи вела в давно забытую кладовку, гдехранились старые игрушки, которые тетушки отбирали у Криспина и его брата Йеназа плохое поведение. Криспин нашел здесь игральные кости, лопатку и своилюбимые шашки, которые получил в подарок от дедушки, Бентона Уолсингема, насвой десятый день рождения.

У Криспина хватило сил на то, чтобы ласково прикоснуться клюбимым игрушкам, и пробужденные ими воспоминания детства вызвали улыбку на еголице. Он улыбнулся при мысли, что научит свою племянницу Туллию играть в шашки,когда она подрастет. Улыбнулся и тому, что случайное посещение этой комнаты таквзволновало хладнокровного Терстона. Криспин мог позволить себе отдаться вовласть воспоминаний и безмятежных мыслей, потому что еще не начал всерьезбеспокоиться о Софи — не кончатся ли у нее свечи, если обыск затянется, непроголодается ли она, а главное, все еще оставалась угроза, что ее могут найти.

Еще две ложные тревоги были объявлены, когда сноваобнаружились тайники с драгоценностями — оказалось, что Криспин владеетбесчисленным множеством изумрудов, рубинов, сапфиров и бриллиантов, не говоря ожемчужной диадеме и аквамариновых пряжках для кафтана. Но даже в такойнапряженный момент Криспин не мог удержаться, чтобы не представить себе Софи,осыпанную драгоценностями с головы до ног. Когда же была найдена четвертаядверь, за которой открывался тоннель, ведущий в большую круглую спальню подсадом, Криспин почувствовал, что устал. И что очень обеспокоен.

В самом начале обыска Криспин нисколько не волновался,потому что Софи была спрятана в надежном месте — Терстон позаботился об этом.Но минуты сливались в часы, незаметно миновал полдень, и тщательность, скоторой производился обыск, а также количество потайных комнат, найденныхсыщиками, вселили в сердце Криспина нешуточную тревогу — действительно ли Софинастолько хорошо спрятана?

Когда эта мысль стада отравлять Криспину удовольствие отиздевательств над Бэзилом по поводу его отвратительного алиби, он решил, чтопора что-нибудь предпринять. Ему хотелось выбраться из Сандал-Холла, пойтипрогуляться, зайти к Лоуренсу, сделать что-нибудь, а не ходить туповзад-вперед, пока на его глазах приводятся в негодное состояние полы, стены имебель. Но он не мог уйти. Если все-таки Софи найдут и повезут обратно втюрьму, он должен быть рядом.

Однако больше всего его беспокоило не возвращение Софи втюрьму, хотя мысль эта была неутешительной. Вопрос в том, что ожидало ее там.Ордер, который Бэзил предъявил Криспину, был подлинным, но кое-что при этомказалось подозрительным. Прежде всего он был составлен не по обычной форме. Ктому же раздобыть бумагу, дающую право обыскать дом дворянина, даже человекувлиятельному и богатому, как сам Криспин, было невероятно сложно. И для этогонедостаточно анонимных доносов. Нужно обладать существенным влиянием на тайномсовете ее величества. И еще недюжинным упорством.