Софи стиснула руку Криспина и сильнее сжала бедра. Онпочувствовал, что отрывается от земли и парит в вышине. Его охватилавсепоглощающая радость, для описания которой он не нашел бы слов. И Криспинвдруг понял, что у него есть все для того, чтобы быть по-настоящему счастливым.

Мало того что он ощущал безграничный, необычайный подъем, ониспытывал огромное чувство благодарности к Софи. Женщина, которая была рядом,смогла дать ему больше, чем он осмеливался попросить, больше, чем он умелпросить.

— Спасибо тебе, Софи, — прошептал он, едва придя всебя после того, как они одновременно достигли пика наслаждения. Никогда преждеКриспин не чувствовал себя настолько свободным, беспечным и живым. Он смеялсяот полноты чувств, и Софи вторила ему, их смех заполнил Сандал-Холл, вырвалсячерез трубы на крышу, поплясал на черепице и поднялся к солнцу, луне, звездам.

Когда смех затих, они нежно обнялись. И хотя они оба немогли знать, что узы, которые так счастливо соединили их, вскоре будут жестокоразрублены, их объятия были таковы, словно они предчувствовали эту опасность.

Они лежали неподвижно, соединив руки, их сердца бились вунисон. Криспин приподнялся и, подложив руку под голову, посмотрел на Софи. Оннаклонился и поцеловал ее в кончик носа, однако его постигло разочарование —она даже не шевельнулась в ответ. Нужно было срочно что-то предпринять. Нопрежде спросить ее кое о чем.

Криспин поцеловал ее в веко. Опять ничего.

— Софи, — прошептал он, — Софи, ты спишь?Молчание.

— Софи, — настойчиво повторил он и потерся ногой оее бедро, — Софи, ты меня слышишь?

Не дождавшись ответа, он сел.

— Софи. — Он посмотрел на нее и осторожнодотронулся пальцем до ее руки. — Софи.

Она даже не моргнула.

— Я знаю, что ты не спишь, — сказал он обычным,громким голосом. — Открой глаза, и немедленно. Считаю до трех. Раз, два,т…

— А что будет, если не открою? — с закрытымиглазами спросила она.

— Будет плохо. Тебе это не понравится.

Софи поморщилась, поцеловала Криспина в ладонь и медленноприподняла веки.

— Лорд Сандал, вы чрезвычайно галантный кавалер.Сначала морите меня голодом. Потом не даете спать. И наконец, угрожаете. У менятакое чувство, что вы тренируете меня для военного похода против испанскогофлота.

— Я должен кое о чем спросить тебя, — ответилКриспин, не испытывая никакого раскаяния по поводу своей военно-походнойтактики.

— Ну вот, а теперь допрос. — Софи перевернулась илегла головой на его колено, а его руку положила себе на талию. Она взглянула нанего и, улыбаясь глазами, но с самым серьезным видом, сказала: — Я готова,адмирал.

А Криспин вдруг понял, что сам он не готов. Минуту назад этоказалось ему таким легким делом, но теперь слова отказывались слетать с егогуб, стали тяжеловесными и неповоротливыми. Он решил изменить тактику.

— Софи, — начал он неуверенно. — Софи прежде…после… когда в первый раз…

— Это загадка? — Она удивленно выпрямилась исела. — Если так, то она довольно сложная. Мне может понадобиться бумага,чтобы ее разгадать.

— Это не загадка, — серьезно отозвалсяКриспин. — И не шутка.

— Однако очень похоже на шутку.

— Софи, ты действительно так считаешь?

— Нет, если ты не хочешь, чтобы я относилась к этомукак к шутке, я не стану.

— Я говорю, совсем не про это, и ты прекрасно меняпонимаешь, — рассердился он. — Софи… — успокоившись, начал он снова.

— Да, Криспин?

— Скажи, что ты имела в виду, когда сказала, что… — Онсбился окончательно, и Софи стало его жалко. В этот момент Криспин был похож ина испуганного десятилетнего мальчика, и на страдающего от боливосьмидесятилетнего старца одновременно.

— Ты хочешь спросить, что я имела в виду, когдасказала, что люблю тебя?

— Да. Именно это я хочу спросить, — подтвердилКриспин.

— Я имела в виду, что люблю тебя. — Она ласковопогладила его по щеке. — И сейчас, против всякого здравого смысла, могуповторить: я люблю тебя, Криспин Фоскари.

Криспин с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился:

— Против здравого смысла? Но почему? Что во мне не так?

— Прошу, Криспин, давай оставим этот разговор.

— Оставим? — Он помрачнел еще больше. — Нет,я хочу знать.

— Я действительно не думаю…

— Скажи мне. Я хочу знать свои недостатки. То, как тыих себе представляешь.

— Хорошо, милорд, но помните, что вы сами на этомнастаивали. Первое, вы упрямы. Очень упрямы.

— Это не так.

— Это так.

— Нет, не так, — упрямо повторил он.

— Второе, вы своевольны. Третье…

— Я не своеволен. Не говори так. — Криспин вдругстал находить эту игру занимательной. — И совсем не упрямый.

— Третье, вы любите перебивать меня. Четвертое…

— Я перебиваю тебя не чаще, чем ты меня. Ты всегдаперебива…

— Четвертое, вам больше идут бриджи, чем мне. Пятое, вывсегда хотите есть. Шестое…

— Ты выйдешь за меня замуж, Софи?

Софи от неожиданности замолчала, потом прошептала елеслышно:

— Что?

— Я спрашиваю: выйдешь ли ты за меня замуж? —Повторение этой фразы у него получилось увереннее.

— Выйти за тебя замуж? Стать твоей женой?

— Да, — ответил он медленно. Разговор шел несовсем так, как он предполагал.

— Нет, я не могу, — решительно покачала головой.

— Понятно. Ну что ж, хорошо, — холодно отозвалсяон.

— Ты не хочешь знать почему?

— Нет необходимости. Я все понял. — Криспин вдругощутил неудобство от своей наготы и потянул руку за бриджами, но Софиостановила его.

— Я не могу выйти за тебя замуж сейчас. Но смогу, когдазакончится наш спор.

— Спор?

— Да, как только я его выиграю, мы с тобой поженимся.

— А если проиграешь?

— Этого не случится, так что не волнуйся, —улыбнулась она ему. — Скажи, ты действительно этого хочешь? Чтобы я сталатвоей женой?

— Ты нужна мне, Софи Чампьон. Ты — единственная, ктомне нужен.

Волнение в его голосе и блеск в глазах стали для Софимагическим зельем, наполнившим ее теплом, пробудившим в ее душе новый всплесклюбви.

Тогда она не понимала, каков в действительности его план. Ейпонадобилось некоторое время, чтобы разглядеть в нем совершенно другогочеловека.