Захара спародировала ее:

– Ссума шойти!

Захара впервые пошутила со времени смерти мужа. Добрый признак. Захара становилась прежней.

Мужчины начали выходить из мечети, а женщины разбрелись по домам. Все, кроме Джейн. Как ей показалось, она начала понимать, что именно происходит, но нуждалась в подтверждении догадки. Когда вышел Мохаммед, она приблизилась к нему и обратилась по-французски:

– Забыла спросить, увенчался ли успехом твой вояж в Файзабад.

– Да, он вполне удался, – ответил он ей, даже не замедлив шага.

Он не хотел, чтобы его товарищи или пуштуны заметили, что он снисходит до ответов на вопросы женщины.

Джейн постаралась не отставать и шла рядом по направлению к его дому.

– Значит, командир из Файзабада прибыл к нам?

– Да.

Предположение Джейн оказывалось верным: Масуд пригласил сюда всех лидеров повстанческих группировок.

– Что ты сам думаешь об этой идее? – поинтересовалась она, все еще не до конца уверенная и потому пытаясь выудить из него подробности.

Мохаммед задумался, но уже отбросил всякое высокомерие, как получалось всегда, если тема разговора начинала вызывать его любопытство.

– Все зависит от того, чего сможет завтра добиться Эллис, – сказал он. – Если он предстанет перед ними человеком достойным и добьется их уважения, думаю, они согласятся следовать его плану.

– А ты считаешь, что его план хорош?

– Кто бы сомневался, что единство в рядах Сопротивления – это хорошо? Как и поставки оружия из Соединенных Штатов.

Стало быть, вот в чем суть дела! Американское оружие для партизан при условии, что они совместно выступят против русских, прекратив почти непрерывные взаимные междоусобицы.

Они приблизились к дому Мохаммеда. Джейн повернулась, помахав на прощание рукой. У нее налились груди: наступило время кормления Шанталь. Правая грудь отяжелела несколько больше, потому что в прошлый раз она начала с левой, а Шанталь всегда высасывала молоко из первой подставленной ей груди почти полностью.

Джейн вернулась к себе и направилась в спальню. Шанталь лежала полностью обнаженной на сложенном полотенце внутри колыбели, которую смастерили из обычной картонной коробки, обрезанной посередине. Она не нуждалась в одежде в жарком воздухе афганского лета. На ночь ее укрывали простынкой, но не одевали. Повстанцы и война, Эллис, Мохаммед и Масуд – все это отступило куда-то далеко на второй план, когда Джейн посмотрела на свое дитя. Прежде все младенцы казались ей немного уродцами, но Шанталь в ее глазах выглядела очень красивой. Под взглядом матери Шанталь сначала заворочалась, потом открыла ротик и заплакала. Правая грудь Джейн сразу же в ответ выдала порцию молока, и теплое влажное пятно расплылось по рубашке. Она расстегнула пуговицы и взяла девочку на руки.

Жан-Пьер твердил, что ей следует перед кормлением протирать груди медицинским спиртом, но она никогда не делала этого, зная, насколько не понравятся Шанталь запах и вкус.

Она села на коврик спиной к стене, держа ребенка на правом предплечье. Малышка размахивала своими пухлыми ручками и мотала головкой из стороны в сторону, беспомощно пытаясь искать грудь открытым ртом. Джейн помогла ей найти сосок. Беззубые десны тесно сжали его, и девочка принялась жадно сосать. Джейн даже поморщилась от первого немного болезненного сжатия, как и от второго. Третье воспринималось уже гораздо мягче. Маленькая мягкая ручонка прикоснулась к нижней округлости тяжелой груди слепым и неуклюжим ласковым жестом, после чего Джейн окончательно расслабилась.

Кормление всегда вызывало в ней нежность и стремление защитить свою крохотную дочурку. Кроме того, процесс оказался на удивление эротичным. Поначалу она немного стыдилась, что это вызывает в ней чуть заметный приступ вожделения, но уже скоро решила: все естественное, продиктованное самой природой, не может быть дурным, и стала просто предаваться наслаждению.

Она уже мечтала, как заставит всех любоваться Шанталь по приезде в Европу. Разумеется, мать Жан-Пьера заявит, что она все делает неверно, а ее собственная матушка захочет немедленно крестить девочку, зато отец будет безыскусно обожать внучку даже сквозь вечную пелену затуманивающего разум спиртного, а сестра преисполнится гордости и радостного энтузиазма. О ком еще она могла подумать? Отец Жан-Пьера давно скончался…

– Эй, дома есть кто-нибудь? – донесся голос со двора.

Это был Эллис.

– Заходи, – громко пригласила его Джейн.

Она не чувствовала никакой необходимости чем-то прикрываться. Эллис не был афганцем. Более того, прежде она не раз занималась с ним любовью.

Он вошел, заметил, что она кормит младенца, и повернулся спиной.

– Может, мне лучше пока удалиться?

Она отрицательно помотала головой.

– Тебе не впервой видеть мои оголенные груди.

– Сейчас мне так уже не кажется, – отозвался он. – Ты, вероятно, поменяла их.

Она рассмеялась.

– Беременность удивительным образом влияет на привлекательность бюста женщины. – Она знала, что Эллис был когда-то женат и сам имел ребенка, хотя, если судить по его словам, больше не виделся ни со своим отпрыском, ни с его матерью. Это была одна из тем, на которые он не желал и не любил распространяться. – Неужели ты ничего не помнишь о беременности жены?

– Я полностью пропустил то время, – ответил он тем тоном, каким говорил, когда желал, чтобы она поскорее замолчала. – Мне пришлось долго отсутствовать.

Джейн находилась в слишком расслабленном состоянии, чтобы реагировать на его резкость. Она лишь ощутила прилив жалости к нему. Он сам исковеркал свою жизнь, но вина не целиком лежала на нем, и он наверняка оказался наказан за все свои грехи. Причем не в последнюю очередь наказала его она.

– Жан-Пьер не вернулся? – спросил Эллис.

– Нет.

Давление на сосок ослабло по мере того, как опустела грудь Джейн. Она осторожно вынула его изо рта Шанталь и положила дочку на плечо, похлопывая по узкой спине, чтобы вызвать отрыжку.

– Масуд хотел бы одолжить его карты, – сказал Эллис.

– Конечно, они в вашем распоряжении. Ты же знаешь, где они лежат. – Шанталь громко срыгнула. – Славная девочка! – поощрила ее Джейн.

Затем приложила головку к левой груди. Отрыжка вызвала опять ощущение голода, и Шанталь начала сосать. Подавшись непроизвольному импульсу, Джейн спросила:

– Почему ты не видишься со своим ребенком?

Он достал карты из шкафчика, закрыл дверцу и выпрямился во весь рост.

– Вижусь, – ответил он. – Но нечасто.

Джейн его ответ поверг в шок. Я практически прожила с ним полгода, подумала она, но так ничего и не узнала о нем.

– У тебя мальчик или девочка?