15 июля немецкие танки из района Моховое и Подмаслово контратаковали вновь введенный в бой 1-й гвардейский танковый корпус. Понеся значительные потери, соединение генерала М. Ф. Панова было отведено в тыл на переформирование.

Появление с 15 июля относительно большого числа немецких танков прибавило работы штурмовой авиации 15-й воздушной армии, позволив активно использовать запасы кумулятивных ПТАБов. Одними из первых наиболее удачно применили это новое оружие экипажи шестерки «илов» 810-го шап под командованием младшего лейтенанта Рогачева. В районе Соймоново они атаковали около 50 танков, изготовившихся перед атакой. Интервал между бронированными машинами был не более 5–10 метров, в то время как пилоты «илов» заходили в атаку вдоль строя. Это позволило им поджечь в ходе четырех атак до 15 немецких танков[209]. Еще более эффективными были действия штурмовиков 16 июля, когда 99 Ил-2, содействуя войскам 63-й армии, атаковали большое скопление вражеской бронетехники. В результате массированного удара с переднего края и КП 63-й армии было видно, как немцы вынуждены были отбуксировать в тыл до 28 подбитых танков и самоходных орудий[210].

По опыту применения кумулятивных бомб экипажами 3-го шак, а также данным наземных частей, удалось выяснить следующее: «…при прямом попадании в танк бомба ПТАБ-2,5–1,5 выводит его из строя или полностью уничтожает, вызывая пожар и взрывы боеприпасов. Бомбовая нагрузка одного самолета при тактически правильном применении ПТАБ позволяет поражать с одного захода несколько танков, особенно скопление их у мест заправки горючим на исходных рубежах и т. п.»[211].

В ходе боевой работы были выявлены и недостатки в использовании нового оружия. Нередко при вылетах на боевое задание отмечалась неполная загрузка самолетов, что еще более усугублялось небольшим количеством машин, выделяемых для борьбы с бронированными целями. В большинстве случаев при обнаружении такой группой большого скопления танков противника командование вынуждено было повторно высылать группы штурмовиков, однако за прошедшее время противник успевал рассредоточиться, укрываясь в лесах, где эффективность действия ПТАБ резко снижалась. Не способствовал эффективному применению ПТАБ большая высота их сброса.

Анализ расхода боеприпасов позволил командованию 15-й воздушной армии сделать своеобразное «открытие». При избытке в частях ФАБ-100 количество бомб более мелких калибров резко сократилось. Причиной были, как ни странно, оружейники частей, которые при попустительстве командиров сами решали, какой калибр подвешивать для выполнения боевых заданий. Начальник штаба 15-й воздушной армии генерал-майор А. А. Саковин отмечал: «В настоящее время, когда большинство бомбометаний производится по дорогам и живой силе противника, большой расход ФАБ-50 и особенно АО-25 объясняется не поставленными задачами, а нежеланием технического состава летных частей, которому проще и легче подвешивать ФАБ-50 и АО-25, чем ФАБ-100 и мелкие калибры»[212].

К вечеру 16 июля части 3-й армии, продвинувшиеся за пять дней боев на расстояние от 17 до 22 километров, подошли к реке Олешня, расстояние от которой до Орла составляло 35–40 километров. Несмотря на то что восточный берег реки еще не был полностью очищен от противника, командующий армией генерал А. В. Горбатов решил на следующее утро продолжить наступление силами 25-го стрелкового корпуса и 1-го гвардейского танкового корпуса, который уже третий раз за всю операцию вводился в бой. С воздуха это наступление поддерживали 72 Ил-2 из состава 15-й воздушной армии. Штурмовики должны были нанести удар восточнее опорного пункта немецкой обороны Моховое. Кроме того, по этим же целям и дорогам ночью работали экипажи АДД и легкобомбардировочной авиации.

Заметно усилило действия ударной авиации 15-й воздушной армии временное вхождение в ее состав двух бомбардировочных дивизий 2-го бак, который согласно приказу командующего ВВС Красной Армии от 9 июля перебазировался из состава 4-й воздушной армии в район Калуги. Перед соединением была поставлена задача аналогичная той, которую получили на 17 июля также 204-я бад и 233-я шад 1-й воздушной армии, — нанесение непрерывных бомбардировочных ударов по железнодорожным станциям на участке Орел — Карачев. Одной из основных целей для 18 экипажей 285-й бад указывалась станция Нарышкино. Прикрытие Пе-2 корпуса возлагалось на 20-й иап 1-й воздушной армии.

Об организации взаимодействия между бомбардировщиками и истребителями подробно повествуют строки отчета 2-го бак: «К истребителям был послан командир 35-го гв. бап подполковник Борцов, который командует 17 дней и всех принципов взаимодействия, выработанных в корпусе, не знал. Кроме того, он не знал маршрута полета и боевого порядка бомбардировщиков. На аэродром к истребителям прибыл в тот момент, когда истребители взлетали для прикрытия бомбардировщиков»[213].

Отсутствие взаимодействия между бомбардировщиками и истребителями самым негативным образом сказалось на результатах вылета. На подходе к цели девятка «пешек» 205-го бап, шедшая под сопровождением 6 Як-9 20-го иап, подверглась внезапной атаке пары немецких истребителей, которые сбили один бомбардировщик. По всей видимости, эту победу одержал пилот из 8./JG52, лейтенант Бертхольд Кортс (Korts Berthold). Вскоре после сбрасывания бомб группу «пешек» атаковало свыше 20 немецких истребителей из состава III/JG52 и IV/JG51. По свидетельству экипажей, атаки велись со всех направлений. Было сбито 3 Пе-2 и 2 Як-9, а один бомбардировщик серьезно поврежден. Вскоре группа сопровождения 20-го иап окончательно распалась — одна пара «яков» оторвалась, тогда как у другой произошел отказ оружия. Ее пилоты вынуждены были пристроиться под защиту оборонительного огня группы бомбардировщиков. Согласно немецким данным, по два сбитых Пе-2 были записаны на счет унтер-офицеров Гельмута Хольца (Holtz Helmut) и Йохана Маркля (Markl Johann) из отряда 11./JG51.

Тяжелый бой пришлось выдержать и второй девятке из состава 35-го гв. бап, шедшей под прикрытием 8 Як-9 того же 20-го иап. В районе Нарышкино на высоте 3100 метров бомбардировщики были атакованы 10 FW-190 и 3 Bf-109, которые произвели до шести атак. При этом истребители сопровождения разошлись в разные стороны, а с бомбардировщиками осталась всего пара «яков». В результате воздушного боя было потеряно 3 Пе-2. Отметим, что на сей раз противниками советских экипажей стали пилоты из состава 7./JG51. Унтер-офицером Генрихом Диттльманном (Dittlmann Heinrich) было сбито два, а лейтенантом Карлом-Хайнцем Вебером (Weber Karl-Heinz) один советский бомбардировщик.

Вернемся к рассмотрению событий 17 июля в полосе наступления 3-й армии. С самого утра они приняли нежелательный для советской стороны оборот. Расположение частей 25-го стрелкового корпуса подверглось ожесточенной бомбежке, что задержало его наступление до середины дня. Когда пехота и танки 1-го гвардейского танкового корпуса снова попытались перейти в наступление, они подверглись ожесточенной бомбежке и контратакам немецких танков, потеряв в ходе боя до 50 % материальной части[214].