Чиновник ничего не ответил, но впервые за время разговора в его глазах мелькнуло что-то, похожее на страх.

– Что вы от меня хотите? – буркнул он, пряча глаза.

– Где она? – Следователь наклонился над ним, вдыхая запах дорогого одеколона. – Поймать эту мошенницу – для нас дело чести. Если вы не поможете, мы все равно это сделаем, но для вас карьера завершится навсегда, я вам обещаю.

Чиновник стиснул зубы, на скулах заплясали желваки. Борьба между любовью и перспективой загубить свою жизнь длилась недолго, не больше минуты. А еще не хотелось умирать в расцвете лет.

– Я скажу, как ее найти, – процедил он и с ненавистью взглянул на начальника.

Милейшей баронессе много пришлось поколесить по белу свету, прежде чем осесть в Нью-Йорке. Покинув дом адвоката, она спряталась на окраине столицы, в скромном домишке, у пожилой женщины, на ее счастье, почти не задававшей вопросов своей квартирантке. В первый же день баронесса послала ее в ломбард заложить кольцо, которое нравилось ей меньше всего, с лихвой заплатила за проживание, и женщина не могла нарадоваться на свою постоялицу. Вечерами, сидя в маленькой комнатушке, Ольга напряженно размышляла, как быть дальше. Она поняла, что так просто из города не убежать – полиция стояла, как говорят, «на ушах», чтобы поймать строптивую мошенницу. Кроме денег, нужны были связи. Она перебрала в уме всех знакомых мужчин и остановилась на чиновнике Министерства юстиции Гольдстейне, с которым однажды имела короткую интрижку. Пылкий восточный мужчина пытался ее преследовать, клялся в любви, но его жадность и расчетливость не понравились баронессе. Она знакомилась с мужчинами, чтобы обобрать, унизить, но ни в коей мере не желала сама побывать в подобной роли. Однако оказавшись в сложной ситуации, женщина решила, что лучше Гольдстейна ей не поможет никто. Во-первых, бывший любовник, несомненно, имел нужные связи, во-вторых, мог сделать ей документы, в-третьих, проводить на вокзал, каким-то образом скрыв от бдительного ока полиции. Она тут же, не откладывая в долгий ящик, написала ему истерическое, слезоточивое письмо о несправедливости в ее жизни, и мужчина ответил, причем довольно быстро, к ее удивлению.

Гольдстейн писал, что не переставал думать о ней, желал ее – и только ее, и, конечно, поможет, как только представится случай. Он обещал узнать, как обстоят дела, чтобы наверняка спасти любимую женщину и подробно информировать ее обо всем. Только пусть и она ничего не скрывает. Чем больше ему станет известно, тем быстрее он примет верное решение. И Ольга отвечала ему раз в три дня. В ее истерических письмах мало говорилось о причинах ее задержания, все больше о мучениях, которые пришлось перенести, о предательстве, бесчестии, неверности, в конце концов голова у Гольдстейна пошла кругом, он понимал только то, что эта женщина в беде, что она хочет быть с ним и он должен ее спасти. Чиновник напряженно раздумывал, к кому обратиться, чтобы раздобыть документы, и это ему удалось. Он сам посадил возлюбленную на пароход, и она укатила в Европу, а потом – в Америку.

Очаровательная Ольга звала его к себе, красочно описывала Тихий океан, обещала райскую жизнь, и он обязательно поехал бы, если бы не полиция. В отделении он, терзаемый муками, был вынужден предать женщину, с которой собирался провести остаток жизни. Впрочем, о муках совести бывшего возлюбленного прекрасная дама так и не узнала. Полицейские задержали ее довольно быстро: связались с американским консульством, которое удовлетворило просьбу выдать мошенницу. Генеральша не успела моргнуть глазом, как оказалась в камере, с ужасом сознавая, что адвоката у нее больше нет и некому замолвить за нее словечко. На помощь Гольдстейна женщина уже не рассчитывала, однако благородный мужчина, которому его вынужденное предательство не давало спокойно жить, нанял подруге адвоката, неплохого, но не столь известного, как Шталь, и более дешево ценившего свои услуги.

Не столь известный адвокат оказался дотошным малым, досконально изучившим дело подзащитной и сразу понявшим, на чем можно строить защиту. Он использовал старый трюк – психическое расстройство женщины и клептоманию, а Гольдстейну посоветовал поговорить со свидетелями, в случае чего – задобрить или запугать самых важных, и это чиновнику удалось. На суде Ольга опять изображала из себя бедную овечку, притворно всхлипывала, злобный прокурор опять просил для нее двадцать лет каторги, но хитрый защитник опровергал его доводы, выставляя баронессу несчастной и больной.

– Она больна психически, к тому же клептоманка, – взывал он к судьям. – Эти люди живут по своим законам, они просто не понимают, как принято жить в обществе. В этом они схожи с малолетними детьми, однако детей мы не судим. И этих людей не нужно судить. Отдайте баронессу фон Шейн в руки хороших врачей – и через пару лет общество получит полноценного человека. Если вы отправите ее на каторгу, вы погубите жизнь еще молодой, образованной и неплохой женщины. Как известно, каторга еще никого не исправляла. Я просто прошу дать шанс моей подзащитной. Ей место в психиатрической больнице.

Оглядывая зал, адвокат с удовлетворением заметил, что многие свидетели – самые важные – в суд не явились: угрозы чиновника подействовали. Неглупый защитник понимал, чем можно припугнуть человека, даже не самого последнего в столице. Судя по всему, баронесса держала в любовниках полгорода и имела достаточно материала для шантажа. Поговаривали, к ней когда-то захаживал сам обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев – ни больше ни меньше.

Речь адвоката подействовала. Прокурор Кретов, давно поклявшийся засадить баронессу за решетку, снова проиграл дело. Многие обвинения были сняты, генеральша получила всего шестнадцать месяцев тюрьмы за неуплату налогов. Гольдстейн добился того, чтобы Ольгу поместили в комфортную отдельную камеру и эти месяцы не показались ей пыткой. Начальник тюрьмы, невысокий плотный мужчина средних лет с заметной лысиной на макушке, приходил к ней каждый день, приносил фрукты и подолгу разговаривал с образованной узницей. Он, ценивший и любивший жену, не сразу осознал, что попал под обаяние этой женщины, и уже через неделю был готов для нее на все. Кроме того, баронесса обещала ему повышение по службе.

– О, там, в том мире, у меня осталось достаточно знакомых, – говорила она, надкусывая яблоко белыми крепкими зубами, и он как завороженный смотрел на нее не отрываясь. Баронесса казалась ему юной, чистой, свежей, несправедливо оклеветанной, ее хотелось сжать в объятиях, задушить поцелуями и повести по жизни, ограждая от неприятностей. Бедняга не знал, что до него об этом мечтали многие мужчины и многие за это поплатились.

– Вы действительно готовы мне помочь? – В мечтах начальник тюрьмы уже видел себя знатным генералом, вращавшимся в высшем обществе. Ольга кивала, даря ему очаровательную дежурную улыбку. Ох, сколько бед наделала эта улыбочка!

– Конечно, мой милый друг, но… – она прикладывала к его губам тонкий пальчик, – сами понимаете, услуга за услугу. О, не бойтесь, – баронесса расхохоталась, увидев бледность на лице нового приятеля, – я не попрошу организовать мне побег. Какой резон снова оказаться в вашей тюрьме, только в менее комфортных условиях? Нет, мне нужно другое.