– Вот почему ты мне не звонила?! Потому что у тебя интрижка с этим мужчиной? О господи… – она закатила глаза к потолку и стала с силой тереть лоб ладонью.

– Нет, мам, послушай. Нет у меня никакой интрижки. Я все могу объяснить. Я провалилась там, на причале, в воду и…

– На причале?! – она выпрямилась на стуле.

Боже, зачем я об этом упомянула…

– Да, но со мной все в полном порядке, правда! Просто там очень сильное течение, и оно подхватило меня и…

– Тебя унесло течением?! Эллен!

Ну вот, правда и вышла наружу, хочу я этого или нет.

– Мам, говорю же тебе – со мной все хорошо. А парень на фото… он бросился в воду и вытащил меня.

– Но когда все это случилось?

– В первый день. Когда я приехала.

Она перегнулась через стол, понизила голос и требовательно спросила:

– Почему ты не рассказала об этом мне?

– Не хотела тебя волновать.

– Что ж, теперь я действительно сильно взволнована.

– Но со мной все в порядке.

– А это не важно. Ты все равно должна была мне все рассказать! – Мама одарила меня долгим и неприятным взглядом. – И что там насчет этого мужчины? Этого героя, как называют его в газете? С ним что?

– С ним ничего, мам, – отмахнулась я.

– А вот эта фотография не показалась мне похожей на «ничего».

– Ну… так получилось, – неохотно ответила я. – Наверно, я просто очень обрадовалась, что снова под ногами у меня земля, и… я не знаю, – я покосилась в окно, туда, где бесконечная синяя гладь океана встречалась с небом, и подумала о Рое, о том, как он прижимал меня к себе там, в воде… почувствовала под ногами песок… вспомнила, как мои руки сами обвились вокруг шеи Роя, а губы прижались к его губам, вспомнила, какими они были на вкус: чуть солоноватыми и с привкусом летнего солнца… – Просто так получилось. И на этом все и закончилось.

Мама вздернула подбородок и уставилась на меня из-под полуприкрытых век.

– Ты недоговариваешь, Эллен. Есть еще что-то, что ты пытаешься скрыть от меня.

– Нет, нет, ничего такого! Мы друзья, просто друзья, – я опустила глаза и стала водить пальцем по краешку кружки. – Ну, то есть… думаю, он хотел бы большего, но он знает, что я помолвлена. Теперь знает.

Мама подняла одну бровь:

– Теперь? Теперь он знает?

– Ну, он не знал тогда, в тот вечер в «Оленьем роге». Когда я упала в обморок, а он меня поймал… – я замолчала, понимая, что сболтнула лишнего.

Мама задохнулась.

– Ты упала в обморок?! Эллен!

Я подняла руки, словно сдаваясь.

– Мама, я в полном порядке! Он меня поймал. Очень удачно получилось, что он там оказался. А потом мы… ну, танцевали, и знаешь, он правда отличный парень! Правда – отличный. В нем есть что-то очень… привлекательное. Обаяние какое-то, – я вспомнила об «Оленьем роге», тустепе и о том, как легко и комфортно мне было в руках Роя на танцполе.

– Это все? – вопросила мама. – Или еще что-нибудь?

Я покосилась в окно – там мальчишка запускал змея: синий пластиковый змей трепыхался на ветру и рвался у него из рук…

Я чувствовала на себе тяжелый взгляд матери.

– Ладно, – сказала я. – Может быть… может быть, я считаю его привлекательным. Может быть, меня к нему… влечет, – я хлопнула ладонями по столу. – Но скорей всего это потому, что через три месяца я выхожу замуж и мне хочется знать, что я все еще могу интересовать мужчин.

Мама и бровью не повела в ответ на мое такое заявление. Я даже не была уверена, что она мне верит. Отвернувшись, я снова стала смотреть на пляж. Мальчишка размотал нитку от змея до конца, и тот свободно парил в высоте. Мама молчала. Между нами выросла незримая стена молчания.

– А может быть… может быть, все не совсем так, – сказала я наконец. – Может быть, что-то действительно происходит. Только я не знаю, что именно. Я не влюблена в него, нет, я люблю Хайдена, но… В Рое что-то есть особенное, и я не могу…

Лицо мамы стало совсем белым.

– О, мой Бог. Эллен, кто этот мужчина? Откуда он? Из какой семьи?

– Он из Бейкона, мама.

– Он из Бейкона?

– Он племянник Чета Каммингса.

Я рассказала ей, как несколько раз приезжала к дому Чета, как наконец наткнулась там на Роя и выяснила, что Чет умер и что Рой его племянник.

– И чем он занимается? – спросила мама.

– Он… плотник. Строит дома.

Она моргнула.

– Плотник? Такой вот с инструментами на поясе и в грузовичке? Такой, да?

– Очень похоже, да. Почти точное описание.

Она отвернулась и стала смотреть в одну точку, как будто пытаясь рассмотреть что-то вдалеке. Может быть, она смотрела на рыжую собаку, которая бежала по кромке воды и радостно лаяла, а может быть – на женщину с маленькой девочкой, которые играли с волнами. Или она вообще ни на кого и на что не смотрела.

Наконец она поднялась со своего стула и пересела на пустой стул рядом со мной. На блестящей пластиковой поверхности стола играли солнечные зайчики. Мама положила свою ладонь на мою, взгляд у нее стал мягким, полным нежности.

– Ты любишь Хайдена? – спросила она.

Я кивнула.

– Конечно, люблю.

– И ты по-прежнему хочешь выйти за него замуж?

– Да, да!

Мама кивнула.

– Ладно, солнышко, я понимаю, что с тобой творится. И понимаю, почему.

Она была сейчас «все-понимающей-без-слов-мамой» – и это заставило меня почувствовать себя снова шестилетней девочкой.

– И могу сказать тебе, что твои реакции абсолютно нормальны, – она убрала прядь волос с моего плеча и улыбнулась. – И слава Богу, потому что теперь мы можем вздохнуть с облегчением.

– О чем ты говоришь? Нормальные реакции – на что?!

Она откинулась на спинку стула.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о Сиси Бейкер?

– О ком?

– Сиси Бейкер. Моя старая партнерша по теннису. Не помнишь ее?

– А, точно, помню, конечно.

– Так вот, лет пять назад она заболела раком, – мама подмигнула мне. – Я уверена, что рассказывала тебе об этом… Ладно, как бы то ни было – она пошла к врачу. К онкологу с Манхэттена. По фамилии Слоан-Кеттеринг. И он буквально спас ей жизнь. И тогда она начала в буквальном смысле сходить с ума. По нему.

– По своему онкологу?

– Да, вот именно. И ведь он даже не был привлекательным – мелкий, щуплый, сутулый и с такими, знаешь… пучками волос повсюду, – мама поморщилась. – Но Сиси этого всего не замечала. Он спас ей жизнь. И она им восхищалась.