– Не насовсем, конечно, – я говорила, ведя пальцем по его груди, рисуя на ней узоры и завитушки. – Просто дала поиграться. На время. А то ещё надоест.

– А у тебя она откуда? – Градус удивления у Жакоба поднимался по мере того, как уходил эффект от «Очарования». А может, просто мозги включились. До этого ему всё отлично было, а сейчас вопросы появились.

– Сама попросилась! – улыбнулась я.

И ведь не соврала. Ещё как просилась, в ногах ползала и в преданности клялась. Очень ей хотелось из камеры в игру выйти. Да и для неё это не первое рабство. Предыдущий вариант был куда более жёстким. От меня, как от хозяйки, она подвоха не ждала. Помнила ещё, как я ей в камеру сладости таскала. Я её не разубеждала. Пусть трудится с усердием.

– А как? Как ты смогла её из-под ареста вытащить? Разве это вообще возможно?!

– Тсс-с-с-с… – приложила ему палец к губам. – Если знать все секреты, то жить станет скучно.

Так мы и лежали, правда, совсем недолго. Довольный и расслабленный Жакоб захрапел, и я, закрыв в настройках комнату от Сусанны, и убедившись, что наглая сучка не появится тут после моего ухода, вышла из игры. Мне наплевать, где она прогрузится после того, как зайдёт снова. Хоть в коридоре. Она взрослая девочка и способна сама о себе позаботиться.

* * *

Восемь пропущенных! Кто-то очень хотел со мной пообщаться. Номер незнакомый, но даже бесстыжие барышни, предлагающие кредитки тем, кто владеет банками, их выдающими, не звонят после полуночи.

Одна мерзавка так настойчиво убеждала меня взять кредит в «ИнТехе», что я попросила Фила вычислить её и уволить. Затонский тогда только рассмеялся и сказал, что благодаря таким трудолюбивым пчёлкам мы живём в центре и ездим на «Майбахе». Не удивлюсь, если он действительно её нашёл и премию выписал. Фил был методичным и ничего не забывал. С тех пор я ненавидела этих дряней ещё больше. Терпеть не могу, когда мой мужчина становится не на мою сторону. Даже если я неправа или это совсем незначительная мелочь. Такие моменты я всегда помню и никогда не прощаю. Не мужу, конечно, а его неожиданным фаворитам.

Пока я раздумывала, перезванивать или нет, айфончик завибрировал у меня в руках. Тот же номер. Вот кому-то неймётся.

– Алло? – взяла я трубку.

– Маргарита Дмитриевна… – послышался странно знакомый голос.

Я ломала голову, но нужный образ никак не всплывал в памяти. Человек явно был не из тех, с кем я общаюсь каждый день, и в то же время кто-то из знакомых.

– Кто это?

– Эм-м-м… – на том конце трубки замялись, – скажем так, один любитель тайской кухни.

– Геннадий Серге…

– Только без имён! – перепугался голос. – Нам надо встретиться.

– Прямо сейчас?! – изумилась я.

В первую минуту мне показалось, что Плигин пьян и на почве этого возжелал дамского общества. Странно, конечно, что с этим пожеланием он обратился ко мне, но в какой-то мере это даже мило…

– Да, сейчас, – решительно заявил прокурор. – Можете подъехать в Отрадное?

– Куда?!

Странное место для ночных загулов. Да и голос Плигина звучал трезво, хотя и излишне взволнованно. Если честно, таким я его никогда не слышала. Он бывал лениво вальяжным или азартно корыстным, но только не таким.

– На остановку «Улица Каргопольская», – невозмутимо продолжал Плигин. – Машину оставьте в стороне и подходите пешком.

Только я открыла рот, как прокурор отключился. На часах 01:24. Самое время путешествовать по спальным районам. Я прошлась по квартире, чувствуя, что волнуюсь всё сильнее. И ехать надо. Плигин не был человеком, склонным к паническим порывам. Сегодняшний звонок – нечто из ряда вон выходящее.

Я оделась в удобный спортивный костюм и кроссы, накинула сверху джинсовую куртку и оглядела себя в зеркало. Теперь ещё бы веки поярче и стрелки побольше, и буду как настоящая гопница. Убежать от неприятностей не убегу, так, может, хотя бы за свою сойду?

Смешно. Да я и понятия не имею, как сейчас одеваются в таких районах. Инстаграм и бьюти-блоги везде в доступе. Может, местные красотки даже меня удивят.

Навигатор довёл меня до места. Все парковки, съезды во дворы и правые полосы были забиты, и я с трудом втиснула свою тэтэшку между тентованной «Газелью» и древним, с пятнами ржавчины у колёс, «Ниссаном».

Улица была пустой. В кронах деревьев шумел ветер. Он налетал порывами и успокаивался, погружая район в пугающую тишину. Я слышала только свои шаги, и от этого мне становилось ещё страшнее. Хотелось остановиться, чтобы убедиться, что шагаю только я.

Где-то во дворах сидела пьяная компания. Неразборчивый говор и взрывы хохота разлетались по улицам. Я невольно перешла в тень, под самые деревья, и немного постояла там, прислушиваясь и проклиная себя за то, что оставила машину так далеко. Наконец, впереди показалась автобусная остановка. Островок света среди ночи. На лавочке сгорбилась одинокая фигура.

– Что за шутки, Геннадий Сергеевич! – приготовилась возмущаться я, но, вспомнив о сидящих где-то неподалёку во дворах аборигенах, перешла на шёпот. – Вы с ума сошли? В чём дело?

– Помолчите, Маргарита Дмитриевна, и послушайте. – Плигин говорил не оборачиваясь и глядя прямо перед собой, словно мы незнакомы. – Не перебивайте меня, я два раза повторять не буду. Поняли?

– Угу. – От голоса прокурора пробирало до мурашек, и я замолчала.

– Сегодня все пять серверов, которые мы конфисковали по вашей наводке, увезли в Следственный комитет, – Плигин говорил быстро и без эмоций. – Дело у нас тоже забрали. Но кое-что я успел выяснить, перед самой отправкой. «Делайно» занималось промышленным шпионажем. Они похищали личную и деловую информацию, может, перепродавали, а может, использовали сами. В том числе данные по Саве Ремизову и Филиппу Затонскому.

– По Филу?!

– Да, вашему драгоценнейшему супругу. – Плигин был невозмутим. – Уже тот факт, что он связан с Ремизовым, не идёт ему на пользу. А интерес Следственного комитета – это совсем скверно. И, опережая ваш вопрос, я не знаю, что там за информация. И даже если бы мог выяснить, не стал бы этого делать. Ни за какие деньги. В многой мудрости многие печали, – процитировал он.

– Спасибо, что предупредили.

– Что?! – Плигин так удивился, что даже обернулся ко мне. – Вы думаете, что я о вас побеспокоился? Любезная моя Маргарита Дмитриевна, а вы, оказывается, наивны. Я о себе тревожусь. И позвал вас, чтобы предупредить: мы с вами никогда не общались, не встречались и общих дел не имели. А если и имели, то исключительно амурного свойства. Я оказывал знаки внимания, вы ими пренебрегли… Я