Бомелиуса продержали за решеткой до 2 июня. Государственный секретарь удовлетворил просьбу доктора, приняв во внимание его горячее желание пересылать в Лондон сведения политического характера. Пребывание в тюрьме было оформлено как наказание за административное правонарушение за врачевание без лицензии. Бомелиус получил официальное предупреждение от Королевской медицинской коллегии, что «в случае повторного ареста в Лондоне или где-либо еще на территории Англии, он будет оштрафован на сумму в 100 фунтов».

В числе последних пассажиров Бомелиус, его жена и слуга едва успели вскочить на борт отходящего корабля. В спешке и суете посол Совин, должно быть, не заметил, что среди опоздавших пассажиров не оказалось Дженкинсона. Вместо него по трапу поднялся джентльмен солидной внешности, с окладистой бородкой, и со схожим в английском произношении именем — Джон Стоу.

Биографы располагают немалым количеством сведений из жизни Джона Стоу, извлеченных из его рукописей, книг, официальных документов, дневниковых записей, писем родственников, соседей, коллег и недругов. Однако факт его пребывания в России ускользнул от пытливого взора историков. Целый год выпал из биографии известного ученого, что удивительно, поскольку Стоу оставил собственноручное письмо о событиях в Московии. Подобно Бомелиусу, он покинул Лондон при весьма драматических обстоятельствах: в самый разгар скандала, угрожавшего ему тюремным заключением.

Джон Стоу состоял в гильдии торговцев готовым платьем. Однако в аристократических кругах Англии его уважали не за изящный покрой швейных изделий. Стоу получил признание как историк, собиратель редких рукописей, знаток топографии и архитектуры Лондона. Он являлся признанным авторитетом в области истории Англии эпохи Тюдоров. Его перу принадлежал фундаментальный труд «Анналы, или Общая хроника Англии от времен Бритов до настоящего времени», а также «Свод английских летописей», изданный в 1561 г.

Страсть к коллеционированию манускриптов и раритетов послужили ему главной рекомендацией для вступления в лондонский кружок любителей старины, членами которого были представители высшего света. Покровительство собирателям древностей оказывал архиепископ Мэтью Паркер. Войти в круг титулованных любителей истории считалось особой честью.

При всех достоинствах ученого, Стоу имел вздорный и неуживчивый характер, о чем не раз упоминали его родственники, знакомые и соседи. До конца своих дней он вел тяжбу с родным братом по поводу наследства. Столь же сложными были его отношения с коллегами. К своей работе над хроникой английской истории Стоу относился крайне ревниво, опасаясь конкуренции со стороны других исследователей. Его конфликт с Ричардом Графтоном, одним из членов кружка любителей старины, широко обсуждался в лондонских научных кругах.

При королях Генрихе VIII и Эдуарде VI Графтон возглавлял королевскую типографию. Его карьере пришел конец, когда он выпустил прокламацию о восшествии на престол леди Джейн Грей и подписался «печатником Ее Величества Королевы». Через девять дней леди Грей была арестована, Мария Тюдор — провозглашена королевой, и Графтон очутился в тюрьме. Благодаря содействию высоких покровителей он обрел свободу, но власти запретили ему заниматься типографской деятельностью. Выйдя в отставку, Графтон занялся изучением истории Англии.

Конфронтация между двумя учеными возникла в начале 1560-х гг. после публикации книги Графтона «Обзор английских хроник». Стоу обвинил коллегу в плагиате и выпустил в свет второе издание «Свода английских летописей» с дополнениями. Книга вызвала нападки в адрес автора со стороны Церкви. Стоу был обвинен в бестактности по отношению к особе королевской крови: речь шла о «постыдных подробностях фантомной беременности королевы Марии». Пока Стоу доказывал свою лояльность в церковном суде, Графтон опубликовал «Краткий справочник летописей Англии». После этого спор между двумя учеными приобрел публичный характер. Взаимные обвинения в плагиате, фальсификации и искажении хронологии вылились в судебное разбирательство.

Тяжба в суде не помешала Джону Стоу выпустить солидный труд о гонениях на евреев в XII веке при короле Ричарде I и о роли еврейской нации в истории Англии. Книга немедленно привлекла внимание властей, ученого заподозрили в симпатиях к иудеям. В феврале 1568 г. его дом подвергся обыску. Список конфискованных «опасных» книг включал 32 наименования. О результатах обыска было доложено государственному секретарю Уильяму Сесилу.

Графтон мобилизовал связи при дворе и опубликовал в конце 1569 г. новый исторический опус, посвятив его Сесилу и снабдив предисловием, написанным известным переводчиком трудов Кальвина Томасом Нортоном. Это был сильный ход, но Стоу не сложил оружия и выпустил исправленный и дополненный «Свод английских летописей». Графтон ответил целой серией статей с обвинениями в передергивании фактов и фальсификации истории.

В начале 1570 г. в доме Стоу был произведен повторный обыск. Кто-то донес властям о его связях с испанским послом, который также интересовался старинными манускриптами. Его заподозрили в соучастии в «заговоре Ридольфи». Стоу грозило тюремное заключение. И в этот критический момент он очутился на борту корабля, который держал путь в далекую Россию. Вряд ли ему удалось бы получить выездные документы, находясь под следствием. Возможно, ему пришлось пойти на подлог и выдать себя за другое лицо. Дальнейшие события говорят в пользу того, что ему было оказано содействие в побеге неким очень влиятельным лицом, имевшим непосредственное отношение к Московской компании.

Скорее всего, Стоу совершил путешествие в Московию под чужой фамилией, как мастер Проктор. В английском языке «мастер проктор» (Master proctor) означает «господин управляющий», в то же время «мастер Проктор» (Master Proctor) является обращением к человеку с достаточно распространенной фамилией Проктор. Исследователям известны два Мастера Проктора, которые числились в списках Московской компании в последней четверти XVI в. — Ричард и Николас, братья. Первый — долгие годы служил клерком в лондонской конторе и не покидал Англии, второй — в начале 1570-х гг. возглавлял московскую факторию и был выслан из России за то, что «своим неподобающим поведением подверг собственную жизнь и жизнь служащих компании, равно как и товары упомянутой компании, крайней опасности».

Если наше предположение верно, то Джон Стоу получил предложение заменить по каким-то причинам отсутствовавшего «Мастера Проктора» и отправиться в Московию на должность «мастера проктора». Так Джон Стоу оказался на одном корабле с Бомелиусом. Несомненно, поначалу два пассажира нашли общий язык: оба достигли известности и признания благодаря собственным талантам и усилиям, оба подверглись преследованиям со стороны властей по нелепому обвинению в участии в заговоре Ридольфи. Их объединяла симпатия к архиепископу Паркеру, может быть, им приходилось раньше встречаться на заседаниях кружка любителей старины. Много общего у них нашлось на почве увлечения историей и коллекционирования манускриптов. Однако как только выяснилось, что содержание книги Бомелиуса касалось той же темы, над которой работал Джон Стоу, и что доктор перед отъездом передал свою рукопись Уильяму Сесилу, их взаимоотношения резко испортились. На русскую землю они ступили врагами.