– А разве я не счастлива? Где вообще живет счастье? Я любима и люблю.

«Сразу двоих»

– Ты не любишь. Ты влюблена. Ослеплена. Взбудоражена. Напугана. Возбуждена. Но не говори мне, что это любовь.

– А ты уже что понимаешь в любви? – я выпалила обидные слова, не подумав, и сразу же пожалела. – Прости, Джуд, я повела себя как сука.

– Ничего, – в его глазах дрогнула боль, но лицо осталось бесстрастным. – Просто заметь, ты и сейчас путаешь любовь и секс. Я ничего не понимаю в сексе. Но смею надеяться, кое-что понимаю в любви.

– Да? – приподняв бровь, я все равно не сдержала скептической гримасы. – И что же такое любовь?

Джуд посмотрел так, как будто ему меня неизбывно жаль, а потом ответил очень серьезно.

– Любовь – это то, что делает нас сильнее.

– Ты испытываешь извращенное наслаждение, отказывая мне.

– Ради этого я и живу. [134]

Тем сумасшедшим летом произошло событие, затерявшееся своей будничной обыденностью в череде нервных дней, но тем не менее, имевшее для меня огромное значение и отколовшее очередной значимый осколок прошлого.

Моя машина окончательно сломалась.

Родители подарили мне скорп на совершеннолетие и вот уже одиннадцать лет он служил верным компаньоном и делил со мной смех, усталость, отчаяние и надежду. Это на нем я ехала в Портленд делать аборт, глотая слезы. В нем сидела порой вечерами после работы, застыв и зажав руки между коленей, разыскивая улыбку перед тем как войти в дом и снова стать счастливой. Подпевала любимым мелодиям, распахнув стекла или ехала всю ночь, посматривая на Маризу, уснувшую на заднем сиденье.

Привыкшая к каждой царапине на его корпусе, я наотрез отказывалась менять «старичка» на более современную модель и упорно игнорировала насмешки и подколки друзей и дочери. Эта машина видела всю мою жизнь и все мои ошибки, но годы ее шли, водитель из меня был не самый аккуратный, на сервис приходилось ездить всё чаще и мастер, возвращая мне ключи, выглядел с каждым разом все более скептически.

«Вам стоит серьёзно подумать о новом автомобиле, мисс»

Что касается Роуз – та и вовсе ненавидела мой «скорп».

«Скорость и самоуважение, Ева. Я уважаю в людях и машинах скорость и самоуважение[135]. Тебе давно пора отправить дедулю на пенсию».

Я вежливо отказывалась – «я ценю твое мнение, но мне дороги мои воспоминания», и Роуз, недовольно фыркая и сверкая карими глазами, как дикая кошка, на время оставляла этот спор. Мне кажется, она ревновала. Накануне прилета всегда заранее заарендовывала очередную крутую тачку в каршеринге, просила меня забрать и заехать за ней в аэропорт. Стыдно признаться, но эти уловки действовали на меня – после комфортных, глянцевых и расслабленных автомобилей садиться в скромный седан было… странно, и я испытывала вину перед «скорпом», как будто машина в действительности могла считывать мои чувства и обидеться за предательские мысли.

Откровенно говоря, машину действительно пора было заменить, и я наверняка бы сделала это давно, но…

Но у меня есть один недостаток. Чем сильнее меня подталкивают в определенном направлении – тем большая вероятность, что я буду идти напролом, пока не расшибу лоб об стену.

«Поперечная», – говорит Глория. «Тебе лишь бы сделать наперекор».

Это касается не только машин.

Но и машин тоже.

Это случилось на исходе августа. Был четверг и я отправилась в Walmart[136] за продуктами: Мариза возвращалась в воскресенье вечером и я хотела прикупить продуктов заранее – в доме без нее было шаром покати, но, не доехав до цели жалкие несколько километров, автомобиль стал терять динамику, в области двигателя послышался металлический стук, потом под капотом что-то резко хлопнуло и мой верный «скорп» заглох прямо посередине шоссе Риччи[137]

* * *

– Кулак дружбы!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Он мне сказал, что произошел обрыв ремня ГРМ и все клапаны лопнули, а потом посмотрел с таким высокомерным видом, как будто сильно сомневается в том, что мне это хоть о чем-то скажет! У-у, как я ненавижу этих высокомерных мудаков на автосервисах! Они уверены, что раз я женщина, то априори ничего не понимаю!

– А ты понимаешь? – Роуз с интересом посмотрела на меня, а я смутилась.

– Нет. На самом деле, нет. Но это неважно!

– Насколько я могу судить с твоих слов, то это самый неудачный вариант обрыва ремня. Все шестнадцать клапанов загнулись, втулки лопнули и поршни пробиты насквозь осколками. Ты пыталась завести мотор после того, как он заглох?

– Механик спросил тоже самое. Не нужно было?

– Нет. – Роуз покачала головой. – Ты ведь понимаешь, что это конец?

Я отрицательно помотала головой, отвергая очевидное:

– Роуз, я знаю, как ты не любишь эту машину, но…

– Дело не в моей любви или нелюбви, Ева! Обрыв ГРМ это всегда испытание для машины. Стоимость самого ремня и его замена ничего не стоят по сравнению с тем, какие последствия наступают для двигателя. Такие хлопоты и затраты имели бы смысл с новым автомобилем, но в этом случае…

Я отвернулась от нее. Всё это я уже услышала днем ранее, но все равно мне до слез было жалко старенький «скорп».

– Лошадь сдохла, слезь.

– Может быть, еще есть надежда?

– Организуем мероприятие по оживлению дохлых лошадей?

– Это не смешно, Роуз!

Ей хватило такта сделать виноватое лицо, но ее глаза все равно смеялись. Приблизившись, она поцеловала меня и сказала примирительным тоном.

– Самую капельку смешно. А еще… Теперь не отвертишься. Мы наконец-то выберем тебе новую машину.

* * *

– Меня устраивает этот Caravan, берем.

– Ева, он похож на корыто!

– Тогда серый Voyager.[138] Неприхотливый, надежный, недорогой.

– Он тоже похож на удобное корыто!