Пуришкевич встревожился и спросил:

– Вы, князь, обсуждали с ним, как убрать Распутина?

– Нет, конечно же. Мы просто беседовали о различных способах убийства.

– А где вы намерены взять яд?

– Вот с этим пока проблема. Но я думаю, что со временем мы решим этот вопрос.

– У меня есть знакомый военный врач. Его зовут Станислав Лазоверт. Насколько мне известно, он тоже ненавидит Распутина и считает, что этот старец имеет слишком большое влияние на императора через его супругу. Если вы не против, то я переговорю с ним.

– Конечно, переговорите, но осторожно. Не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о наших планах и предупредил Распутина.

– А как вы, князь, намерены заманить его в свой дом?

Юсупов усмехнулся и ответил:

– Не зря же я почти год назад возобновил свои отношения с Гришей. Пришлось прибегнуть к хитрости, но все удалось, и сейчас я имею свободный доступ к Распутину. Мы иногда проводим вместе целые вечера. Признаюсь, приходится терпеть, меня буквально тошнит от его наставлений, но чего не сделаешь ради достижения великой и святой цели. Так что трудностей не возникнет. Я привезу его сюда, когда у нас все будет готово.

– Хорошо. И еще пара вопросов, если позволите, господа.

– Сколько угодно, – проговорил великий князь Дмитрий, куривший у шкафа, украшенного инкрустациями.

– Первый вопрос: почему ваш выбор пал на меня? Второй: думали ли вы, что станет с цесаревичем Алексеем, когда погибнет Распутин? Ведь только ему удается каким-то образом усмирять болезнь наследника престола.

Юсупов прошелся по комнате.

– Отвечаю на первый вопрос. Поводом для предложения участвовать в заговоре стала ваша блистательная речь в Государственной думе. Я читал ее и искренне восхищался. Именно вы впервые открыто выступили против этого проходимца. Теперь вопрос второй. Если какому-то мужику из деревни удается лечить цесаревича, то найдутся и другие люди, способные делать это. А нет, так, значит, на то воля Господа.

Пуришкевич посмотрел на Юсупова:

– Насколько же сильна должна быть ваша, князь, ненависть к старцу?

– Это даже представить невозможно.

Пуришкевич прекрасно знал, на чем основано такое вот отношение Юсупова к Распутину, но промолчал. Главное в том, что этот молодой щеголь взял на себя миссию по устранению Распутина. Нашелся все же человек. А кто он, что собой представляет, совершенно неважно.

Пуришкевич сдержал слово и привлек к заговору Станислава Лазоверта, военного врача. Тот, в свою очередь, привел в кружок офицера-фронтовика поручика Сергея Сухотина, проходившего лечение в Петергофе.

В начале декабря окончательно сложилась группа лиц, поставивших перед собой целью физическое устранение Распутина. Они старались держать в секрете свои планы, но о них узнали некоторые депутаты благодаря чрезмерной болтливости Пуришкевича.

Поздним декабрьским вечером доктор Лазоверт вышел из автомобиля на Исаакиевской площади. Дул сильный промозглый ветер, гонял по брусчатке вихры мелкого снега. Укутавшись в пальто, военный врач прошел до конного памятника Николаю Первому. Людей на площади почти не было.

Лазоверт взглянул на часы. Человек, с которым у него была назначена встреча, опаздывал. Военврач недовольно поморщился. Он терпеть не мог непунктуальных людей.

Только спустя десять минут появился этот субъект и извинился по-английски.

– Говорите по-русски, мистер Корн.

– Почему? Здесь же никого нет.

– И все же говорите по-русски. Вы принесли то, о чем я просил?

– Да, – уже по-русски ответил Корн и передал Лазоверту небольшой пакетик. – Это цианистый калий. Но хочу сообщить вам, что мистера Абрамса не совсем устраивает принятый вами план устранения Распутина.

– Чем же именно?

– Отравление – это не тот способ убийства, который может скомпрометировать ваших коллег по заговору. Мистер Абрамс считает, что причастность к убийству великого князя Дмитрия Павловича, Юсупова и Пуришкевича должна быть очевидна. По его мнению, запланированной акции необходимо придать широкую огласку и разоблачить заговорщиков, чтобы убийство выглядело как результат недовольства влиянием Распутина значительной части придворной аристократии. Отравление же подобного эффекта не создаст. Ведь это могло произойти и случайно. Еще неизвестно, как подействует яд на Распутина. Его пытались убить не один раз, но, даже находясь на волоске от смерти, он умудрялся выжить.

На этот раз улыбнулся Лазоверт:

– Вы считаете, что кто-нибудь, даже Распутин, может выжить, приняв лошадиную дозу цианистого калия?

– Считать, мистер… простите, господин военврач, не мое дело. Этим занимаются другие. Я передал вам все, что должен был, дальше решайте сами. Конечно, главное – это смерть Распутина, в настоящий момент представляющего реальную угрозу для союзников России в войне. Особенно для Англии. Ведь он вполне может убедить Николая Второго пойти на сепаратные переговоры с Германией. Вильгельм сейчас возлагает на это особые надежды. Тогда вся мощь германской армии обрушится на Францию и Англию. Этого нельзя допустить ни в коем случае.

– Мистер Абрамс обеспокоился данной проблемой только сейчас? Что было бы, если бы князь Юсупов не имел собственной причины желать смерти Распутину и не настаивал на его устранении? Гришку легко можно было убрать, используя агентов британской разведки, но она не предпринимала никаких мер по этому вопросу.

– Всему свое время, господин Лазоверт. Не появись Юсупов с великим князем, военная разведка Англии непременно занялась бы Распутиным. Сейчас же ее вмешательство не требуется.

– Хорошо, мне все понятно. Передайте мистеру Абрамсу, что я подумаю, как изменить общий план покушения.

– Что еще ему сообщить?

– Ничего.

– Тогда еще одна просьба. Поговорите с господином Пуришкевичем, скажите ему, чтобы он не давал интервью журналистам по поводу скорой смерти Распутина.

– Мне неизвестны подобные факты.

– Тем не менее господин депутат охотно общается на эту тему с думскими журналистами.

– Да? Странно. Поговорить-то я, конечно, с ним могу. Вопрос в том, послушает ли он меня. Я тут не на первых ролях. Целесообразней было бы привлечь к этому депутатов Государственной думы, контролируемых мистером Абрамсом.

– Вы поговорите, а он со своей стороны сделает то, что посчитает нужным.

– Хорошо. До свидания, мистер Корн.

– До свидания, господин Лазоверт.

Мужчины разошлись.

Спустя некоторое время Лазоверт из дома позвонил князю Юсупову и сообщил, что купил пудру для его жены. Тот поблагодарил его и пригласил в гости, на совещание.

В это самое время зазвонил телефон и в квартире Григория Распутина. Сам он находился в своей комнате и молился.