Эта загадочная личность обсуждалась все с большим интересом. Многие признавали сильную волю, дар целительного воздействия, необыкновенные способности Распутина, но все же считали его слугой дьявола. Ему приписывались все мыслимые и немыслимые пороки и разврат, в который он якобы погружался все чаще и чаще, да еще и с помощью гипноза вовлекал в эти оргии дам из знатных фамилий.

Это бы еще ничего. Подобные слухи сопровождали Распутина едва ли не с момента его появления в столице. Но в обществе все прочнее утверждалось мнение, что Григорий, ранее выступавший лишь спасителем наследника престола и утешителем царской семьи, постепенно добился практически неограниченного влияния на императрицу.

Александра Федоровна действительно не скрывала, что верит в святую силу Распутина. Она была твердо убеждена в том, что лишь он способен спасти не только жизнь единственного и любимого сына Алексея, но и всю царскую династию.

Как только в правительстве происходили какие-либо перестановки, так тут же в салонах говорили о том, что здесь не обошлось без Распутина. Снятие одного министра и замена его на другого – это результат интриг, затеянных старцем.

Распутина считали и немецким шпионом, хотя этому не имелось никаких доказательств. Напротив, всем было хорошо известно негативное отношение старца к иностранцам вообще, особенно к англичанам и немцам. Кстати, никто из них не мог предложить ему более того, что он уже имел в России.

Но Распутин общался с весьма большим кругом лиц всех сословий. Поэтому враги Григория считали, что его просто не могли проигнорировать агенты иностранных разведок. Ведь старец был открыт для всех, так почему бы в его окружении не появиться и шпионам? Ведь он обладал достаточно ценной информацией.

Никто никогда не слышал от Распутина каких-либо речей, имевших хоть что-то общее с вопросами государственной важности. Но разве это главное? Надо создать образ, который вызывал бы неприязнь.

Поддержка Распутина Александрой Федоровной, как ни странно, играла против него. В высшем обществе считалось неопровержимо доказанной даже такая глупость, как интимная связь между императрицей и Распутиным. Повсюду с завидным постоянством распространялись небылицы на этот счет. Ну а тот факт, что она была «немкой», придавал этим сплетням особый, политический окрас.

Аристократы, приближенные ко двору, постоянно предпринимали попытки убедить государя удалить от себя Распутина. Подобные заявления вызывали у императора лишь раздражение и ничего не меняли. Но это обстоятельство только усиливало борьбу против старца.

До сих пор она ограничивалась словами, распространением слухов и домыслов. На кардинальные меры, то есть физическое устранение Распутина, никто не решался. Однако так долго продолжаться не могло. Тлеющие угли в любой момент готовы были вспыхнуть большим костром. Надо только подбросить в него немного дров.

Роль поджигателя суждено было сыграть молодому человеку, не интересовавшемуся политикой. Он не занимал государственных постов, в то же время являлся наследником огромного состояния. Это был князь Феликс Феликсович Юсупов, он же граф Сумароков-Эльстон.

Необходимо заметить, что мать Феликса, Зинаида Николаевна, являлась открытой противницей Распутина. Из-за этого она была удалена из круга ближайших знакомых Александры Федоровны.

Родители Феликса никому не говорили о том, почему они были недовольны своим младшим сыном и отправили его с глаз долой, на учебу в Англию. Юсупов окончил Оксфордский университет. Только после гибели на дуэли старшего сына Николая Феликсу было разрешено вернуться в столицу. Вот теперь-то по Петербургу и поползли слухи о том, что он является гомосексуалистом.

Имели они под собой основания или нет, говорить сложно. Однако родители Юсупова попросили Григория Распутина вылечить сына, избавить его от склонности к содомскому греху.

Старец и Юсупов к тому времени уже были знакомы. Впервые они встретились еще в 1909 году, перед началом учебы Юсупова в Оксфорде, в доме одной из самых преданных почитательниц Распутина Марии Евгеньевны Головиной, которую сам Григорий ласково называл Муней. Сам Юсупов вспоминал, что он ощутил тогда и восхищение, и отвращение.

Распутин взялся за лечение, и оно принесло свои результаты. Казалось бы, Феликс должен был быть благодарен Распутину. Но тот слишком много узнал о характере и наклонностях Юсупова.

Причиной куда более глубокой ссоры стал брак Феликса Юсупова с Ириной Александровной Романовой, племянницей Николая Второго. Распутин резко выступил против этого союза, настоятельно советовал государю не допустить его. Он открыл царю тайну греха Феликса и заявил, что тот вообще не способен быть мужем.

Против брака Феликса и Ирины выступила и императрица. Однако государь не стал вмешиваться в семейные дела своей сестры Ксении, матери невесты.

Свадьба состоялась в феврале 1914 года, после чего между Николаем и Александрой Федоровной случилась серьезная ссора – весьма редкое для царской семьи событие.

Молодой Юсупов узнал об этом и затаил на Распутина страшную злобу. Именно тогда Феликс впервые подумал о физическом устранении старца.

Но время решительных действий пришлось на конец 1916 года. Стараясь вернуть доверие Распутина, Юсупов прибегнул к проверенному способу. В своих целях он использовал Муню Головину и добился своего. Он вновь стал частым гостем в квартире дома на улице Гороховой.

Феликс вернул расположение Распутина, наблюдал за его жизнью и пришел к окончательному решению. Да, надо убить этого мужика, обладающего сверхъестественной силой и влиянием на августейшую семью.

В голове Юсупова родился план, которым он поделился с великим князем Дмитрием Павловичем, двоюродным братом Николая Второго. Их объединило отвращение к Распутину и совершенное безразличие к судьбе своей страны.

В начале ноября 1916 года Распутин получил приглашение в Царское Село, где тогда находился император. Там же, на улице Церковной, в доме Анны Вырубовой состоялась последняя встреча Николая Второго и Григория Распутина.

Они вдвоем находились в небольшой комнате.

Император прикурил папиросу и начал разговор о войне:

– Мне донесли, что Вильгельм отдал распоряжение составить текст заявления о готовности Германии начать мирные переговоры. Он должен озвучить его на заседании рейхстага в конце месяца.

– И что ты, папа, мыслишь по этому поводу? Все же ты государь, знаешь гораздо больше, чем твои деятели в правительстве и Думе.

Николай улыбнулся:

– Не настолько много, как тебе представляется, Григорий. Но я отвечу. Соотношение сил на фронтах становится все более благоприятным для России и наших союзников. Германия едва ли выдержит кампанию семнадцатого года. При таких условиях глупо было бы идти на переговоры, по сути, упускать победу.

Распутин взглянул на императора:

– А Россия, папа, выдержит кампанию следующего года?