Молодежь открыто восхищалась греческой культурой, перенимая и копируя буквально всё — манеры, олимпийский пантеон, архитектуру, скульптуру, стихотворные размеры, философские системы. Для связи с гомеровским эпосом римляне измыслили себе троянское происхождение: будто бы легендарный Эней с остатками своего народа прибыл из осажденной ахейцами Трои в Италию, где осел и стал предком Ромула и Рэма. При этом непосредственно к самим грекам отношение Рима было скорее презрительным: в них видели распутников, пустословов, обманщиков, а к тому же — они были завоеваны. Это, впрочем, никак не мешало некоторым эллинам делать карьеру и зарабатывать состояние.

Всё описанное нарушило неустойчивое политическое равновесие Республики: сенаторы и верхние слои среднего класса немыслимо обогатились, а простой народ при этом получил очень мало. Земельные наделы мелких итальянских фермеров, выращивающих зерно собственным трудом, постепенно переходили в руки аристократов и превращались в огромные поместья, где сотни рабов возделывали оливки и виноград. Всемогущий сенат в погоне за наживой полностью пренебрегал интересами беднеющего народа. Ответом на это стало демократическое движение, начатое во второй половине II столетия братьями Гракхами с целью перераспределить государственные земли. Начались гражданские войны, которые в итоге привели к закономерному установлению тирании.

По сути, повторялось все то же самое, что ранее сотрясало Грецию, только теперь уже в масштабах огромного государства. В борьбе за власть различные римские полководцы объявляли себя то сторонниками народа, то приверженцами сената, а затем различными посулами пытались переманить на свою сторону побольше воинов. Неважно, кто одерживал победу, но, чтобы заплатить легионерам, приходилось отбирать имущество у богатых людей, а также раздавать отобранные у крупных землевладельцев наделы. Репрессии, по сути, не прекращались — вне закона мог оказаться любой. В такой ситуации всегда оставалось много недовольных, так что новый конфликт не заставлял себя ждать. Всё это продолжалось до тех пор, пока Октавиан Август, приемный сын и наследник Юлия Цезаря, не одержал вдруг столь уверенную и полную победу, что уже никто не имел могущества оспорить его власть. Гражданская борьба неожиданно прекратились.

Тогда же основанная Птолемеем I династия греческих царей Египта закончилась на сыне Клеопатры Птолемее XV (известным также как Цезарион, поскольку его отцом, вероятно, являлся Юлий Цезарь). В 30 году до нашей эры Птолемей XV был казнен по приказу Августа, разгромившего перед этим войска Марка Антония и Клеопатры. Египет оказался поглощен Римской империей, эллинистический период в мировой истории завершился, но Александрия еще несколько веков сохраняла статус значимого научного центра, достижения которого не были превзойдены вплоть до XVI–XVII столетий.

Для Средиземноморья оказалось открытием, что можно жить, не опасаясь войн. Люди получили, наконец, порядок и мир, который не сумели принести ни греки, ни македонцы. Рим даже смог перейти от ограбления провинций к политике, которая хоть в какой-то мере учитывала интересы и благополучие населения. Наиболее ярко это проявилось, пожалуй, в северной Африке, где обширные территории были превращены в плодородные земли, способные обеспечить продовольствием огромные города.

Абсолютная власть Августа маскировалась условной республиканской формой — он правил на основе декретов сената, который подобострастно исполнял волю императора, сохраняя существенную часть своего влияния. Правда, заговоры не были редкостью, но их вовремя раскрывали. Следующие императоры проявляли уже чудовищную и даже извращенную жестокость в своем противостоянии с сенатом, однако государственная машина продолжала функционировать достаточно сносно. А в период с 98 по 180 года, когда Рим возглавляли последовательно «пять хороших императоров» из династии Антонинов (Нерва, Троян, Адриан, Антоний Пий, Марк Аврелий), и вовсе прозвали золотым веком. Империя достигла своего расцвета и максимального расширения, прекратились репрессии и земельные конфискации.

Поздняя Империя

К III столетию ситуация переменилась. Армия, во многом уже состоящая не из италиков, осознала свою истинную силу и начала самовольно свергать императоров и возводить на престол любого, кто пообещает щедрую плату и жизнь без военных походов. Одновременно с этим северные и восточные варвары усилили грабительские набеги на римские земли, однако легионы, заинтересованные лишь в наживе, уже не были способны эффективно защищать страну. Сразу же рухнула вся государственная финансовая система — источники дохода уменьшились, а расходы на подкуп войск и неудачные войны лишь возросли. Целые провинции начали фактически отделяться под управлением местных главнокомандующих. Казалось, что дни Империи сочтены, однако энергичные реформы Диоклетиана и Константина, правивших в конце III и начале IV столетия, смогли отсрочить ее гибель.

Отныне страна разделялась на западную и восточную части, примерно соответствующие преобладающему языку — латинскому или греческому. Одновременно вся территория государства дробилась на множество провинций, для управления которыми потребовалось сильно увеличить бюрократический аппарат. С другой стороны, городам предоставлялось значительное самоуправление, даровалось даже право самим собирать налоги. Армия была преобразована, так что наиболее боеспособные ее части отныне формировались из варваров (в основном германцев, но не только), которым был открыты все возможности карьерного роста.

В период изобилия и спокойствия такая система еще могла работать, но в целом это была просто попытка отсрочить неизбежное. Более столетия реформированная армия успешно исполняла свою роль, после чего освоившиеся варвары решили, что им куда выгоднее сражаться за собственные интересы. А когда ресурсы регионов истощились под гнетом податей, власти провинций начали скрываться вместе с собранными налогами. Императоры в ответ силой принуждали зажиточных людей принимать административные должности (чтобы всегда иметь возможность конфисковать имущество нерадивого чиновника), и прикрепляли крестьян к земле. Недовольство центральной властью росло, а желающих защищать Империю становилось все меньше.

В период всех этих перипетий Рим утратил статус императорской резиденции. Правителю государства требовалось постоянно находиться ближе к неспокойным границам. В связи с этим Константин решил перенести столицу из неспокойной Италии на побережье Босфора, в регион, где шла активная торговля, и копилось богатство. Новую столицу возводили на месте старого греческого города Византий, который существенно расширили, окружили неприступными стенами, возвели там стадион, множество храмов и административных зданий. Константин нарек свою столицу Новым Римом, однако это название не прижилось и уже спустя несколько лет город стали называть в честь императора Константинополем.

У переноса столицы на Восток имелось одно важное последствие. Вероятно, из-за того, что многие восточные и африканские подданные Константина (наиболее лояльная и спокойная тогда часть империи), а также большинство солдат разделяли местные верования и являлись христианами, то император принял эту религию в качестве официальной для всего своего государства. Добившись влияния, христиане сразу же проявили крайнюю нетерпимость к так долго притеснявшему их язычеству и вообще к любым проявлениям античной культуры.

Впрочем, культура греческой части империи и так постепенно приходила в упадок. Старые философские школы