При таком развитии событий честные Том и Алан, ценящие свои принципы дороже жизни, обречены. Но крайне трудно объяснить, отчего Сильвер вдруг решился немедленно бунтовать… Поэтому версию отвергать не будем, но временно отложим про запас. Поскольку возможна и четвертая интерпретация поездки на берег и убийства честного Тома.

Вот какая: матросов потянуло на сушу без какой-либо связи с мятежом. Истосковались по матушке-земле за долгие недели плавания. На травке поваляться хочется, пение птичек послушать… Вполне логичный вариант.

Но тогда и убийство бедного Тома никак с мятежом не связано? Проснулся, допустим, Сильвер утром и подумал: что-то я давненько никого не убивал, авторитет теряю… Кого бы мне зарезать сегодня? И вспомнил, что еще на берегу, в Бристоле, отчего-то зачастил матрос Том в таверну «Подзорная Труба», причем постоянно в отсутствие хозяина заглянуть норовил – когда на хозяйстве жена-мулатка оставалась, а она на четверть века Сильвера младше, и женщина южная, пылкая…

Вот так и погиб бедный честный Том, ходок по чужим женам. Догадка смелая, неожиданная. Оригинальная. И романтическая: любоффь, кроффь, полногрудая мулатка, одноногий Отелло с окровавленным кинжалом в руке…

Но никак это объяснение событий не стыкуется с тем, что якобы услышал из кустов Джим Хокинс. Он услышал про мятеж и отказ участвовать в нем, а про ревность и мулаток – ни слова.

Значит, если Хокинс и вправду стал свидетелем убийства, нам остается только третья версия: зачистка рядов накануне выступления. Шаткая версия, но уж какая есть. Остальные вообще не проходят.

Тогда встает вопрос: почему Сильвер пытался завербовать Тома вдалеке от остальных матросов?

Не лучше ли делать это в коллективе? Психологи хорошо знают «эффект толпы» – когда людей, в общем-то никак не расположенных к мятежу, к погрому, к смуте, заражает общий настрой окружающих… А ведь Сильвер был недурной психолог, умел находить подходы к людям.

С другой стороны, если агитация не увенчается успехом, если «эффект толпы» не сработает – кому проще зарезать Тома? Одному инвалиду или десятку головорезов с полным комплектом конечностей?

Да, мы знаем, что Сильвер физически очень силен. Если Том, оскорбленный в лучших чувствах, на него нападет, Долговязый Джон имеет хорошие шансы победить в схватке. Но если не нападет? Если попросту убежит? Как его догнать одноногому?

В сущности, почти так всё и происходит в версии Хокинса. Том даже не побежал – пошагал прочь. И затея Сильвера тут же повисла на волоске. Идущего, допустим, он догнать может, но тот ведь перейдет на бег, едва увидит, что следом скачет судовой повар на своей деревяшке…

Сильверу невероятно повезло. Он с силой метнул костыль и умудрился угодить ровнехонько в позвоночник Тома. А если бы промахнулся? Чуть-чуть, на пару дюймов отклонился бы костыль в сторону?

Что тогда?

Тогда синяк или даже треснувшее ребро убежать Тому не помешали бы. Пока бы Сильвер докричался до своих орлов, пока бы те подбежали, вникли бы в ситуацию, пока в погоню бы потопали…

Выскочили бы на берег – а Том уже саженками к «Испаньоле» подплывает. Чего ж ему не доплыть, вода теплая, треть мили не расстояние… И на борт. И тут же к капитану. А уж тот бы выслушал песни бедного Тома с преогромным вниманием.

И куда, кстати, отправился Том от Сильвера, завершив разговор? Не к матросам, те зарежут, как Алана. Хокинс говорит прямо: «зашагал к берегу». Значит, решил добираться сам на «Испаньолу».

Ну, или решил поселиться на берегу. Податься в отшельники, разочаровавшись в мире и людях. Построить хижину и жить в ней, как американский чернокожий тезка. Питаясь устрицами.

Но если не рассматривать всерьез вариант с хижиной честного дядюшки Тома, то направился он на шхуну, к капитану. Больше некуда и не к кому.

Сильвер, между прочим, в версии Хокинса не знает, что замысел его раскрыт. Как он мог ставить успех всего дела в зависимость от такого ненадежного фактора – от броска костыля?

Хорошо. Допустим следующее: Долговязый Джон был абсолютно уверен в своем таланте переговорщика. Не сомневался, что сумеет убедить Тома. Неудачу никак в расчет не принимал.

Совершенно не в духе предусмотрительного Сильвера.

Но сделаем Хокинсу еще одну поблажку, последнюю. Будем считать, что умный и расчетливый пиратский главарь именно в этот момент резко поглупел, неоправданно переоценил свои силы, и брошенный им костыль – экспромт, реакция на совершенно неожиданное развитие событий.

Тогда и в самом деле лучше беседовать наедине… А то влезет в разговор какой-нибудь Джоб Эндерсон с какими-нибудь неуместными угрозами – и все испортит.

Но как в таком случае понять историю другого честного матроса, Алана? Его, похоже, обрабатывали параллельно с Томом – как раз Джоб Эндерсон и другие мордовороты. Хотя логичнее, чтобы с обоими по очереди поговорил дипломатичный и обаятельный Сильвер. Людей мало, и разбрасываться ими грех, – предстоит схватка безоружных с вооруженными, каждый человек на счету.

Но логикой тут и не пахнет. Эндерсон или кто-то другой уговаривает Алана без политесов. Без дипломатии. Так, что тот истошно вопит на всю округу. Пальцы, что ли, по одному отрезали? Или половые органы в расколотом пеньке защемили?

Всё, лимит поблажек и допущений Хокинс исчерпал. Признаем очевидное: историю с убиением Тома и Алана он полностью сочинил, причем сочинил бездарно, с логикой и фактами никак свои фантазии не соотнося.

И это мы еще не рассмотрели подробно реплики персонажей в выдуманной сцене. А Том и Сильвер говорят друг другу вещи, ни с чем не сообразные.

Том: «Мы долго были с тобой товарищами, но теперь уж этому не быть!» Это как? Где и когда они долго товариществовали? С Флинтом вместе плавали? Или с Инглендом? Так отчего же Том лучше руки лишится, чем в пираты подастся? Или они на берегу подружились, в таверне «Подзорная труба»? Но Сильвер владеет ей не так уж и долго, а Том моряк, он плавает, на берегу бывает редко, наездами… Нелепость какая-то.

Сильвер: «Если бы наши матросы узнали, о чем я с тобой говорю, Том, подумай, что бы они со мной сделали!» Подумаем мы вместо Тома: а что бы матросы с Сильвером сделали? И, главное, – за что бы сделали? Он что, со сквайром тут сговаривается? Капитану на товарищей стучит? Нет, он тут в поте лица на шайку работает, нового бойца вербует… Кто его хоть словом попрекнет?

Драматург из Хокинса никудышный. Он и сюжет завалил, и диалоги толком не проработал. И пьесу мы заслуженно освистали.

Но крик Алана? Его ведь слышал не только Джим, но и более заслуживающие доверия люди. Не служит ли крик хотя бы косвенным подтверждением рассказа Хокинса?

Да, кто-то на берегу надрывался так, что вопль его был слышен не только на обширном пространстве острова, – он и пассажиров «Испаньолы» напугал преизрядно. Предсмертный крик, решил доктор Ливси. Предсмертный крик Алана, уточнил Хокинс.