Кто-то ничего не смыслил в пушках: либо сам Джим Хокинс, либо переводчик его мемуара.

Открываем оригинал и видим: and then suddenly observing me examining the swivel we carried amidships, a long brass nine.

М-да… Ясности не прибавилось. Такое впечатление, что Хокинс видит не вертлюжную пушку (swivel gun), но лишь вертлюг от нее (swivel), а сама пушка хранится в другом месте; очень часто легкие вертлюжные пушки приносили и устанавливали на вертлюги непосредственно перед боем. Однако нельзя исключать, что в данном контексте вертлюг означает именно вертлюжную пушку. (Например, в описании вооружения боевых кораблей двадцатого века часто употребляется слово «автомат», и оно по умолчанию означает скорострельную автоматическую пушку.)

Аналогичная ситуация с long brass nine, с «длинной медной (скорее даже латунной) девяткой». Единица измерения не указана… Если речь о пушке, то о девятифунтовой. Если лишь о вертлюге от нее, то о девятидюймовом, – в таком случае Хокинс не соврал, но пушка все же имела более вменяемый калибр.

Больше из этого эпизода ничего не выжать, а посему переходим непосредственно к отплытию ялика и первому применению пушки.

Итак, ялик отчалил от «Испаньолы». Матросы вскоре выбрались из своего трюма, собрались у орудия. Готовятся выпалить – доктор не только видит, но и слышит, как Хендс с грохотом катит по палубе ядро. Затем все видят, как злодеи заряжают пушку.

Причем Ливси вновь именует пушку «девяткой» – the long nine. О пустом вертлюге речь идти уже не может. Значит, и впрямь девятифунтовка. Но не вертлюжная, на обычном лафете. Девятифунтовка, между прочим, свыше тонны весит, вертлюг даже без выстрела от ее тяжести согнется. Бывали облегченные модели (полукулеврины с пятифутовым стволом), недальнобойные, рассчитанные на ослабленный заряд пороха, но и они весили несколько центнеров. Остается лишь предположить, что на «Испаньоле» пушек минимум две: вертлюжная и девятифунтовая. Иначе никак, не сочетаются эти две характеристики в одном орудии.

Чтобы добавить драматизма, Ливси вкладывает в уста раскаявшегося мятежника Грея дурную весть: «Израэль был у Флинта канониром!»

Плохи дела, уж канонир-то, артиллерист-профи, явно не промахнется… Естественно, сквайр в такой ситуации должен был стрелять. Естественно, его выстрел – чистой воды самооборона.

Да только вот все описание ситуации доктором Ливси – ложь. От начала до конца.

Зачем Хендс катил ядро по палубе? Чтобы зарядить пушку?

Ха-ха. Она, пушка, и без того заряжена. Корабельные пушки в восемнадцатом веке заряжали не перед выстрелом, а после выстрела. То есть пушка всегда, постоянно была заряжена и готова к бою. Всегда и везде – и на военных кораблях, и на пиратских, и на торговых. Канонир Флинта мог бы и знать эту тонкость…

Помимо старых документов и флотских уставов, сей факт подтверждают подводные археологи, подводные кладоискатели и прочая водоплавающая публика, имеющая обыкновение нырять к затонувшим кораблям. Лежит на дне старый фрегат, затонувший в результате не боя, а кораблекрушения, – а все его пушки заряжены, в стволах ядра и то, что осталось от пороховых зарядов и пыжей.

Пушку зарядить дольше и труднее, чем мушкет «Смуглая Бесс». Пороховые заряды – всегда, без исключений – лежат не рядом с пушкой, а в пороховом погребе. У дверей погреба вооруженный часовой, если дело происходит на военном корабле. На торговом судне часового может не быть, но двери заперты на два замка, а ключи у двух разных людей – у капитана и главного канонира.

Потому-то, если из-за мыса выскочит бригантина с Веселым Роджером на флагштоке и начнет сближение, нет времени возиться с отпиранием погреба, переноской пороха и непосредственно с зарядкой пушек.

Пушки были всегда заряжены. Чтобы заряд не отсырел, в дуло забивалась большая деревянная пробка. Либо жерло прикрывалось «фартуком» из листового свинца, его плотно обжимали по краю, добиваясь герметичности.

Так что Хендс при желании мог выстрелить очень быстро…

Но сделаем доктору скидку. Допустим, пушка разряжена. Забыли зарядить. Склероз повальный приключился… Или капитан Смоллетт при угрозе мятежа разрядил от греха подальше. А ну как пираты пушку откатят, развернут, – да и долбанут из нее по крепости, устроенной на корме?

Хорошо. Пушка разряжена, надо заряжать.

Тогда чуть переформулируем вопрос: почему Хендс катит ядро?

Девять английских фунтов – примерно четыре килограмма. Ядро такого веса даже подросток на руках донесет, не надорвется. А Хендс катит… У него давняя грыжа обострилась? Или острый приступ мышечной дистрофии случился? Спину прострелило, не разогнуться? Так послал бы за ядром молодого и здорового…

Катить ядро по палубе имеет смысл только в одном случае – калибр пушки значительно больше заявленных девяти фунтов. Например, ядро весит 32 фунта – основной калибр английского военного флота. Пушечка, соответственно, тоже не слабая – длина три с лишним метра, вес почти три тонны. Приватиры и купцы такими монстрами не вооружались, но вдруг Трелони перестраховался?

Пушки на борту «Испаньолы» размножаются делением, как амебы. Их уже три: вертлюжная, девятифунтовка и 32-фунтовый монстр.

И этого-то монстра Хендс наводит на ялик! Конечно же именно его наводит, глупо катить ядро от громадной пушки, если собрался палить из небольшой. Стрелять, немедленно стрелять надо сквайру Трелони перед лицом такой страшной угрозы!

А пока он не выстрелил, мы быстренько поинтересуемся – а как именно Хендс наводил свое чудище? Даже уточним вопрос: как он наводил пушку в горизонтальной плоскости?

Угол возвышения ствола на флотских пушках регулировался при помощи деревянных клиньев, тем самым корректировалась дальность стрельбы. Способ медленный, для стрельбы по движущемуся ялику не пригодный.

Но в горизонтальной плоскости прицел вообще никак не скорректировать! В горизонтальной плоскости орудие нацеливал не канонир, а капитан, маневрируя кораблем! Корабли вставали практически борт о борт и в упор колошматили друг друга из пушек. С расстояния в половину пистолетного выстрела. Никакая горизонтальная наводка в таком бою от канониров не требовалась!

Ладно бы ялик двигался по прямой линии, совпадающей с осью орудия. Тогда можно надеяться на попадание. Но ялик маневрирует, капитан отдает приказы, Ливси ворочает рулем… Будь Хендс бывшим канониром хоть Флинта, хоть Нельсона, хоть самого дьявола, – никак не смог бы прицелиться в такой ситуации. Хоть из 9-фунтовой, хоть из 32-фунтовой, – не смог бы. Лишь из слабенькой вертлюжной, стреляющей не ядрами, а картечью.

Но Хендс – лишь в повествовании Ливси – целится! Он водит туда-сюда стволом своего трехтонного монстра легко, как игрушечным пистолетом!

Как, каким образом?! Ливси, не смущаясь, разъясняет: «Пираты тем временем повернули пушку на вертлюге».

Приплыли, финиш… Вертлюжная пушка весом в три тонны, стреляющая тяжеленными – катить приходится – ядрами?!