Невзирая на все различия, глаза людей и лошадей обладают одним важным качеством: они передают эмоции. Например, «расширенные» глаза, когда видна склера (белки), у коней и у людей – признак страха. Мы также читаем эмоции по выражению глаз. Чарльз Дарвин считал эту способность врожденной, выходящей за культурные и даже видовые границы.

Десятки лет назад психолог Пауль Экман решил провести эксперимент, проверяющий это положение Дарвина. Экман объехал планету, фотографируя представителей самых далеких от цивилизации культур, в наименьшей степени контактирующих с окружающим миром – ситуация почти невозможная в наше время, – и обнаружил, что все они могли понимать эмоции совершенно незнакомых им людей.

Недавние исследования показали, что эта способность, видимо, связана с определенными участками мозга и может наследоваться. Как утверждает нобелевский лауреат нейробиолог Эрик Кандель в объемной книге о нейробиологии, цветном зрении и недавних открытиях в области строения мозга «Век самопознания»,в нашем мозге находятся по меньше мере пять разных областей, называемых зонами распознавания лиц[173]. Эти группы мозговых клеток отвечают за считывание черт, подтверждая утверждение Экмана о том, что выражения лиц – универсальная и наследуемая коммуникационная система. Интересно, что как минимум одна из этих клеточных зон непосредственно соединена с миндалевидной железой, регулирующей наши эмоции и социальное поведение.

Кроме того, исследования этологов и специалистов по поведению животных подтверждают, что эта наследственная способность может быть присущей не только Homo sapiens. Ею, безусловно, обладают некоторые собаки, и, как охотно подтвердит вам любой владелец коня, лошади также способны читать выражения глаз и лиц.

Канадские ученые Йен Вишоу и Эмилина Йанкунис[174] обнаружили, что мимике лошадей присуще особенное универсальное выражение, соответствующее ощущению кислого во рту, и что это выражение вполне соответствует выражению лица человека, хлебнувшего чистого лимонного сока. Сорок четыре коня получали от них воду либо с сахаром, либо с горьким хинином. Отпив сладкой воды, кони качали головами и облизывались. Хлебнув горечи, животные недовольно скалили зубы и высовывали языки – как дети, которым дали противное лекарство.

Итак, как показал Экман, мы запрограммированы на чтение этих выражений. Чарльз Дарвин первым предположил, что мы способны таким образом толковать намерения других животных, потому что эта способность помогает нам выживать. Иногда это происходит неосознанно. Много лет назад в Зимбабве я проплывала на лодке по реке, кишевшей гиппопотамами. Мое знакомство с этими животными исчерпывалось детскими книгами, где веселый бегемотик на картинке дружелюбно открывает свою пасть где-нибудь посередине африканского озера. Но когда такой же бегемотик высунулся из воды возле моего каноэ и разинул передо мной свою пасть, я мгновенно поняла, что мне угрожают. Он не смеялся и не улыбался, мне тоже было не до радости: я уже знала, что нахожусь в опасности. Мы с партнером по лодке не проронили ни слова, просто немедленно отгребли назад.

В своей работе «О выражении эмоций у человека и животных» Дарвин обсуждал сходство эмоциональных выражений глаз многих различных млекопитающих, выдвинув предположение о том, что комплекс универсальных эмоций, связанных с этими выражениями, вырабатывался десятки миллионов лет параллельно тому, как формировались скелеты. Дарвин был прекрасным наездником – отец часто распекал его за то, что он носится по окрестностям на коне, вместо того чтобы думать, как заработать на жизнь, – и потому превосходно разбирался в конской мимике и эмоциях. Одну страшно опасную поездку, во время которой его конь заметил неожиданно оказавшийся в поле кусок парусины и передал свой ужас непосредственно седоку, Дарвин впоследствии вспоминал, уже будучи пожилым человеком: «Его глаза и уши были с предельной концентрацией обращены вперед, а биения его сердца доносились до меня даже через седло». Сделанная спустя многие годы запись наглядно демонстрирует, что сам Дарвин так и не изжил свой страх, вызванный возможностью оказаться выброшенным из седла на землю.

Врач-психолог Сандра Визе полагает, что гармония общения между лошадьми и людьми во многом зависит от способности людей и животных обмениваться информацией, глядя друг другу в глаза. «Во взгляде коня присутствует сразу и инь, и ян, – сказала она мне. – В нем можно видеть их генетически заложенный страх, страх добычи перед хищником, однако заметно и естественное любопытство». Визе руководит программой, обучающей людей тончайшим моментам взаимодействия между собой с помощью общения со свободными лошадьми породы флоридский крэкер, восходящей к самым ранним дням испанской колонизации (см. илл. 17 на вклейке). В ходе ее программы «Глаз коня» студенты учатся внимательно следить за глазами лошадей, чтобы понять, какое впечатление производят люди на животных. Среди ее клиентов – люди с аутизмом, люди, в детском возрасте пережившие различные психологические травмы, а также будущие специалисты в области клинической психологии. Визе полагает, что люди, научившиеся вступать в плодотворный визуальный контакт с конем, делают важный шаг к способности полноценно контактировать с другими людьми.

Лошади наделены огромными глазами, даже более крупными, чем глаза слонов. Величина глаз может быть связана с защитной стратегией лошади, требующей бегства от хищника. Биолог Кристофер Кирк сопоставлял максимальную скорость бега животных с размером их глаз[175]. Он считает, что глаза лошадей настолько велики, потому что скорость бега лошади по равнине может превышать 60 км/ч. Потребность видеть объекты на расстоянии при такой скорости, по мнению Кирка, наделила лошадей зрением, позволяющим быстро реагировать на обстановку вокруг себя.

«Каким образом возникли особые взаимоотношения между людьми и лошадьми? Думаю, что они в какой-то мере обусловлены зрением, – сказал мне Кирк. – Среди всех млекопитающих, не принадлежащих к приматам, лошади обладают наиболее близким к нам зрительным аппаратом. Их глаза лишь немногим меньше теннисного мяча, а острота зрения просто жуткая». Слово «жуткая» в данном контексте подразумевало, что в сравнении с большинством млекопитающих зрение лошадей приближается к чрезвычайной остроте человеческого зрения.

У нас, людей, визуальный контакт важен для умственного здоровья. И мы настаиваем на нем даже при общении с представителями других видов. Моего бордер-колли, которого учили пасти овец в суровых высококонкурентных условиях, специально заставляли не входить в визуальный контакт со своим пастухом – которым в итоге оказалась я. Я сочла этот факт неприятным и была обрадована, когда он наконец начал смотреть на меня. Возможно, теперь он хуже пасет овец, чем до попадания ко мне, однако стал более комфортным жизненным спутником. Визуальный контакт необходим нам как биологическому виду. Психологи обнаружили, что визуальный контакт с родителями нужен новорожденным для их жизненного благополучия. Как взрослые, мы разделяем это чувство. Мы умиляемся, например, глядя в большие глаза младенцев. Тут ничего не поделаешь, этого требует от нас наше биологическое устройство. Нами владеет почти непреодолимая потребность смотреть в глаза других живых существ.