Я понимаю. Это несерьезно. Но ты же нас знаешь, как только мы продадим товар, мы можем возместить долг с большими процентами. Да, с очень хорошими процентами. Да, конечно, устраивает, – лицо Милоша заметно просветлело. – Да, этот ублюдок вечно находит проблемы на свою задницу, но с ними вовремя разбирается. Да. Спасибо, Тони.

Милош положил трубку и, переполненный эмоциями, швырнул телефон на стол.

– Все нормально. Первая продажа будет невыгодной для нас, Тони попросил восемьдесят процентов прибыли, но это меньшее из зол, – сказал Милош, доставая из бара бутылку виски, чтобы отпраздновать успешное решение вопроса.

Джонни задумчиво почесал подбородок и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Что-то заставило его усомниться в обещании Тони.

– Ты в это веришь? – невесело улыбнувшись, спросил Джонни.

– Восемьдесят процентов, Джонни! Это огромные деньги, конечно, я ему верю! – восторженно округлив глаза, сделал вывод Милош.

Джонни угрюмо посмотрел в окно, но спустя мгновение, сделав над собой усилие, разделил радость с другом.

– Попробую в это поверить, – сказал Джонни и подтолкнул стакан для виски к Милошу. Стакан проскользил по гладкой поверхности стола и остановился почти у самого края.

Залпом опрокинув несколько стаканов, Джонни решил проверить, что делает Эстер. Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, и тихо посапывала. Джонни накрыл Эстер пледом и на цыпочках вышел из комнаты. Милош в это время уже собирался уходить.

– Ты домой? – тихо спросил Джонни.

– Да, нужно отдохнуть. Очень плохой день, – сказал Милош и натянуто улыбнулся.

Джонни похлопал его по плечу и дружески обнял:

– Спасибо.

– Скажешь спасибо, когда продадим всю партию и расплатимся с Тони. Дело еще не закрыто.

Милош еще несколько секунд потоптался у порога, будто хотел еще что-то сказать, потом вышел за дверь и очень быстро сбежал по лестнице вниз.

Джонни закрыл за ним дверь и прилег на диван в гостиной, чтобы немного вздремнуть, но не мог сомкнуть глаз. Джонни думал о том, что сделает, когда выплатит последние долги. Он совершенно точно возьмет с собой Эстер, и они улетят куда-нибудь подальше от его прежней жизни, затянувшей его как удавкой.

Это была еще одна правда, которую Джонни скрыл от Эстер, – он торговал наркотиками со школьного возраста, продолжал торговать ими в университете, из-за чего его исключили, и занимался этим всю жизнь. Джонни не рассказал Эстер правды по нескольким причинам: сначала ему показалось, что ей этого знать не обязательно – вряд ли холеная домашняя Эстер отнеслась бы к его способу заработка с пониманием. Потом, когда Джонни понял, что Эстер вовсе не паинька, это потеряло значение, но самая главная причина крылась в самом Джонни. Он отчаянно верил, что выступает лишь посредником в индустрии, калечащей жизни, руководит процессом, но это не является его основной деятельностью. Эстер не должна запомнить его таким, какой он есть на самом деле. Эта девушка не должна узнать, что он обычный драгдилер, стремящийся к легким деньгам, а не одухотворенный художник, каким она его представляла. Деньги, комфорт, беспечность были главными атрибутами жизни Джонни, без них ему не нужны были ни картины, ни женщины, ни что-либо другое. Это было его теневой стороной, которую он никогда не хотел показывать другим, но главное, не признавался в этом себе.

Джонни повернулся на спину и стал всматриваться в белый потолок. Он пролежал еще некоторое время в неподвижном состоянии, пока не услышал настойчивый стук в дверь.

Эстер вскочила с постели от неожиданного шума и посторонних голосов. Сердце ее усиленно стучало от внезапного пробуждения. Она ничего не успела понять и, резким движением стянув с себя плед, стремглав помчалась на кухню.

– Ты за кого нас принимаешь, Джонни? – сказал мужчина в гавайской рубашке и с зализанными назад черными волосами.

Эстер увидела картину, от которой у нее закружилась голова, а земля готова была уплыть из-под ног. Джонни с двух сторон за обе руки держали двое молодых и крепких ребят, а третий, в гавайской рубашке, стоял прямо перед ним и нещадно избивал его. Из носа Джонни капала кровь.

– Ты уже задолжал нам однажды. Думаешь, Тони такое прощает? – орал в ухо Джонни мужчина в нелепой рубашке. Его звали Бен. Он стоял к Эстер спиной, поэтому она не могла видеть его лица.

Эстер вросла в землю и не могла сделать ни шагу. Ребята, держащие Джонни под руки, с ухмылкой кивнули на появившуюся из-за двери Эстер. Бен медленно обернулся, на лице его появилась мерзкая кривая ухмылка.

– Кто это тут у нас? – задумчиво протянул Бен. – Джонни, ты был не один, а? Что же ты молчал?

Джонни дернулся и поднял голову.

– Бен, не смей ее трогать, – угрожающе прохрипел он. Ему несколько раз ударили под дых, поэтому Джонни не успел восстановить дыхание.

– Да? Может, пора научить тебя держать слово более дорогой ценой, чем деньги? – иронично поинтересовался Бен. Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане зажигалку. Но пачка оказалась пустой. Бен недовольно цокнул языком и бросил синюю упаковку «Парламента» в одного из своих помощников. – Я сказал тебе не брать мои сигареты, кусок дерьма.

Эстер тем временем вышла из оцепенения. Она бросились было к Джонни, но Бен ее перехватил.

– Отпусти! Отпусти меня, ублюдок! Что вы делаете? Что вы с ним сделали? – кричала Эстер в надежде, что ее услышат соседи и вызовут полицию.

– Заткнись, сука! Сейчас же заткнись! – прорычал Бен и схватил Эстер за волосы.

Джонни постарался высвободить руки, сделав несколько резких движений. Но Бен снова заехал ногой ему в живот. Джонни согнулся пополам. Изо рта потекла тонкая струйка крови, смешанная со слюнями. Он, как мог, отер кровь о плечо, чтобы не пугать своим видом и так шокированную Эстер.

– Сейчас же заткнись и перестань рыдать! – грозно скомандовал Бен и усадил Эстер у своих ног. Он управлял девушкой, схватив ее за шею.

– Я все отдам. Все деньги отдам. Квартиру отдам. Товар отдам. Забирайте все, что хотите. Оставьте ее, – с ненавистью простонал Джонни.

Бен выпрямил спину и, чуть походив по комнате, решил немного накалить ситуацию. Он взял со стола пистолет и присел рядом с Эстер на корточки.

– Знаешь, Джонни, мне ведь ничего не будет, если я пристрелю ее здесь и сейчас. Ты сам прекрасно знаешь, что копы не будут вмешиваться в наши дела, – невозмутимо проговорил Бен, а Эстер как загипнотизированная уставилась на пистолет, мелькавший перед ее лицом. – Поиграем в русскую рулетку? Открой рот, детка.

Эстер не могла пошевелить ни единым мускулом на лице. Она отчетливо услышала приказ Бена, но мышцы лица свело –