7 апреля 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Прямо сейчас любая предложенная работа не вызывает никакого энтузиазма. Я нахожусь в очень скверном состоянии и всё ещё на грани нервного срыва. Планирую потратить пару месяцев или чуть больше на завершение строительства дома, часть работ проконтролировать, кое-что сделать самому – в качестве терапевтической меры, а затем, когда всё будет закончено, буду смотреть на военные новости и принимать решение, зовёт ли меня мой моральный долг немедленно бросить литературу и вернуться к работе в лаборатории. Джинни находится в резерве; когда и если её призовут, я не хочу оказаться связанным по рукам и ногам контрактами, которые не смогу прокинуть – вместо этого я хотел бы заняться исследованиями, которые помогут как можно скорее выиграть войну и тем самым вернуть её домой. (Сам я, скорее всего, не смогу пройти медицинский осмотр; лабораторная работа – это всё, на что я годен.)

1 марта 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…У нас у всех снова всё хорошо, даже у кота, потому что я наконец-то разобрался с большим чёрным котом, который его терроризировал. Джинни разбудила меня однажды утром и сказала, что чёрный котяра ошивается у входа. Я накинул халат и шлёпанцы, зарядил свой «Remington.380» и вышел. Достал его с первого выстрела, к счастью, поскольку он побежал и у меня не было ни секунды промедления. Похоронил его и вернулся в постель менее чем через двадцать минут. Невесёлая работёнка, но Пикси так крепко доставалось, что я не думаю, что он пережил бы ещё одну драку – а я предпочитаю моего собственного кота дикому.

8 октября 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Я пытался выдержать письмо в объективном тоне, придерживаясь фактов, и если в него закралась неуместная эмоция, Вы можете списать её отчасти на то (только это между нами), что ***, не проконсультировавшись с нами, сообщила наши данные в качестве юридического адреса всем в Колорадо Спрингс. Джинни уже достали телефонные звонки с требованием ответить, когда *** собирался оплачивать свои счета. А о других причинах я вообще лучше не буду говорить.

11 декабря 1964: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

У нас есть новый телефонный номер, НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ в телефонной книге, – поэтому, пожалуйста, запишите его здесь и там. Джинни мечтала о нём в течение многих лет, чтобы положить конец беспрестанным звонкам поклонников с утра до вечера. Я должен признаться, что тишину можно только приветствовать.

9 января 1968: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Возвращаю Вам статью Арта Кларка, как Вы просили в своей записке. Я так понимаю, что Спекторски[201] направил свою просьбу на сей раз к Вам, а не напрямую ко мне. Он обращается с подобными просьбами ко мне примерно раз в месяц; я давно уже бросил отвечать на его записочки. Первый раз это было несколько лет назад, речь тогда шла о рассказе Фреда Брауна – довольно неплохом, и я написал на него хороший отзыв, который Спек опубликовал.

Это было ошибкой: я должен был его проигнорировать. С тех пор меня засыпали подобными просьбами. Помимо времени, которого требует подобная бесплатная работа, тут ещё и переписка – проклятие моего существования и главный пожиратель моего рабочего времени; у меня нет никакого желания заниматься дополнительной перепиской с редакторами. И то, чего хочет Спек, действительно бесплатная работа, ему нужны отзывы от известных писателей без оплаты.

Чёрт, да я мог бы пойти на это, если бы это было всё, что от меня требуется. «Плейбой» – лучший на этом рынке, и меня бы не перекосило немного подмазать Спека. Но вот беда: я не буду ни при каких обстоятельствах писать что-то неблагоприятное о любом из моих коллег, а часть материалов, которые Спек просит меня прокомментировать, отвратительна. Эта вещь Арта Кларка[202] довольно мила. Но в последний раз меня просили дать отзыв на рассказ ***. Я в хороших отношениях с *** и намерен их такими сохранить, но, если бы мне пришлось писать об этой вещи ***, я вынужден был бы написать: «Дорогой Спек, Вам, должно быть, стыдно это печатать, а *** должен стыдиться того, что написал это».

Так что мне делать, Лертон? Выбирать только те вещи, которые я могу честно похвалить и игнорировать прочие? Или заниматься своими делами и не комментировать работу моих коллег?

20 июня 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Я пишу каждый день, но, честно говоря, рукопись отвратительна. Этот роман, возможно, придётся несколько раз переписывать, после чего достойно похоронить.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: В начале 1949 года Роберт искал тему для рассказа «Бездна», который он обещал Джону Кэмпбеллу. Во время обсуждений я предложила ему, чтобы это была история о человеке, воспитанном от младенчества до зрелости расой инопланетян. Эта идея привлекла его внимание, но он решил, что она потребует больше места, чем он может позволить себе в этом рассказе. Однако он пошёл в свой кабинет и в течение нескольких часов написал четырнадцать страниц через интервал, в основном вопросы, требующие проработки. Это и было началом «Чужака в стране чужой».

16 июля 1952: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Да, у меня всё ещё проблемы с тем романом. Проблемы – это всё, что у меня сейчас есть, – проблемы с самой историей и проблемы вокруг меня. Я потерял почти месяц, принимая гостей, Артура Ч. Кларка в сопровождении Смита[203] – и теперь мы собираемся провести неделю в Долине Йеллоустона и Сан-Вэлли, отъезд завтра. Я мог бы отменить эту поездку, но есть причины, по которым отменять её нежелательно. Кроме того, я надеюсь, что несколько дней вдали от постоянно звонящего телефона помогут мне привести в порядок мои мысли по поводу этого романа. (Иногда мне кажется, что летом каждый американец норовит посетить Колорадо-Спрингс!) Когда я вернусь, видимо, придётся ложиться в больницу для ещё одной операции. В общем, слишком много дней в этом году сожрала саранча. А ведь у меня были самые лучшие намерения. Я не сидел сложа руки – совсем нет! Но я не многого достиг.

И сам роман доставляет мне реальные проблемы. Я считаю, что придумал действительно новую НФ идею (вещь трудновыполнимая в наши дни!), но у меня возникли проблемы, когда я попытался с ней справиться. Суть этого новшества – «Человек с Марса», в буквальном смысле. Первая экспедиция на Марс так и не вернулась. Двадцать лет спустя Вторая экспедиция обнаруживает, что весь экипаж Первой экспедиции погиб – за исключением ребёнка, родившегося на Марсе и воспитанного марсианами. Они привезли этого молодого человека с собой.