– Арван убил отродье тьмы. И сам похоронил её в родовом склепе.

– А ребенок?

Все-таки!

– Ребенка найти не удалось.

Вот же… ж… и даже сказать нечего.

– Возможно, что его и вовсе не было. Тьма… не способна сотворить живое. Скорее всего плод, зачатый в браке, оказался нежизнеспособен.

– А тело?

– Тьма, пожирая плоть, часто обращает её в прах. Так случилось со всеми в замке. Возможно, что и дитя постигла та же участь.

– Но его искали?

– Еще как. Все вещи, всё, к чему прикасалась эта женщина, было предано огню. Даже стены замка… подвалы…

Все равно не успокаивает. И главное, чувство такое, что я услышала что-то донельзя важное. Понять бы, что еще.

– Тем тьма и опасна. Не всегда можно определить человека, несущего её в себе. Она же, получив вместилище, рвется на волю. И уничтожает все, до чего дотянется. О том и речь. После произошедшего с Арванам был издан закон. При малейшем подозрении, что человек заражен тьмой… он уничтожался. Как и всё, чего он коснулся. Или кого.

А вот теперь совсем не смешно стало.

«Дабы сотворить зелье, жизнь продляющее, возьмите три грана темного меда из Скафии, свежие цветы горечавки, четыре гадючьих глаза, целебные коренья семи трав, сообразно звездной карте пациента, смешайте все с бараньим жиром и добавьте три волоса кентавра. Смеси надлежит настояться, отчего обретет она особый цвет и запах. Когда же будет готова, то надлежит ею мазать пятки и локти, а еще виски…»

«Рецепты здоровья и долголетия»

Тьма.

Ричард помнил её.

Густую. Живую. Шепчущую. Обжившую развалины древнего города. Она пела, переливаясь всеми оттенками черного. Она сплетала фигуры одну за другой, наполняя древний город призраком жизни. Она пряталась, притворяясь, будто бы её вовсе нет. И спешила дразнить, мелькала в окнах заброшенных домов, рассыпала утраченные сокровища и даже облизывала старые колокола, наделяя их неестественным блеском. Издали те колокола гляделись золотыми.

Ложь.

Все ложь.

Тьма тянулась к Ричарду, но не смела переступить границу. И ложилась на жухлые травы туманами. И звала, звала на разные голоса.

Пожалуй, тогда он не устоял бы. Если бы не Ксандр. Тот положил руку на плечо и сказал:

– Не слушай эту погань.

Ричард и очнулся. И сразу стало понятно, что эта кажущаяся пустота города – именно кажущаяся. Что на самом деле он все еще полон иной, извращенной жизни. И с радостью поглотит, что Ричарда, что всех, кто рискнет приблизиться.

Демоница тихонечко вздохнула.

А она ощутила бы близость тьмы? Когда-то давно, когда живы были раны земли, его предки пытались решить проблему привычным путем.

И вызывали демонов.

Низших.

А те уходили во тьму и… растворялись в ней.

В дневниках сохранились отметки. Сухие строки. О разрыве связи. Развоплощении. О поглощении сути. О том, что тьме все одно едино, кем питаться, людьми ли или же тварями мира Хаоса.

А еще о том, что демоны, кровожадные, безумные, тоже способны испытывать страх.

Тогда Ричарду не верилось.

Сейчас он перелистывал страницы очередного дневника, пытаясь найти упоминание о той, уничтоженной, деревне. Случилось это не сказать, чтобы совсем уж давно. Следовательно, записи должны были сохраниться.

Определенно, должны были.

И они сохранились.

Год тысяча двести семьдесят третий от низвержения Младшего бога.

Ранняя зима.

И долгая. Снега. Морозы. Зиму Ричард любил. Нежить не жаловала холода и забивалась по норам, люди тоже как-то успокаивались в своих желаниях добраться до сокровищ. В общем, хорошее тихое время.

Легионы и те впадали в полудрему и сил расходовали много меньше обычного.

…весна.

И скворцы прилетели. Важно ли это? Пожалуй.

Рождение младшего сына у младшего сына. Празднование. И вновь же кратко, отстраненно. А ведь это отец Ричарда… надо же. Знакомое имя. А… а ведь он не открывал эти тетради.

Почему?

Записи… и снова записи. Прадеда – скудные, но касающиеся всего и сразу. Хозяйство. Люди. Лошади. Заготовка зерна и сена. Купцы. Серебряные прииски. Добыча золота.

День за днем.

Это бы надо как-то упорядочить.

А вот и нужное.

Все тот же тысяче двести семьдесят третий год от Низвержения. И первый месяц лета. Жара. Наверное, и вправду было очень жарко, если дед упомянул об этом.

Чужаки в долине.

О них донесли, но не сразу, и чужаки ушли. Скрылись. Отряд наемников, весьма опытных на свою голову и умелых. У них получилось пройти лесами, ибо даже теперь люди стараются без особой нужды в леса не углубляться. А у них получилось.

Пройти.

Добраться до мертвого города. Пересечь границу. И раствориться во тьме.

Ричард перевернул страницу, покосившись на ту, что сидела рядом, разглядывая картинки. Одну за другой. И лицо у нее было весьма живым. Вот хмурится. Морщит нос, увидев заххага. И вправду на диво отвратительное создание, похожее на уродливую личинку. Ко всему шкура его складчатая покрыта слизью. А тот, кто создал рисунок, обладал немалым талантом.

У него получилось передать и слизь, и шкуру эту, и жвала.

Перевернутая страница и отвращение сменяется восторгом.

Агары и вправду красивы. Смертоносные создания, больше всего похожие на кошек. Очень крупных гибких кошек. Сильных. И быстрых.

К счастью, вымерли.

Подумалось, сказать ли, что твари сии предпочитали питаться мясом и большею частью человеческим? Ричард подумал и промолчал.

Записи. К ним вернуться надо.

Чужаки.

Они ушли в город. И вернулись. Лишь двое. Тело одного нашли близ границы, изрядно оплывшее, явно изъеденное тьмой. А вот второй добрался до деревни.

Сволочь.

И крестьяне не лучше. Что он им посулил за помощь? Или не он, но тьма, в нем обосновавшаяся? Тьма умела быть убедительной. Да и судя по записям, наемник не выглядел пораженным.

Он был ранен.

Не смертельно, отнюдь, но рана мешала уйти. Ему и нужно было отлежаться. Всего несколько дней и он ушел бы дальше. Если бы успел.

– Знаешь, у вас тут на редкость разнообразный животный мир, – демоница почесала левый рог. И Ричард подумал, что вовсе её эти рога не портят.