– Мне очень не нравится сложившаяся ситуация… – полковник постукал указкой по ладони. – Но обстоятельства складываются таким образом, что другого выхода у нас нет. Примерно в этом районе… – Старицкий очертил указкой место на карте. – …примерно в этом районе сегодня вечером потерпел крушение дирижабль с научно-исследовательской экспедицией нашей Академии наук. Пилоты едва успели доложить о том, что их обстреляли, указали примерное место падения, затем передача прервалась. Дирижабль типа «Антей», экипаж шесть человек. Вы знаете – это машина, приспособленная для перевозки готовых жилых модулей. Как раз один из таких он и эвакуировал вместе с экспедицией. В составе экспедиции двенадцать человек, из них половина женщины. Спасательная операция на воздушном транспорте невозможна, так как надвигается снежная буря и продлится она не один день. На данный момент мы находимся ближе всех к месту крушения, соответственно мы и будем работать. Одновременно выйдут еще две группы – Арчинского и Семеновского погранотрядов, но они пойдут своими маршрутами и в свои точки… вот сюда и сюда. Что позволит перекрыть пути отхода диверсантам. Да, именно диверсантам. В предгорьях шустрят контрабандисты, нелегальные старатели и прочие сепаратисты и инсургенты, но обстрел совершен из переносных зенитных комплексов, что само по себе свидетельствует о принадлежности нападавших к государственным спецслужбам. Хотя я не исключаю и тот факт, что комплексы были специально поставлены бандам для совершения нападения. В любом случае без спецслужб не обошлось. И это означает еще один факт: нападающие прекрасно понимают, что будет организована спасательная экспедиция. Значит, попробуют устроить засады на маршрутах ее продвижения и связать боем, пока основная группа будет уходить. Возможно, даже привлекут для этого вышеупомянутые банды. Вероятность такого развития событий очень высока. Во всяком случае, я так бы и сделал…

Мамант на секунду задумался.

– Дело осложняется еще тем, что предположительное место падения и пути подхода к нему в это время года совершенно непроходимые. Очень пересеченная местность, снег… в общем, вы это и сами прекрасно знаете и понимаете. Так вот, а у нас на ходу всего два «Бурана» – соответственно, состав группы ограничен их вместительностью. Десантный отсек предназначен для размещения восьми человек, при желании влезет десять. Понятно – этого недостаточно, но как я уже говорил, выхода у нас другого нет. Еще раз повторяю, мне ситуация очень не нравится, – это не наша специфика, но экипаж и груз должны быть спасены любой ценой. Вернее, это утверждение касается больше груза, чем экипажа. Что там, я не знаю, но вероятно, нападение было совершено именно ради него. Представляет собой металлический кейс, размером с обычный чемодан и весом примерно двадцать килограммов. Строго-настрого запрещено его открывать. Это опасно для здоровья, и к тому же содержимое само по себе составляет государственную тайну. Обладание которой, как все вы знаете, тоже здоровью не способствует…

Старицкий ухмыльнулся, взял со стола стопочку бланков и кивнул на сидящего в сторонке особиста.

– Майор Чечель сейчас возьмет у всех присутствующих подписку о неразглашении. Прошу поторопиться, майор, у нас очень мало времени…

Ну да… процедура более чем известная. Приходилось, знаете ли… Многие вещи никогда не меняются. Пробежал взглядом бланк и поставил роспись. И что же в этих кейсах? Опять яйцеголовые что-то замутили? Я даже невольно поежился. А что? В результате вот такой непонятной научной деятельности меня с Катей и занесло в неведомые епеня.

Да, собственно, разницы никакой нет. И дела мне до этого нет. Раздумывать – только мозги себе зря напрягать. Отнесемся философски. Партия сказала надо – комсомол ответил есть. Хотя в данном случае и партия не та, да и комсомола давно нет. Вернее, есть, но называется совсем по-другому.

– Значит так… – полковник опять подошел к карте. – Вот примерное место падения. Это озеро Звенящее. Мы пойдем к нему по реке Черной – конечно, не самый прямой путь, но зато не придется ломиться через буреломы. Еще раз повторяю, более чем вероятно, что противник на подходах попытается связать нас боем. Мест для засад там более чем достаточно, значит, по обстановке бой принимать будет одна группа, вторая продолжит движение…

Дальнейший инструктаж занял немного времени, полковник говорил коротко, но очень доходчиво. А напоследок Мамант сказал:

– Теперь вот что. Касается это курсантов. Зарубите себе на носу: то, что вы привлечены к операции, ни в коем случае не свидетельствует о вашей исключительности. А свидетельствует оно лишь о том, что у нас острая нехватка людей. Да, вы показывали неплохие результаты, но они всего лишь неплохие, а не отличные или тем более уникальные. Соответственно, по вам еще ничего не решено. Надеюсь, это понятно? Вижу, что понятно.

Полковник пронзил нас взглядом, а затем едва заметно улыбнулся.

– Впрочем, можете относиться к данному заданию как к одной из проверок, по результатам которой по вам будут сделаны дополнительные выводы. Возможно даже положительные… Если выживете, конечно…

Ну конечно… не смог удержаться полкан… Я ждал, что он брякнет нас о бренную землю еще в самом начале инструктажа. Какие же они – эти начальники, одинаковые. Но хоть сладкую пилюльку в конце подкинул…

Состав разделили на две группы по десять человек – по количеству «Буранов». Я вместе с Пашей попал во вторую группу, группу ведомых, возглавляемую Селивановым, причем к нам еще придали доктора Айболита – товарища подпрапорщика медицинской службы Головач Елену Дормидонтовну. Длинную, худющую девицу неопределенного возраста. Дамочку в высшей степени экзальтированную, кляузную, с самомнением как у профессора медицины, но как нередко бывает – великолепного специалиста в своей области. Как по мне, так совершенно лишний груз – балласт в чистом виде. Надо быть реалистами. На месте крушения дирижабля уже давно никого в живых нет. Даже если уцелели при падении, неизвестные товарищи, совершившие нападение, первым делом их наглухо зачистили. Но как говорится: начальству видней. В связи с появлением медика и ее багажа – весьма немаленького, в десантном отсеке, и так весьма скромном, стало совсем не протолкнуться. Черт… куда же мне притулиться. Клятая консервная банка…

Утрирую, конечно… «Буран», а точнее, десантно-разведывательный катер на воздушной подушке «Буран», был направлен к нам в центр в количестве трех единиц, для проведения полевых испытаний. Один в процессе загнулся – на нем сейчас меняли движки, а вот остальные как раз пригодились. Машина в некотором смысле фантастическая – это даже для продвинутой в техническом плане Терры. А для меня, как вы сами понимаете – сущая вундервафля. Нет, я, конечно, в свое время погонял со товарищи на аэросанях по Ладожскому озеру во время финской кампании, но аэросани выглядят перед «Бураном», как древний «Фарман» перед штурмовиком Ил-2. Хотя принцип почти тот же.

Два могучих движка по полторы тысячи лошадей в вынесенных на корму мотогондолах, со странно выглядевшими многолопастными винтами, позволяют развивать скорость до ста пятидесяти километров в час. Охренеть и не встать! Самолет, ептыть… Но это еще не всё… Корпус из нескольких секций на шарнирных сочленениях позволяет передвигаться, ну-у, по очень пересеченной местности. И собственно, воздушная подушка очень хитрой системы, делающая вездеход вообще универсальным. По воде аки посуху идет. Бортовое оружие тоже присутствует. Спарка из двух крупнокалиберных пулеметов и ПТУРа в небольшой башенке на корме, что совсем немало, особенно если учитывать, что пулеметы калибром по четырнадцать с половиной миллиметров. Боевой модуль «Тишина» называется. Такой же на БТРах стоит. А вот десантный отсек совсем маленький – всего на восемь человек. Хотя справедливости ради скажу – «Буран» сам по себе тоже выглядит достаточно компактно.