Бероев устало потёр виски и ещё раз взглянул на набережную, но тёплое детское ощущение больше не напоминало ему о себе.

— Руслан Тимурович, к вам из милиции, — секретарь просунул голову в дверь и выжидающе посмотрел на Бероева. Руслан медленно развернулся и поправил ворот рубашки, ощутив лёгкий неприятный холодок.

В кабинет вошёл Ряшенцев, с интересом огляделся и показал корочки удостоверения.

— Младший следователь Ряшенцев. Не застал на открытии, хорошо, что подсказали, где вас найти. Наша встреча носит неофициальный характер. Пока, — уточнил Николай и, пододвинув стул, положил папку на стол.

— Если ваш интерес относится к пожару, то этим вопросом занимается мой управляющий. — Руслан поджал губы, всем своим видом показывая нежелание продолжать разговор.

— И да, и нет. — Ряшенцев раскрыл папку и порылся в ней. — С вами должен был встретиться следователь Макашев, но обстоятельства несколько нарушили его планы. Присаживайтесь, господин Бероев.

Руслан приподнял бровь и нехотя сел напротив. — Слушаю вас.

— По показаниям сотрудников вашего клуба, в вечер пожара вы приехали в клуб не один, а с девушкой.

— В клубы принято ходить компанией, — Руслан ощутил, как сдавило горло, и откашлялся.

— Нас интересует её имя.

— Какое отношение имеет моя спутница к пожару?

Губы Ряшенцева растянулись в располагающей улыбке, — я уверен, что никакого. Но, — он положил фотографию Леры перед Бероевым, — нас интересует её личность. Посмотрите внимательно, это она?

Руслан аккуратно взял фотографию и, встав, подошёл к окну. Некоторое время рассматривал, ощущая разлившееся внутри приятное томление, — что сказать, я бы не отказался от встречи с такой красавицей. — Он вернулся к столу и положил фото на папку. Потёр переносицу, — нет. К сожалению, моя спутница лишь отдалённо напоминает вашу девушку. И род её занятий, — он усмехнулся, — не совсем законен. Я лишь короткое время был с ней, а затем она уехала. Честно говоря, я даже имени её не запомнил. Понимаете, разовая акция. — Руслан твёрдо смотрел в глаза Ряшенцева, ставя в своих словах жирную точку.

Николай так же внимательно разглядывал Бероева, пытаясь уловить в его глазах и голосе малейшую слабину. Но придраться было решительно не к чему. Бероев был спокоен. Он выглядел даже уставшим, Ряшенцев заметил на его ухоженном молодом лице несколько вертикальных морщин между тёмными бровями.

— И всё же, господин Бероев, как бы нам уточнить личность вашей девушки?

— Вы хотите проехаться со мной по Ленинградскому шоссе, разглядывая жриц любви? — Бероев откровенно смеялся. Откинувшись на спинку стула, он расслабленно вытянул ноги. — У меня нет ни времени, ни желания на это.

— Ваша спутница была слишком дорого одета для Ленинградки, это мнение ваших сотрудников. И лично я сомневаюсь, что вы снизойдёте до уличной путаны.

Руслан развёл руками, — мне нечего вам больше сказать. Я не обсуждаю свои предпочтения в данном вопросе. Как говорится, чем могу! Всего доброго, — Лицо Руслана вновь приобрело неприступное и брезгливое выражение.

За ночь снег, словно ластиком в тетради, стирался с земли. Грязно-серые кучки его оставались еще кое-где в глубине леса, у корней деревьев и в тени глубоких оврагов. Жухлая прошлогодняя трава желтовато-серым слоем покрывала большой участок за забором, мягко стелясь до самого озера. Можно было уже разглядеть сухой камыш с облысевшими верхушками и черные коряги, сиротливо выглядывающие из проталин. Небо стало чище и светлее. Откуда-то отчётливо пахло костром.

Если бы еще несколько дней назад Леру спросили, какой он, её мир, она бы, не задумываясь, назвала его хрустальным замком. Он был выстроен на высокой горе под ярким солнцем в окружении белых облаков, сквозь которые выглядывали заснеженные вершины и зелёные склоны.

Такая отстранённость была свойственна Лере с самого детства. Книги заменяли ей общение с людьми, словно оберегая её от действительности. Разве это плохо, создать вокруг себя купол безопасности, ввести свои правила и чётко следовать им, любуясь переливающимися и искрящимися бликами своего хрустального замка?…Но вот, осколки, так трепетно возводимого убежища, лежат в пыли, словно куски лобового стекла в момент дорожной аварии, разбросаны на десятки метров. И нет смысла их собирать и склеивать, никогда больше не стать им единым целым. И не отстроится заново замок, внутри которого было так тепло и уютно.

Лера ощущала, как за ночь с неё будто слезла старая кожа, а новая еще не наросла. Было больно, холодно и одиноко. Но страх уже не владел ею абсолютно. Он терял свою власть. Болезненная неуверенность в себе уступила место чувству самосохранения. Вдруг открыв глаза, ты видишь другую реальность, и следует найти внутри себя силы, чтобы подчинить её и выжить.

Не увидев утром Руслана, Лера вздохнула с облегчением. Странно было чувствовать себя отдохнувшей и спокойной. Она несколько раз даже больно ущипнула себя, чтобы понять, что происходит и в неизменённом ли состоянии её сознание. Судя по отсутствию его любимых часов на прикроватном столике и стойкому аромату мужского парфюма в ванной, Руслан уехал недавно. На столе накрытый завтрак, надкушенный бутерброд и чашка из-под кофе. Лера налила себе остывший напиток и потрогала саднящую губу. Глядя сквозь балконное стекло на происходящее снаружи, она пила, мысленно раскладывая по полочкам свои чувства, мысли и дальнейшие действия.

Скорее по привычке подёргав входную дверь, она была озадачена, что та была не заперта. Ступив за порог, она остановилась и прислушалась. Даже сердце, казалось, стало медленнее стучать. «Забыл запереть или сделал это специально? Наверняка весь дом нашпигован видеокамерами», — мысли в голове роились словно пчёлы. Девушка, оставив дверь приоткрытой, на цыпочках прошла по коридору до площадки с панорамными окнами, вниз от которой спускалась широкая лестница с дубовыми резными перилами. Выглянув сверху вниз, Лера увидела сидящего охранника. Он крутил в руках приёмник и что-то еле слышно бурчал себе под нос. Приёмник шумел, булькал, затем вдруг разразился современной попсой и, наконец, выдал нормальное звучание в новостной программе. Охранник поставил радиоприёмник на стул, а сам встал и с хрустом потянулся, разминая спину. Лера отпрянула назад, боясь оказаться замеченной. Присев на корточки, она просто стала слушать диктора. Хотелось хоть чуть-чуть нормальности, пусть обманчивого, но ощущения уверенности в том, что обычная жизнь продолжается. Правительство заседало, военные воевали, на конкурсах выступали, а в театре играли. Перейдя к криминальным новостям, бодрый голос известил слушателей о проворовавшемся губернаторе далёкой от Москвы области, об очередном пресечении мощного наркотрафика, а под завязку о взрыве машины и расстреле ведущего врача-анестезиолога Бориса Алиева, затем плавно перескочил на погоду. Лера почувствовала нехватку воздуха и головокружение. Она зажала себе рот, чтобы не закричать, и сидела так, раскачиваясь из стороны в сторону, давясь слезами. «Миленький Боречка, дядечка Боречка, не может быть!».