— Вы — наши враги! — выплюнул Окул, а мне осталось лишь горько вздохнуть. — Это от вас нужно избавить эти земли!

— Ты еще не понимаешь, но надежда есть, — улыбнулся Марон. — Возвращайся в Цитадель и либо затихни пока все не закончится, либо обдумай все и вставай бок о бок с теми, кто будет противостоять Никаэласу. Грядут смутные времена, и тебе придется сделать выбор.

Маги отпустили монахов, не убив ни одного из них. Камилла объяснила это тем, что всего одна смерть навлечет беду на наместника и его сына, которые так милостиво предоставили им приют. Вечером я осталась в лесу, среди магов, среди костров. Мне показалось, что будет неправильно занимать чужой дом, когда хозяев там нет. К тому же маги — мое племя. Майя не захотела оставаться одна, а Клинт не оставил Майю. Прежде чем уйти, я хотела повидаться с Бести, но девочка уже спала. Клаудия ревностно защищающая ее покой, ни в какую не согласилась, чтобы я ее потревожила. Что ж, снова придется подождать.

Ночь выдалась теплая и тихая, но никто не отдыхал. Я была рада осознать, что все эти люди волновались о судьбе Макгигонов, в этом я была не одна. Я нервно ковыряла палкой землю и боролась с желанием отбить мужчин силой. Но это только усугубит ненависть короля к таким, как мы. Оставалось надеяться, что его величество хотя бы выслушает своего наместника. Клинт сидел неподалеку, облокотившись спиной о дерево. Майя не сводила с него глаз. Я улыбнулась, впервые за долгое время, искренне.

— Ты будто на привязи, — тихо сказала я ей, — в хорошем смысле. Я вижу, как ты тянешься к нему, в нем твое успокоение.

Девушка смущенно опустила глаза и тоже улыбнулась. Мы провели вместе достаточно времени, чтобы я смогла уверенно сказать, что вижу ее такой впервые. Она хоть и смущалась, но чувство ее было очень глубоким, очень взрослым, очень осмысленным. Она словно перескочила стадию юношеской влюбленности и сразу полюбила крепко, серьезно. Это выглядело так, словно встретив друг друга, они сразу поняли, что это именно то, что им нужно. Так легко, так свободно, не сопротивляясь чувствам, не пытаясь лукавить, и играть друг с другом. Просто были вместе и все. Потрясающе наблюдать за ними, невероятно быть в центре этой спокойной, невероятно нежной любви. Волей не волей я подумала об Арасе. Его гнев, его внутренний огонь не походил на умиротворенный мир друга. Да и я, к слову сказать, не была такой милой, как Майя. Наши чувства с Арасом сжигали все вокруг, испепеляли нас, злили и пугали.

Чтобы отвлечься я решила понаблюдать за Яминой и Жизэ. Женщина сидела у соседнего костра, прямо на земле, поджав под себя ноги. Ее глаза были широко раскрыты, она даже не моргала. Девушка разместилась напротив, и тоже была в трансе. Казалось, будто она листала книгу, аккуратно пальчиком, перелистывая странички. Невероятное, совершенно ни на что не похожее зрелище. Жизэ перебирала и отсеивала ненужные знания, встречаясь не только с текстами, но и с беседами и событиями в жизни давно не молодой старейшины. Я смотрела на них и возносила молитву к небесам. Молитву о том, что бы эти славные женщины смогли обнаружить хоть что-то, способное нам помочь.

Так прошли самые длинные в моей жизни два дня. Мое живое воображение рисовало в голове картинки пленения наместника и его сына, а потом и казни. Я не находила себе места, к тому же еще переживая о том, что поиски Ямины ничем не увенчались. Но Жизэ убедила меня, что не видела и половины. Для них обеих это колдовство было настоящим испытанием сил, на пределе возможного. Особенно для молодой и не самой опытной девушки. Но она старалась изо всех сил, порою доводя себя до обморока.

Арас вернулся на третий день, усталый и ужасно подавленный. Почти сразу он пришел в лес. Клинт бросился навстречу и обнял друга.

— Что? Что там произошло? — горячо спросил он.

Арас отыскал меня взглядом и отрицательно мотнул головой на мой невысказанный вопрос. Сердце сдавило. Значит, король не прислушался к словам Френсиса Макгигона.

— Мой отец не смог убедить его величество, — едва сдерживаясь, сказал он для всех присутствующих. — Его арестовали. Нас лишили привилегий, отобрали титул и поместье.

Я видела, как тяжело ему было держать себя в руках, не выпустить свой гнев. Хотя я подозревала, что он еще найдет для него выход.

— Отец взял все на себя, освобождая меня от ответственности, — Арас играл желваками. — Убедил короля Клифорда, что вынудил меня согласиться на союз с магами. За былые заслуги, его величество выполнил единственную волю своего наместника и отпустил меня.

— Все верно! Только на свободе ты сможешь все исправить! — сказал ему Клинт. — Только будучи свободным, ты вызволишь отца и убедишь его величество, что союз, заключенный твоим отцом, необходим!

— Дай Бог, Клинт! Дай Бог!

Младший Макгигон едва-едва держался. Еще немного и он точно взорвется, я постаралась отдалить Араса от толпы и позволить выместить эмоции. Если он не сделает этого сейчас, то запоздалый выплеск может стать настоящей катастрофой. Мы немного прошлись по тропинке вглубь леса. Грудь Араса тяжело вздымалась и медленно опускалась, нужно отдать ему должное, он изо всех сил старался оставить боль и злобу при себе.

— Как много у тебя времени? — спросила я. Мужчина сначала немного удивился, вопросительно приподняв бровь, а потом кивнул своим мыслям, дернув уголками губ.

— Совсем немного. Я должен освободить поместье в течение трех дней, на четвертый сюда въедет новый наместник.

Я даже присвистнула. Быстро король расправляется с неугодными подданными. Эта сторона вопроса не вызывала реакции, которую я ждала, придется надавить на больное.

— Что будет с твоим отцом? — Арас замер на полушаге, развернулся ко мне. Его взгляд говорил, что я попала, куда нужно. Он смотрел, будто обвиняя в том, что совсем не помогаю ему сладить с гневом.

— Его поместили в дворцовую тюрьму, заперли в сыром подземелье, — с каждым словом он все больше распалялся, повышая голос. — Его величество сказал, что там он проведет остаток дней.

Кулак Араса с силой врезался в дерево, я зажмурилась. Наверняка кожу содрал и здорово пальцы отбил. Но это лучше, чем, если бы на месте этого ствола оказалось чье-то лицо.

— Неужели он так напуган? — я имела в виду короля Клифорда и Арас это понял. — Настолько, что остается слеп?

— Вот и меня все это крайне удивляет, Ария, — возмутился мужчина. — Он до смерти боится магии, но при этом будто одержим Никаэласом! Всё то время, что он отвел на наш допрос, его величество только и говорил, что о твоем муже!

Я вздрогнула на последнем слове, бросила взгляд на Араса, который тут же пожалел о том, что сказал. По его лицу скользнуло сожаление, но я не дала ему возможности извиниться, не время сейчас говорить на эту тему. Не готова я еще.

— Никаэлас очень умен, расчетлив и самоуверен, а еще, как бы ни было противно говорить об этом, он не лишен обаяния, — теперь Арас скривился от сказанного мной, я предпочла не заметить, — для тех, кто плохо его знает. Сейчас он будет, что называется "обхаживать" правителя Мираноса, а потом воткнет ему нож в спину. Равий Ледоуст с лихвой познал его умение втираться в доверие. Даже глава Цитадели слепо доверился Никаэласу! Решил, что после того, как мерзавец заберет магов, то Миранос достанется монахам.