Удивленный Трумэн откинулся на спинку стула.

– Корову? Только и всего? – он моргнул. – То есть это, конечно, ужасно, но не стоит многолетней вражды…

– Ее убийство стало сигналом для моих родителей. Они отказались присоединиться к кружку Бевинсов.

– Кружку? Я не понима…

– Помнишь, ты недавно упоминал, что выживальщики часто окружают себя другими людьми? И интересовался, почему я тружусь над своим жилищем в одиночку?

– Да.

– Некоторые местные кружки очень серьезно относятся к своей деятельности. Это практически микрогорода, населенные специалистами. Им нужны врачи, ветеринары, механики. Во главе всегда стоит сильный лидер.

Мерси заметила по лицу Трумэна, что он начинает понимать.

– И люди клянутся в верности такому кружку? – уточнил полицейский. – Обещают помогать друг другу, когда разразится катастрофа? Поэтому твой отец поссорился с Джосайей Бевинсом?

– Да. Люди доверяют моему отцу и хотят иметь с ним дело. Джосайя ведет себя грубо, настойчиво требует присягнуть ему и правит железной рукой. Отец не хотел иметь с ним ничего общего.

– Твоя мать – акушерка, – заметил Трумэн. – Весь город ее хвалит.

– А отец отлично умеет обращаться с животными. И то и другое – очень ценные навыки.

Начальник полиции почесал в затылке.

– Ладно. Теперь я, кажется, понимаю. Но какое отношение все это имеет к твоему отъезду?

– Это длинная история.

– У меня в запасе вся ночь – ну как минимум оставшаяся половина. Приступай.

Ей хотелось рассказать ему все. Никто прежде не залезал к ней в душу так, как Трумэн. Он ей нравится.

Он мне очень нравится. Нравится больше, чем следует.

Эти тайны слишком долго терзали ее сердце и разум. Чем она рискует?

Работой.

Родными. Семьей Леви.

Попаданием за решетку?

– Ты дрожишь. – В его глазах читались тревога и беспокойство.

– Ты понятия не имеешь, о чем просишь.

Трумэн был прав: ее ноги дрожали, словно от холода. Трясущейся рукой Мерси поставила коктейль на край стола.

– Господи Иисусе… Насколько серьезен твой секрет?

– Я могу попасть в тюрьму, – прошептала она, теряя над собой контроль. – И мой брат тоже. У него есть дочь. У меня нет никого, так что это для меня не так важно…

Трумэн подался ближе.

– То, что ты молчишь об этом, кому-нибудь вредит?

– Думаю, нет. Поверь: я миллион раз задавала себе такой вопрос.

Как холодно.

Она застегнула пальто, внезапно почувствовав желание выпить горячего чая, шоколада или кофе. Что-нибудь, от чего станет легче.

Дейли придвинул стул поближе, поставил пиво рядом с бокалом Мерси и взял ее за руки. Его руки оказались невероятно теплыми. Она расслабилась.

– Мерси, ты кого-то убила?

Она выдержала его взгляд, хотя у самых ее ног разверзлась гигантская бездонная пропасть. Могу ли я ему доверять?

Она долго стояла на краю, а потом сделала шаг:

– Думаю, да.

Трумэн и глазом не моргнул.

– Почему «думаешь»?

– Потому что Леви тоже стрелял. Мы оба не уверены, кто именно убийца.

Теперь пути назад нет. Ее грудь сдавило ледяной хваткой, холод пополз вниз по рукам. Трумэн сжал их еще крепче.

– В кого вы стреляли?

– Мы не знаем, кто это был. Незнакомец.

– Он причинил вам вред? – осторожно поинтересовался начальник полиции.

– Роуз. Он набросился на Роуз. А потом на меня, – тихо добавила Мерси.

– Тогда твои действия оправданны. – Он опустил голову и вздохнул.

– Но мы скрыли это. И скрываем уже пятнадцать лет. Никому ни слова не сказали. Мы не можем никому никогда рассказать об убийстве.

Мерси заикалась. Все слова, которые она прятала где-то глубоко, теперь полились наружу.

– Я не настаиваю, чтобы ты рассказала об этом кому-то еще… погоди-ка. – Дейли схватил ее за руки. – Это не тот самый человек, который убил Дженнифер и Гвен?

– Мы думаем, тот самый.

* * *

Мерси, похоже, была готова вот-вот растечься лужей измученной спецагентской слизи. Ее руки казались ледяными на ощупь и непрерывно тряслись. Каково скрывать такой секрет пятнадцать лет?

Трумэну очень хотелось помочь ей снять стресс. Услышанное не удивило его. Время от времени – пусть и мимолетно – он уже замечал уязвимость Мерси, за которой, судя по всему, скрывалось что-то серьезное.

Она сказала, что является убийцей. А мои чувства к ней не изменились.

Удивительно.

Судя по ее словам, ее действия оправданны. Но не вредило ли сокрытие этой информации расследованию убийств? Как восприняло бы такую новость ФБР? Мешает ли Мерси текущим расследованиям тем, что не рассказывает то, что ей известно о старых преступлениях?

Трумэн сомневался, что ее посадят за убийство, однако ее жизнь точно изменится – и не в лучшую сторону.

Кем я должен сейчас быть? Полицейским или другом?

Пока что он отбросил эту мысль в сторону, не желая искать ответ. Мерси доверилась ему. Она пошла на огромный риск – потому что он подтолкнул ее к этому. Его снедало горькое чувство вины.

– Отец знал? Поэтому ты уехала?

Мерси покачала головой, уставившись в пол:

– Никто не знает, кроме Леви и Роуз. А теперь еще и тебя. Мы не рассказали родителям всей правды. Сказали, что кто-то пытался проникнуть в дом… и что Роуз узнала по голосу человека, которого встречала на ранчо Бевинса, но не знала лично. Я хотела, чтобы отец встретился с Джосайей и дал Роуз возможность услышать голоса его работников, потому что этот человек мог оказаться убийцей Дженнифер и Гвен. Отец отказался.

– Стоп. Ты же сказала, что нападавший мертв. Кого же должна была искать Роуз?

– Был и второй. Она слышала его голос той ночью и точно знала, что слышала и раньше, хотя не могла вспомнить, чей он. Второй преступник сбежал, прежде чем я или Леви увидели его. Мы только слышали, как он уехал на машине.

Их двое?

– Он бросил своего друга умирать?

– Да.

– И так и не вернулся поискать сообщника или поспрашивать о нем?

– Нет. Мы ждали этого, но вышло так, будто у убитого не было никаких связей. Никто его не искал. Никто не пропадал без вести.

С каждой секундой история Мерси становилась все более странной. Кто в здравом уме не стал бы сообщать о пропаже друга?