--Знаю!--недовольно буркнул тот и нетерпеливозахлопнул за ним дверь.

Я осталась с Гавром наедине и не знала, каквести себя в тот момент. Зачем-то стала поправлять окровавленную рубашку,которая торчала, как зацементированная, и подобрала под себя босые ноги. Отэтого свежий шов натянулся и заныл.

Только наместник ничего говорить, видимо, несобирался. Он подошел к окну и молча уставился в него, по своему обыкновениюскрестив руки на груди. Молчала и я. Меня не нужно было предупреждать о том,что не стоит заговаривать первой. Я и сама это знала. Сейчас мы были уже ненаравне.

Наконец, Гавр повернулся ко мне и сожесточением произнес:

--Уж не думаешь ли ты, что я стану просить утебя прощенья?!

--Нет, не думаю,--ответила я, растерявшисьнемного.

Я не соврала, действительно, не предполагая,что гордый наместник станет извиняться. Такого мне и в голову не могло придти.А вот негодование его не было для меня неожиданностью. Но я-то знала, что онзлился на себя.

--Могу я рассчитывать хотя бы на то, чтоостанусь в живых?--осмелилась я спросить.

Наместник пробурчал что-то невразумительное.

--Так я значит все равно умру? За провинность,которую не совершала?

--Нет,--ответил Гавр и заходил из угла в угол.Потом он остановился, посмотрел на меня пристально и снова отвернулся в к окну.

"Что ему надо?"--не могла понять я.

--Спасибо, что приютил меня у себя,--сказала я,понимая, что надо разрядить витавшую в воздухе напряженность инеопределенность.

Гавр резко остановился и посмотрел на менякак-то странно. Я даже съежилась и отвела глаза. Может быть он и не хотел менясмутить, но я почему-то зарделась.

--Тебе нужно переодеться. Скоро за тобойпришлет Хозяин,--произнес он вдруг с таким облегчением в голосе, словно это они собирался сказать после мучительных раздумий.

--Если тебе не трудно, прикажи разыскать моегодомового. Он пришлет мне одежду,--ответила я, но не смогла скрытьразочарования. Мне казалось, что речь должна была пойти о другом.

--Да,--согласился он, качнув головой.

Все вроде бы было выяснено, но Гавр не уходил.Его снова заинтересовал пейзаж за окном. Будто он его никогда не видел. Я ужеперестала и надеяться на то, что услышу от него еще хоть слово, но вдруг...

--Я хочу кое-что сказать тебе,--произнес оннеожиданно тихо.

--Я уже заметила,--в тон ему ответила я.

--Ты должна знать, что никакого заговора небыло. Я ничего не замышлял против тебя с Василисой.

Он не смотрел в мою сторону, и потому невозможнобыло понять, о чем он думает на самом деле. Лжет или нет? Догадаться былоневозможно.

--Почему-то я не верю тебе, хотя очень быхотелось,--сказала я и тут же испугалась, что Гавр рассердится на меня, за точто я посмела усомниться в его словах. Но он оставался спокойным.

--Это правда. Беатриче, послушай...--Он впервыеназвал меня по имени, отчего я даже растерялась.--Я действительно хотел спаститебя от гнева Лютого Князя.

--Почему же ты не предупредил меня о том, что япотеряю силу?

--Но ты ведь знала об этом сама.

--Да, но ты не знал, что я знаю. Признайся, тыхотел все же, чтоб я стала более безопасной?

--Да, признаюсь,--примирительно сообщил Гавр ивдруг присел ко мне на кровать.

Я еще дальше спрятала под себя ноги. На швевыступила сукровица.

--Признаюсь, что я не был в восторге оттого,что ты появилась здесь, победила и заняла мой трон. Василиса предложила мнеобъединить усилия. Но она хотела непременно уничтожить тебя.

--А ты?

--Что?

--Ты хотел меня уничтожить?

--Я убиваю только в случае угрозы своей жизни.Или если прикажет Хозяин.

--И что-то тебе не дает покоя? Я угадала?

--Я охотился за тобой, как и хотела Василиса,вместо того, чтоб защищать тебя от нее.

--Не стоит терзаться. Ты был вовсе необязан,--сказала я слегка язвительно, вопреки своему замыслу оставатьсясерьезной.

--Обязан. После того, как ты стала моей.

Сарказм как ветром сдуло. Мне сделалось дурноот мысли о том, что Гавр сейчас вспоминает об этом. Кажется, щеки мои запылали,и когда он обернулся, чтоб посмотреть на мою реакцию, я нервно заерзала исползла с кровати с противоположной стороны.

--Хочешь сказать, что ты теперь несешьответственность за мою жизнь?

--Да, несу ответственность.

Ну, нет! У него не получится перевести разговорв интимный. И это после того, как я столько от него натерпелась! Идиотка... Явдруг разозлилась сама на себя.

--Да какая для меня разница: быть в рукаходного злобного самодура или другого?!--вспылила я и обнаружила свои сапогивозле кровати.

--Тебе не стоит больше бояться меня!--громко,но без своей обычной злобности сказал Гавр.

--А после того, как Заварзуза наплела про менячерт знает что?--стараясь успокоиться, спросила я и стала обуваться, присев накровать спиной к наместнику.

--Я был зол. Но если бы я собирался тебяубивать, то сделал бы это сразу же.

Я посмотрела на свой безымянный палец иувидела, что с ним снова стало все в порядке. Колдовство ведьмы сошло на нет.Что мешало мне теперь снять его? Ничего. Я сама не хотела.

--Извини, что ударила тебя,--виновато попросилая.

Он фыркнул.

--Я, признаться, не думал, что ты решишься натакое, но не обольщайся по поводу своего подвига. Ты не сумела бы сбежать, еслибы я не позволил тебе этого.

--Но почему?--поразилась я.

--Я решил проверить кое-что.

--Действительно ли я иду спасать доктора?

Он снова помолчал, видимо, согласившись.

--Потом я увидел тебя с Яром и...--Он запнулся.

--Что? Самолюбие было еще большеуязвлено,--решила я помочь ему,--ведь это не ты, а я сумела найтиОтшельника-невидимку.

--Нет, не самолюбие. Это была жуткая ревность,хотя я и не сразу это понял.

В комнате снова повисла тишина. И в этой тишинебеззвучно и неосязаемо от меня к нему потянулись сотни невидимых ниточек. И япривязывалась к нему еще крепче. Я сидела к нему спиной и всем телом ощущалаисходящие от него теплые волны нежности и уже готова была обернуться на егопризывный взгляд, который я ощущала затылком.