– Тут нас и прихватят. – меланхолично болтая ложечкой в своем кофе, сообщила Настя. – Конечно, они не сумасшедшие, поэтому воспользуются первым же удобным случаем добраться до нас. Пока мы не добрались до них. Конкуренция. – пожала плечами Настя в ответ на вопросительный взгляд Рудого. – У нашей и их торговой сети одна ниша: и по ценам, и по потенциальному покупателю. Наши супермаркеты все же получше, так что похищать нам никого не нужно. Мы их и так разорим. Если, конечно, они Игоря или маму в заложники не возьмут, ну или не прикончат нас всех. Мы как-то не ожидали, что они окажутся такими агрессивными. – смущенно хмыкнула она.

– Вы, случаем, не в Гарварде на бизнесменшу учились, Анастасия Федоровна? – хмуро поинтересовался Рудый.

– В Лондонской школе экономики. – задрала нос Настя. – Окончила в первой десятке. А что?

– Ничего хорошего. – мрачно буркнул Рудый. Милая девочка, бизнес-цветочек, собиралась работать элегантно-цивилизованными методами: давить ценами, демпинговать на рынке, проводить рекламные акции и перехватывать поставщиков. И вдруг напоролась на местных парней, простых и непритязательных, без затей нанявших отморозков, готовых как брать заложников, так и просто перебить всю ее семейку. А отцу, небось, жадность глаза застила.

– Ну, не отслеживают же они каждое ваше движение… чтоб знать, когда вы останетесь без нормальной охраны. – проворчал он и сам же покачал головой. Отслеживают, конечно, он бы обязательно отслеживал.

Пронзительно зазвонил лежащий перед Настей телефон – рингтон был таким противным, что от него сводило зубы.

– Легки на помине. – скривилась Настя и поднесла трубку к уху.

– Наська! Ну все! – голос, вроде бы мужской, но с визгливыми бабскими интонациями, орал так громко, что его слышно было и без внешнего микрофона. – Ты запрет на наши киоски с колбасой в администрации пробила? Знаю, что ты! Тебе хана, поняла? И папке твоему! И брательнику, и свиномамке вашей! Я с тобой знаешь, что сделаю? Я тебя так …, и потом …, и еще …

Рудый сморщился и вынул телефон у Насти, с окаменевшим лицом слушавшей льющиеся ей в уши мерзости.

– С девушкой так разговаривать нехорошо. – мягким, как шерстяной шарфик, голосом сообщил он в трубку. Последовало короткое молчание, а потом в трубке снова заорали:

– Где мои парни? Говори, куда их дел, а потом я тебя урою! Поймаю, оторву, развешу, кишки на столб… – он так разъярился, что от полноты чувств не мог толком закончить ни одну угрозу, те наползали друг на друга как черепахи в тесном аквариуме.

– Как думаете, Настя… Анастасия Федоровна, как лучше ответить: «Ну-ну, попробуй!» или «Ты? Меня? А ну, попробуй!» – отстраняя телефон от уха, задумчиво спросил Рудой. В мобильнике ошеломленно замолкли. – Да ну, я же говорил, что у меня с фантазией плохо. – и Рудый отключил телефон. – Вы если что эффектное придумаете, мне скажите, ладно? Я ему смской пошлю. Скажите Игорю, чтоб спускался, его я с собой заберу. А вас охрана привезет… не эта, обычная. – он покосился на молодых. – Думаю, вам с родителями пары часов на сборы хватит? Дамы обычно на наши матчи одевают что-нибудь такое… полуспортивное.

– Даже как одеться предупреждаете? – Настя очень старалась, чтоб ее голос звучал насмешливо. Чтоб не дрожал от облегчения. Они не останутся в доме, одни, обреченно ждать, когда за ними придут! Не придется прятать Игоря и маму, не придется ждать, судорожно сжимая пальцы, чтоб не завизжать от набегающего ужаса.

– У меня были девушки. И если девушка оказывается неправильно одета, парень за это обязательно поплатится. – допивая чай, невозмутимо пояснил Рудый.

– Но вы не мой парень! – быстро – очень быстро – парировала Настя.

– То есть, вы гарантируете, что я не пострадаю? – серьезно поинтересовался он.

***

«Точно, своя закрытая тусовка!» – Настя кивнула сама себе, подтверждая собственные недавние предположения. Очень закрытая, настолько, что по внешнему виду клуба никак нельзя было понять, что здесь сегодня происходит какое-то событие. Даже плакат «Приветствуем участников и гостей четвертого регионального чемпионата ОХЛ» висел не снаружи здания, а в широком холле. Зато внутри жизнь и кипела, и бурлила, и время от времени даже слегка взрывалась, как разогретое масло на сковородке. Двери то и дело хлопали, впуская внутрь одиночек, парочки и целые компании. Непонятно только, на чем и куда они приезжали? Настя стояла у окна, из которого отлично видна была стоянка: машин там парковалось намного меньше, чем входило людей. А еще немаленькая толпа текла из глубин клуба. Настя едва заметно пожала плечами: учитывая, как ревниво Рудый хранит тайны своего клуба, неудивительно, что он про местную гостиницу не рассказывал. Наверняка, все эти люди просто приехали вчера, а теперь из номеров – на матч. Хорошо хоть, насчет одежды сориентировал: семейство Роговых не выглядят ни вульгарными нуворишами, ни бедными родственниками.

– Как все дорого одеты. – словно отвечая на ее мысли, пробормотала мама. – Вот на том мужике… ну, который с девицей с разноцветными волосами… на гопника похож… куртка точно от Ralph Lauren, и все остальное, кажется, тоже.

– Тише! – шикнула Настя – мама говорила вроде, негромко, но круглоголовый, стриженный чуть ли не под ноль мужик, и впрямь похожий на братка из 90-х, обернулся и одарил их хмурым неприязненным взглядом. Шедшая с ним под руку худощавая девица и впрямь с разноцветными – наполовину красными, наполовину голубыми волосами – нетерпеливо потянула его за руку:

– Кофе, со сливками, обязательно!

– Давай я тебе просто банку сливок куплю… трехлитровую? Зачем в них еще кофе лить – только продукт переводить. – проворчал гопник и они скрылись в дверях ресторана.

Мимо прошла другая парочка: крепкий парень и стройная девушка. Насте пришлось приложить усилия, чтоб не пялиться девушке вслед: таких роскошных волос она никогда не видела! Золотые, как в каком-нибудь фильме-сказке, они спускались девушке ниже колен и лежали при этом волосок к волоску, не спутываясь. Где такие средства для волос водятся, вот бы спросить?

– Не видели, Дъна Лун прибыла уже? Мне с ней переговорить надо. – деловито поинтересовался вынырнувший из толпы полковник.

– Мы не знаем, кто это. – буркнула Настя – чувствовать себя совершенно чужой было неприятно. Словно ты камень – неподвижный и безгласный – случайно угодивший в бурный говорливый поток.

– Тьфу ты, я и забыл совсем. Вроде как привык, что вы все время рядом. – без всякого смущения фыркнул полковник. – Такая, с золотыми волосами ниже задницы?

Настя молча кивнула в стороны трибун. «Рядом!» Надо же! Она еще Рудого считала наглецом! Да все они…

– Приехала, отлично! – возрадовался полковник. –