стороне, пап? Давай мы, наконец, дойдем до кабинета Рудого… а там не мы будем понимать его, а он попробует понять нас!

Отец потянул за ручку двери.

– Даже пробовать не буду. – не поднимая головы от каких-то бумаг, буркнул Рудый.

– Что? – пылающая воинственным жаром Настя едва не врезалась в плечо застрявшего в дверях отца.

– Понимать. У меня плохо получается понимать женщин, Анастасия Федоровна. – наконец поднял на нее глаза Рудый. – Ирка говорит, что я прямолинеен как шпала и примитивен как шпалоукладчик, а женщины – существа сложные. Я, правда, не понял, она имеет в виду шпалоукладчика человека или механизм?

Много она понимает, эта самая Ирка, даром что в шестнадцать – уже прям Ирина Симурановна. Нашла тоже, прямолинейного. Простой-незамысловатый желтоглазый хоккейный тренер, совладелец элитного клуб. Настя поглядела на стену с черно-белыми экранами: на белом фоне ледяного поля бесшумно перемещались, словно в сложном танце, темные фигуры хоккеистов. А ведь тут, похоже, не только камеры на каждом углу, но и подслушивающие устройства. Иначе как Рудый их с отцом разговор услышал?

– Она для лучшего взаимопонимания меня притащила. – проворчал отец, а Настя посмотрела на него с возмущением. Сдаем, значит, дочь с потрохами, переходим в стан врага!

– Слушаю вас внимательно, Федор Степанович.

Ага, его так внимательно, а ее – так ни понимать, ни слушать!

Впрочем, слушать оказалось нечего. Отец, обычно хваткий и деловитый, сейчас жался, мялся, вздыхал и поглядывал на Рудого просяще, будто надеялся, что тот возьмет на себя инициативу в неприятном разговоре. Рудый же только смотрел и вопросительно улыбался и было понятно, что вот так молчать и ждать он может до скончания времен. Бесит! Вот реально – бесит!

– Все дело в Игоре! – выпалила Настя. – Ваши… – очень хотелось сказать «бандиты», но ведь тогда этот… тренер сразу напомнит, что бандиты тут все ее, а у него – хоккеисты. – …ребята отлупили Игоря! – она снова покосилась на экран: даже среди запакованных в хоккейные доспехи темных фигурок определить Игоря было не сложно – на голову ниже остальных. – Они давно его травят, и между прочим, вы это – поощряете!

– Разве ж это травля? То вы настоящей травли не видели, Анастасия Федоровна. – снисходительно усмехнулся Рудый.

– Я видела следы настоящих побоев. – отчаянно сдерживаясь, сообщила Настя.

Зато отец как-то дернулся и укоризненно посмотрел на Настю. А Рудый вдруг вздохнул и тоже посмотрел – устало:

– Вы только при Игоре это не повторите – про побои. После драки подростков. Особенно при приятелях его.

Отец невольно кивнул и тут же опасливо покосился на Настю – заметила ли.

– Позвольте уж мне самой решать, как и о чем говорить с моим братом. – распаляясь, начала она.

– Насть. Погоди. – вдруг перебил ее отец. – Вы на нее не сердитесь. Это сейчас жена моя не работает, а когда Игорек родился, на ней вся фирма держалась, она уж у меня бухгалтер. Вот и получилось, что Настя с младшим больше, чем мы, родители, нянчилась – она ему и памперсы меняла, и читать учила. Вот и беспокоится теперь… сверх меры. А так-то у нас в семье все слабость к хоккею питают, вон, Настя маленькая была, и то играла.

– Занятная вы, наверное, были в хоккейной экипировке, Анастасия Федоровна. – вдруг задумчиво сказал Рудый.

– Как маленький медвежонок… – улыбнулся отец. – Но шустрая!

Настя только фыркнула: спасибо, папочка, нашел с кем делиться воспоминаниями!

– Так я о чем… Игорь-то тренировками вашими просто бредит!

– Вот-вот. – сквозь зубы процедила Настя.

– Запрещать я ему не хочу. Но не так же чтоб мальчишку потом по врачам таскать пришлось, вы меня понимаете?

– Понимаю. – покивал Рудый. – Вот вас я отлично понимаю. Вы хотите быть в глазах сына хорошим… – отец невольно кивнул, а Рудый продолжил. – Да еще так, чтоб из этого не вышло ничего плохого.

Отец явно растерялся: кажется, над ним посмеивались, но при этом тон у Рудого был совершенно серьезный, и даже сочувственный.

– Он у вас вообще ничего так парень. – вдруг сказал Рудый. – Я думал, послабее будет. Нет, в физическом плане ему до наших ребят пока далеко, но вот такая… чисто человеческая сила… эта есть. В подростковые драки я, конечно, вмешиваться не стану – сами между собой разберутся. А тренировать Игоря буду и дальше – моим ребятам не помешает с ним пообщаться, а то они слишком уж увлеклись… силовой стороной. А его после нашей подготовки в любой человеческой… в любой другой хоккейной команде с руками оторвут… и с клюшкой тоже.

Настя чуть не зарычала от злости: точно как иногда порыкивал сам Рудый! А она еще удивлялась, как отца легко раскрутили на бред с легионерами! Да они тут прям гении переговоров: Рудый только что пообещал… что все останется как было! А отец ему в ответ улыбается будто самому выгодному бизнес-партнеру: ну как же, его любимого мальчика мимоходом похвалили и пообещали большое будущее! Ослеп он, что ли?

– Ну, и охранять Игоря здесь даже проще. Пусть и Анастасия Федоровна к нам на пилатес или степ-аэробику запишется. – на Настю он не смотрел, даже глазом не косил, но ощущение было все равно такое, будто Рудый ее украдкой разглядывает. – Наш клуб, наверное, самое защищенное место в городе.

– А вот эти вот, которые на мониторе… Они безопасность и обеспечивают? Или наоборот? – спросила Настя, сама не понимая, чего больше в ее вопросе: язвительности или страха.

Рудый обернулся к мониторам так стремительно, что Насте на миг показалось – его силуэт размазался в воздухе. Вот он вальяжно восседает за столом… и вот уже нависает над экраном, впившись взглядом в изображение. По монитору скользили тени. На черно-белом экране сумрак коридора казался особенно густым, а движущиеся сквозь него фигуры неверными и зыбкими. Первым из полумрака вывалился коренастый крепыш с пистолетом в руке – лицо его пряталось под капюшоном толстовки. И тут же тени в тоннеле утратили всякую загадочность и стали пугающей реальностью.

«За нами. – поняла Насти, глядя на кажущиеся одинаковыми фигуры в бесформенных толстовках с накинутыми на головы капюшонами. – Ну да, кто ж упустит такой случай – трое Роговых в одном месте разом, да еще в каком-то там фитнесс-клубе».

– Обнаглели. – губы Рудого растянулись в уже знакомой хищной усмешке, а глаза вспыхнули как два желтых фонаря. Он прижал кнопку на пульте перед экраном и совершенно спокойным тоном сообщил. – Тренировка закончена. Всем спортсменам немедленно собраться в раздевалке. Повторяю, спортсменам – немедленно в раздевалку.

Похоже, его слова разносил над полем какой-то громкоговоритель – движение