Он чувствовал, как его обволакивают сильные потоки. Стало чуть щекотно. Что там, у приемной дочери владычицы? Ничего себе… Вода, земля и воздух в равных пропорциях? Практически в равных. Но… как? Огонь немного сильнее, но он настолько под контролем, что на первый взгляд кажется, будто его и нет вовсе. Зачем же держать стихию под такой плотиной контроля? Если вырвется – убьет ее саму. Вот зачем. Интересно, это мир демонов так развил способности мага?

С каждым мгновением ему становилось все легче. Пропала слабость, Томас стал различать шум воды, шелест опадающих листьев. Прикосновение знакомых рук.

– Эмма? – не веря самому себе, спросил он.

Мешала маска. Хотелось ее сорвать – и увидеть лучшего друга, в смерть которого он позволил себе поверить.

– Кавендиш… – острая боль в висках. Вспышка белого света перед глазами.

– Том, – ты чудо. Спасибо, – она раскладывала на обеденном столе настоящие сокровища, которые деревенский парень принес ей с выходных.

– Хвостики баргузина, змеиные глазки, кровянка, корень вештивера… синяя смерть, Том, – и девушка кинулась парню на шею, – Спасибо. Представляю, сколько ты ее искал.

– Чего не сделаешь для лучшего друга. С тебя доклад по политологии. Я ничего не успел, пока за твоими кореньями ползал.

– Не переживай. Я уже написала нам троим.

– Спасибо, родная, что не забыла про меня, – беззлобно буркнул Алан. – Между прочим, я ревную. Вчера выписал половину королевской оранжереи – получил улыбку. Надо было, оказывается, принести эти бледно-голубые корешки. Кинулась бы на шею. Удивительная у меня девушка…

Они целовались, а Том улыбался.

Какое открытое, доброе лицо. И как оно… обезображено сейчас. Захотелось собрать этих нервно дергающихся червей и выбросить в воду.

– Почему ты их не сведешь? – спросила она, кивнув на его шрамы, – Ваши маги тоже бессильны?

И она тронула свою маску.

– Нет. Мне как раз предлагали. Магистр дар Дин даже настаивала.

– И что же?

– Не захотел.

– Почему?

– По многим причинам. С одной стороны – это память. О том, что не всем надо доверять.

– Тебя предали…

– Да. Было дело. Но сейчас я понимаю, что не любил ее никогда. Ту, что предала. Может быть, она за это мне и мстила? Не знаю… Вас, женщин, трудно понять…

Он помрачнел и задумался. Его что-то сильно беспокоило. Но она не будет лезть ему в душу. Они никогда этим не занимались по отношению друг к другу. Захочет – расскажет сам. Самым ценным в их дружбе было бережное отношение к личностному пространству каждого.

Память. Она поднималась с самого дна подсознания, ворочаясь и урча, будто сытый, ленивый зверь. Вот как сейчас. А иногда… Иногда царапала изнутри острыми коготками, и выла. Выла от боли и тоски раненной лесной собакой.

– Это ведь не огонь?

– Нет. Это кинжалы.

– Вырезали вязь подчинения?

Томас кивнул.

– Ты говорил, что причин несколько, – вздрогнув, Кара поменяла тему разговора.

– Со шрамами удобно.

Кара уставилась на него в недоумении.

– Твои мысли не понятны. Ты пугаешь. Для преподавателя – это вообще находка. И на Советах – очень эффективно. А те, кто знают и любят… Любят и такого, какой есть.

Тут Томас замолчал, пытаясь взять себя в руки. Но не смог сдержаться:

– По крайней мере, так я считал до сегодняшнего дня.

А ведь он прав… Маска – это очень удобно. Она просто уже и не помнит, – каково это? Жить с лицом, похожим на открытую книгу. Когда каждый читает твои эмоции. Конечно, можно пойти к профессору Дин. Но… готова ли она? Наверное, нет.

***

Алан Ярборро тихонько постучал в дверь башни профессора Линды-Морганы Дин. Послышались шаркающие шаги. Тяжелая дверь приоткрылась, и через мгновение гостеприимно распахнулась перед главой гильдии боевиков.

– Ярборро. Проходи, да не съест Тьма тебя с потрохами, мальчик.

– Доброго вечера, профессор Дин.

Уж сколько лет прошло, а у него коленки тряслись от воспоминаний об уроках по зельеварению. От холодного, полного презрения и разочарования взгляда синих глаз старушки. Если бы не Эмма, он бы просто Академию не окончил.

– Проходи, мальчик, проходи… Ну-ка покажись, – давно тебя не видела. Красавец. Ты хороший воин, Ярборро. Прекрасный боевик. Сильный маг. Но… не зельевар, это между нами. Да, мальчик?

И они рассмеялись, обнявшись. Стало тепло и легко. Он с облегчением выдохнул.

– Профессор Дин… Я тут вам принес от Марты. Угощайтесь, пожалуйста, – боевик говорил, а сам озирался по сторонам.

– Проходи, проходи… Сейчас принесу кисель из Ярра. Сейчас…

– Нет-нет, спасибо. Я, к сожалению, не могу – дела. Магистр Дин? – но старушка исчезла за своими шкафами. Шаль змеей ползла за ней.

Ярборро дернулся от громкого звука. Шуршал пакет. Зеленый опоссум, испугавшись резкого движения боевика, отпрыгнул на безопасное расстояние.

– Чай, – нерешительно начал Алан, – Чай, спасибо тебе. За Эмму. То есть… за болотные огоньки. Это я тебе принес, в знак благодарности. Говорят, ты любишь…

Опоссум смотрел на магистра маленькими черными глазками. Беспокойно нюхая воздух влажным подвижным носиком, зверек осторожно подкрался к пакету.

Схватив рогалик, крыс рванул обратно. На безопасное расстояние. Почесал лапкой за ухом, схватил угощение и скрылся.

С чувством исполненного долга маг ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Смех профессора Дин бежал по пузырькам и пробиркам нежным, едва слышным перезвоном. Старушка хохотала, откинувшись на спинку старого кресла:

– Ну ты… Артист, Чай, – и она почесала зеленую мордочку, перепачканную вештиверовым джемом.

Шарль и Ива неслись по коридору. До занятия оставалось всего ничего, и они очень боялись не успеть. Джен после карцера побежала к себе, в душ. А верные подруги, не сговариваясь, бросились к Марте.

Хозяйка меняла воду своим новым любимицам. Ящерки за эти дни освоились. Они уже узнавали ее. Во всяком случае, ей так казалось. Женщина внимательно разглядывала каждую их них.

Пятнышки Дженни так и остались ярко-рыжими. С тех пор как Марта дала ящерице имя, она единственная ни разу не поменяла свой цвет. Удивительно…

Две же другие гостьи из Рохо переливались всеми цветами радуги, будто пытались перещеголять друг друга. У одной из них, той, что покрупнее, на лапках и хвостике были разноцветные полоски. Такие тоненькие, что Марта их заметила не сразу. «Ну надо же, – подумала Хозяйка, – какие… браслетики». Третья красавица была самой юркой и изящной. Вот и сейчас она беспокойно носилась по красному песку.