Но то был редкий день, когда Лорэй везло.

После окончания допросов сестёр отпустили в гостиницу. Репликанты уже убыли в свою часть для отправки на фронт. Может, они уже возвращались к Зелару.

Это вызывало смешанные чувства. С одной стороны, радовало, что доминионцам не до выяснения деталей, тестирования и выбраковки, а с другой… Никто не гарантировал, что репликанты вернутся оттуда живыми.

Попрощаться не получилось. Всё, чего близнецам удалось добиться от Чопры, – номера для связи со штабом батальона, в котором служили Чимбик и Блайз. Вот только там их отбрили, сообщив, что вообще-то идет война и увольнительные отменены до её окончания. В качестве «утешительного приза» Лорэй получили добавочный номер, по которому можно было звонить непосредственно командиру батальона, майору Савину. Дежурный объяснил, что с началом боевых действий ужесточили режим секретности и все контакты с личным составом возможны лишь с разрешения командиров подразделений. Причём плевать – с людьми или репликантами. Лорэй лишний раз смогли убедиться, что война и смерть – самые великие уравнители.

Савина на месте не оказалось, и Эйнджела швырнула коммуникатор на кровать, зло выругавшись. Выспавшийся саблезуб радостно прыгнул и поймал «игрушку» на лету, разгрыз добычу и недовольно выплюнул невкусные обломки. Наблюдавшая за ним Свитари забралась в кресло с ногами, опасаясь, что зверёныш попробует на зуб и её.

– Если Хоар знал, что они живы… – начала было эмпат, но была прервана сестрой.

– То что? – с интересом посмотрела на неё Свитари. – Да нихрена бы не изменилось. Ты бы отказалась уничтожить станцию?

Ответом был тяжёлый вздох эмпата.

– Благодаря Хоару, «Иллюзии» больше нет, грязное бельё со станции разлетелось по всему Союзу, – продолжила Ри, искоса наблюдая за тем, как саблезуб примеряется к ножке кофейного столика, – а все ублюдки, что там развлекались, получат по заслугам. Лично меня обмен устраивает. Нет, я, конечно, рада, что Блайз и Чимбик живы, но, поразмыслив, ни о чём не жалею. У нас есть хорошая работа, есть будущее, мы делаем что-то правильное. Да, блин, мы целый город спасли!

– Но он должен был сказать нам! – зло возразила Эйнджела.

– Да нихрена он не должен! – жёстко припечатала Свитари. – Как по мне, если бы он знал, что они живы – сам на всякий случай бы грохнул, для достоверности истории. Так что радуйся, что они целы и думай, как умаслить шефа, чтобы это не изменилось.

Эйнджела снова вздохнула, посмотрела на аппетитно хрустящего ножкой столика саблезуба и предложила:

– Пойдём на улицу, что ли, пока этот котёночек тут всё не разнёс. Заодно купим ошейник и поводок. Вроде так животных выгуливают?

– Без понятия, – пожала плечами Свитари. – Возьми комм, поищи какое-нибудь обучающее видео по уходу за животными.

Она бросила коммуникатор сестре, но его тут же перехватила пушистая молния. Довольный собой саблезуб покатал прибор в пасти, но, наученный горьким опытом, жевать уже не стал. Просто выплюнул слегка помятый и обслюнявленный коммуникатор на ковёр у ног Свитари.

– Фу, – скривилась та и брезгливо отпихнула влажно поблёскивающий прибор подальше. – Нам точно нужно это выгулять. Но тащишь его ты.

Возражать смысла не было, и Эйнджела, собрав волю в кулак, подняла котёнка на руки. Она уже вполне привыкла к его виду, но всё ещё дёргалась от неожиданно резких движений саблезуба.

– Надо купить какой-то контейнер для его переноски, – проворчала она, когда жёсткий шершавый язык облизал её щёку.

– И намордник, – добавила Свитари, разглядывая щепки на ковре.

– И новые коммуникаторы.

– Думаешь, поверит? – спросила Ри, когда сёстры достаточно удалились от гостиницы.

В наличии прослушки они даже не сомневались, а потому старательно рисовали для Хоара правдоподобную картинку. Котёнок был идеальным поводом выбираться из номера, а испорченные коммуникаторы… Свитари почесала за ухом довольного лаской питомца. Кошак оказался полезней, чем она надеялась.

– Должен, – ответила Эйнджела, щурясь от яркого солнца. – В идеале будет через тебя искать подход ко мне.

– О, я найду, что ему посоветовать, – весело осклабилась Свитари.

Эйнджела спустила саблезуба на газон, и тот, почуяв свободу, первым делом принялся остервенело драть кору с ближайшего дерева.

– Теперь важно, чтобы Ракша не устроила в госпитале разгром, – вздохнула эмпат. – Вряд ли Зара сумеет найти правдоподобное объяснение её буйству.

Ещё одно слабое место плана – Дёмина. Если дорсайка выдаст себя или решит устроить диверсию в тылу врага, то похоронит и Лорэй, и репликантов, и помогавшую ей идиллийку.

– Может, стоило сдать её начальству? – растерянно наблюдая за пушистым вандалом, спросила Свитари. – Хотя… Она бы рассказала о том, что в плену нас было четверо, и попали бы ещё и Грэг с узкоглазой.

– Мы дали слово, – твёрдо отчеканила Эйнджела. – Каким дерьмом мы будем, если предадим тех, кто помог нам и доверил дорогого человека?

– Да таким же, каким и всегда, – злая усмешка перечеркнула лицо Свитари. – Работа у нас такая – быть лживым дерьмом.

– Хороший повод задуматься о смене карьеры, – очень серьёзно сказала эмпат.

Планета Идиллия. Город Эсперо, больница имени Альбрехта фон Галлера

Арора Зара стояла в нерешительности у медицинской капсулы, глядя на мирно спящую Дану. Наверное, неплохим выходом было бы оставить её в таком состоянии до того времени, как восстановится сообщение с Китежем. А ещё лучше – отправить девушку домой спящей, в счастливом неведении. Но для этого требовалось объяснить медикам необходимость погружения девушки в искусственную кому, а значит, открыть правду.

– Уверены, что справитесь без меня? – положил ладонь на плечо Ароры врач-идиллиец.

– Нет, – призналась та, крепко прижимая к себе нетерпеливо возившегося котёнка. – Но если понадобится помощь – я вас вызову. Отец этой девочки навсегда остался в Зеларе, и я обещала ему, что позабочусь о его дочери. Она ещё не знает, что никогда больше не увидится с ним. Инопланетники предпочитают получать такие известия без лишних свидетелей.

Врач кивнул и с сомнением посмотрел на саблезуба:

– Я могу забрать его, пока вы говорите.

Зара отрицательно покачала головой:

– Я обещала, что позабочусь о котёнке и отдам ей в руки, как только она проснётся.

– Только учтите, что за пробуждением следует слабость. Пусть повременит с нагрузками и выпьет всё до капли, – он указал на бутылку с бледно-зелёной жидкостью на прикроватной тумбе.

– Я позабочусь о ней, – пообещала Арора, и медик наконец оставил её наедине с капсулой.

Глубоко вдохнув, идиллийка активировала протокол пробуждения пациента. Крышка медицинской капсулы отъехала в сторону, и спустя минуту Дана открыла непривычно-карие глаза.