ворота и оказались в великолепном месте: то был вымощенный мрамором двор в обрамлении плодовых деревьев. Мы спешились. Рис и Филип при помощи здешних конюхов отвели наших ронси в стоявшую неподалеку конюшню. Я огляделся по сторонам, любуясь каменными скамьями для отдыха, клетками с певчими птицами, журчащими фонтанами. Беренгария и Джоанна были очарованы, как и Беатриса. После многих недель суровой лагерной жизни этому не стоило удивляться.

В дальнем конце двора высилась огромная квадратная башня, в которую попадали через окованную железом дверь, поднявшись по лестнице. Еще один двор находился слева — им пользовались рыцари гарнизона для выгула лошадей. Всадники могут подниматься на верхний уровень, с удовольствием просветил нас Ричард.

— Хочешь попробовать, Руфус? — спросил король, дурное настроение которого исчезло без следа.

— Если вам угодно, сир, то и мне, — с широкой улыбкой ответил я.

На глазах у радостных Джоанны и Беренгарии мы обменялись рукопожатием.

Я предпочел бы остаться в их обществе, но так как охрана больше не требовалась, мое присутствие стало излишним. Ричард отправился с Беренгарией и Джоанной искать отведенные им покои, слуга проводил Беатрису в ее комнаты. Взглядом пообещав Джоанне встретиться снова, я откланялся и пошел за Рисом. Оказалось, конюшня устроена так же прекрасно, как и вся цитадель. Я с одобрением оглядел трубы, подводившие воду к поилкам во дворе.

Я разминулся с Филипом, который перепоручил королевского скакуна заботам конюха, и поспешил в цитадель. Мы договорились встретиться за кубком вина при первой возможности. Рис чистил Поммерса, которого привел в город. Я сменил его, сказав, что он может отдохнуть. Уговаривать парня не пришлось. Он достал откуда-то небольшой кулек с зеленовато-желтыми плодами, известными в тех местах как «райское яблоко», и предложил мне угоститься, но я покачал головой, отнекиваясь.

— Любопытно, почему их так назвали? — спросил я, заплетая хвост коня. — Желтые, продолговатые и кривые — вовсе не похожи на яблоки.

Рис изобразил неприличный жест.

— Знаете, как называют их люди?

— «Уд сарацина», — ответил я, хмыкнув. — Вот более удачное прозвище.

Мы продолжали шутить и смеяться, когда к нам подошла женщина в плаще с капюшоном. Судя по невзрачному синему платью, простым кожаным сапожкам и корзине, это могла быть одна из служанок Джоанны или королевы, но, не видя лица, я не мог сказать наверняка.

Я вежливо поприветствовал ее:

— Могу я вам помочь, сударыня?

Она подошла ближе:

— Королева Джоанна отправила меня в город за покупками. Вы не проводите меня, добрый господин?

В тот миг вид у меня был, надо полагать, как у вытащенной на берег рыбы. Рис тоже выглядел удивленным, потому что голос принадлежал самой Джоанне.

— Почту за честь, сударыня, — ответил я, кое-как придя в себя. — Рис пойдет с нами, он уже освоился в Акре.

Джоанна поблагодарила нас. Не привлекая ничьего внимания, мы направились через обрамленный деревьями двор к воротам. Рис держался чуть впереди, оставив нас наедине.

— Это очень опасно, госпожа, — прошептал я. — Король…

— Ричард в постели со своей королевой. С этой стороны нам ничто не будет угрожать несколько часов.

— Ваши придворные дамы…

— Они преданы мне. Ни одна не выдаст.

Хотя я радовался ее близости, тревога не давала покоя.

— Госпожа, нас может увидеть Фиц-Алдельм.

— Я разузнала у Ричарда. Фиц-Алдельм и его люди — в гавани, наблюдают за разгрузкой кораблей с зерном, пришедших сегодня утром с Сицилии. Это тоже займет несколько часов. Ваши возражения, сэр Руфус, наводят меня на мысль, что вам не угодно мое общество.

— Ничто не может быть дальше от правды, госпожа, — стал оправдываться я, но тут встретился с ней взглядом. — Вы просто дразните меня.

Ответом стала улыбка, от которой у меня все затрепетало внутри.

— Нужно миновать лишь часовых у ворот, а дальше нас никто не узнает, — сказала Джоанна.

Она предусмотрела все, подумал я с изумлением. Правду говорят: женщины хитрее мужчин. По сравнению с ней я казался беспомощным. Впрочем, не совсем. Свистнув Рису, я велел ему отвлечь караульных у входа. Он проделал все мастерски, и мы проскользнули наружу неузнанными. К счастью, поблизости не наблюдалось ни Фиц-Алдельма, ни де Гюнесса, ни прочих его дружков.

Пройдя немного по улице, Джоанна увлекла меня в переулок. Там она сменила плащ с капюшоном на вуаль, которую носили местные женщины — и сарацинки, и христианки.

— Вот так-то лучше, — сказала она.

Я поднял вуаль и, заключив ее лицо в ладони, поцеловал.

Мы обнялись. Будь моя воля, мы бы стояли так долго.

Она нежно отстранила меня:

— Стыдитесь, сэр! Вы всегда так дерзко обращаетесь со служанками?

— Только с теми, которых люблю, — ответил я, снова притянув к себе Джоанну.

— Руфус, нам требуется более уединенное место. Ты знаешь, где такое найти?

Я не знал, но зазвал в переулок Риса, объяснив, что парню много раз доводилось бывать в Акре со времени взятия города. Я не стал уточнять, что он отлучался в свободное от службы время и устраивал кутежи вместе с де Дрюном и Филипом.

— Знаешь приличную гостиницу? — спросил я. — Чистую, хочу я сказать.

— Прошу за мной, сэр. И госпожа, — добавил он с быстрым и почтительным кивком.

Спустя короткое время Рис привел нас в генуэзский квартал с крытой главной улицей. Мы вдвоем принялись разглядывать товары на лотке торговца благовониями, а он отправился в гостиницу. Час был послеполуденный, но сводчатая крыша, переброшенная от одного края улицы до другого, спасала от нестерпимой жары. Легкий морской ветерок проникал под высокие столбы, принося из многочисленных лавочек запахи духов и мыла, пекущегося хлеба, приправ и специй.

Рис вернулся и поманил нас. Мы прошли за ним через главную площадь квартала, с дворцами, укрепленной башней и церковью Святого Лаврентия, затем свернули в боковую улочку. Там Рис знаком велел следовать за ним, вверх по деревянной лестнице. По ней можно было незамеченными войти в комнаты, расположенные над гостиницей. Внутри оказался короткий коридор с двумя дверями по каждую сторону. Рис остановился у второй справа.

— Здесь, сэр. — Сделав почтительный кивок, он направился к выходу и задержался на лестничной площадке. — Я покараулю снаружи.

К моему облегчению, Джоанна никак не выразила смущения тем, что Рис участвует в этом деле.

Я открыл дверь, мы вошли. Комната была простой, но чистой. На полу — свежий тростник с добавлением благоуханных трав. Единственными предметами мебели были деревянная кровать и сундук в дальнем конце. Прикрытые ставнями окна пропускали свет и воздух, но скрывали от глаз происходившее внутри.

— Никогда прежде мне не доводилось останавливаться в гостиницах, — сказала Джоанна.

— Вам тут нравится, госпожа? — спросил я,