Прямо от песчаной площадки начиналась крутая тропинка, которая вела через дикие заросли вниз, к побережью. Пользоваться ею могли лишь те, кто знал о ней, потому что тропинку невозможно было увидеть сквозь густой кустарник. Надин осторожно стала спускаться по ней. К счастью, уже несколько дней не было дождя, так что земля и листья под ее ногами были сухими. В иную погоду тропинка могла с легкостью превратиться в самый настоящий каток. Колючие ветки хлестали Надин по ногам, она вдыхала осенний, затхлый запах и ежилась от холода в тени высоких деревьев.

Какое холодное и ясное утро, подумалось ей.

Внезапно заросли расступились, и она оказалась у моря, которое вместе с осенним небом образовывало глубокую синеву. Волны бились о берег легким, пенящимся шумом, напоминавшим шампанское. Это была маленькая бухта, в которую и летом вряд ли заплывали купающиеся: здесь не было песка, только галька, и почти никто не знал эту заколдованную ползущую вдаль тропинку. На противоположном берегу вниз вела деревянная лестница, которая, однако, находилась на территории какого-то частного владения. Других путей вниз не было: повсюду торчали крутые скалы, по которым невозможно было пройти.

Надин села на большой плоский камень, обхватив колени руками. Было значительно холоднее, чем вчера утром, а она была слишком легко одета, но ей ни в коем случае не хотелось возвращаться домой, чтобы взять себе что-нибудь потеплее – слишком велика опасность наткнуться на Анри.

В это утро ей так не хватало Петера, что казалось, она всего лишь должна еще раз увидеться с ним наедине. Оставалось еще так много вопросов, на которые у нее не имелось ответов и которые беспокоили ее и были для нее более важными и решающими, чем вопрос о его убийце. Почему в день, когда они договорились о побеге, он еще раз появился в «У Надин»? Тем самым Петер явно нарушил их договоренность. За три дня до этого они говорили по телефону, и он спрашивал, прийти ли ему к заведению в день их встречи.

– О боже, нет! – возразила Надин с нервным смехом. – Я что, должна на глазах у Анри взять свои чемоданы и сесть в твою машину?

На это Петер предложил ей ждать в его дачном доме, но она и от этого отказалась.

– Это и ее дом. Со всеми ее вещами в нем. Я не думаю, что смогу это выдержать.

– О господи, ну так где же тогда?!

Голос Симона зазвучал резко, и Надин даже по телефону смогла ощутить его напряжение и нервную вибрацию. Но она и сама чувствовала себя похожим образом. Они оба как раз собирались вырваться из своей прежней жизни и из брачных уз. Никто не смог бы сделать это с легким сердцем и беззаботно, и все же у Надин возникло четкое ощущение, что теперь именно он – впрочем, как и прежде – оставался неуверенным в принятом решении. Она годами с нетерпением ждала этого момента, и, несмотря на то что в последнюю неделю порой почти задыхалась от волнения, никакая сила на свете не смогла бы заставить ее передумать.

Ей вспомнилось, как она однажды подумала: «Чтобы помешать мне, меня придется убить…»

И вот теперь Петер был убит, а результат оказался тем же.

Теперь, задним числом, Надин поняла: ее опасения, что Петер в последний момент передумает, были обоснованны. После того как все ее мечты лопнули и ей стало не нужно больше приукрашивать действительность перед самой собой, она могла признаться себе, что Петер был таким же слабым, как и Анри. Таким же неактивным и нерешительным. Только полнейшая безысходность финансовой ситуации заставила его в принципе рассмотреть вариант побега вместе с Надин. Не было бы этой ситуации, впервые призналась она себе с беспощадной откровенностью, – и он никогда бы не подумал расстаться с Лаурой, никогда не решился бы остановить свой выбор на ней, не смог бы проявить достаточно упорства для этого. И как бы то ни было, теперь она никогда не узнает, что он, может быть, в конечном итоге все-таки передумал.

Тогда Надин в ответ на его раздраженный вопрос предложила в качестве места встречи мост.

– Я буду ждать тебя там в своей машине. А потом пересяду к тебе.

– Но я не могу точно сказать, когда появлюсь там, – возразил Петер. – В любом случае, не раньше семи часов. Но может быть, и в половине девятого. И тебе придется слишком долго там просидеть.

– Ничего страшного. Я так долго тебя ждала! И это время тоже пройдет.

В половине седьмого, как сказал Анри, Петер появился в «У Надин». К этому времени он должен был рассчитывать, что она все еще там – во всяком случае, мог принимать во внимание такую возможность. Хотел ли он поговорить с ней? Сказать ей, что передумал? Это было бы похоже на Петера – попытаться перенести такой неприятный разговор с одинокого шоссе в ресторан, в такое место, где она была бы беззащитна и у него появился бы шанс обойтись без сцен.

«По крайней мере, – подумала Надин, уставившись на холодное серое море, – мне придется жить с мыслями, что так оно и было».

В ее памяти всплыла та осень, когда завязались их отношения с Петером. Это было в такую же пору четыре года назад. После того вечера в его дачном доме он отправился с Кристофером на парусные гонки, а Надин целую неделю с трепетом ждала, объявится ли он у нее еще когда-нибудь. Ведь она, в конце концов, заявила ему, что не желает заводить с ним мимолетную связь, а хочет настоящих взаимоотношений, и возможно, его отпугнули такие планы.

Но в конце недели он позвонил ей и хриплым голосом сказал:

– Я хочу тебя видеть.

– Где ты? – спросила Надин. Она была наверху, в их с Анри квартире, а сам Анри находился внизу, на кухне, но тем не менее говорила она очень тихо.

– В порту Ле-Лек. Мы вернулись, – ответил Петер.

– Хорошо было? – Вообще-то, Надин не интересовало, каково ему было на яхте, но она не знала, что еще сказать.

– Я хочу тебя видеть, – повторил Симон вместо ответа.

– Где?

– Дорога, идущая ниже нашего дома, – стал объяснять Петер. – Если ты проедешь по ней почти до конца, то увидишь старое садовое хозяйство. Оно пустует, там никогда никого нет. Ты можешь туда подъехать?

– Когда?

– Прямо сейчас, – сказал Петер и положил трубку.

Это было на закате субботы, и Анри, конечно, надеялся, что жена поможет ему с работой.

Стоял темный прохладный октябрьский вечер. Надин не стала еще раз принимать душ. Она надела белые джинсы и голубой пуловер, трижды прошлась щеткой по волосам, после чего взяла свою сумочку и скользнула вниз по лестнице. Но несмотря на то, что она изо всех сил старалась быть тихой, Анри услышал ее и вышел из кухни.

– Ах, вот ты где! Там сидит невероятно много людей. Ты не могла бы сейчас принять заказы? – начал было он, но тут его взгляд упал на сумочку Надин, и он поморщил лоб. – Ты собираешься уходить?

– Звонила моя мать. Она плохо себя чувствует, – объявила Надин.

– Боже мой! – с ужасом проговорил муж. – Что же мне теперь делать?