которого проткнуло её живот. Но надежда ещё была. Если органы не задеты, то Бардоулфа можно вылечить. Я подхватил её обмякшее тело и аккуратно опустил на землю.

– Подожди, сейчас. Его нужно вытащить, и тогда мы тебя вылечим.

– Этан…

– Погоди немножко, потерпи.

– Этан!

Я наконец-то разорвал рубашку на ней и только тогда всё понял. По коже расползался яд из морановых ягод. Он действовал намного быстрее, чем в тот раз, а противоядия от него у меня не было. Она уже давно не принимала яды, и её организм очистился от них. Это была прогулка в один конец. Бардоулф с самого начала всё спланировала. А я, как последний дурак, поверил в то, что мы могли быть вместе.

– Этан.

Руки крепче прижали её к себе, боясь отпускать. Яд, расползаясь чёрной паутиной, добрался до груди. Слёзы душили меня.

– Почему? Почему? За что ты так со мной? Я же так люблю тебя.

– Этан, всё хорошо. Ты самый замечательный из всех, кого я встречал, – её голос звучал тихо, но твёрдо. – И мне очень хотелось бы узнать тебя раньше.

– Молчи, пожалуйста.

– Окажи мне услугу, прошу.

– Всё что угодно.

– Король Бардоулф уже мёртв, а у меня даже своего имени нет. Страшно умирать без него. Этан, позови меня по имени. – Её бледные губы слабо шевелились, а взгляд тускнел.

Отец хотел дать имя девочке и не успел. Я тоже мог опоздать, ведь так и не рассказал Бардоулфу свой сон про прекрасные белоснежные бутоны, которые связали нас троих. Они стали прошлым и настоящим.

– Каталея, – имя вырвалось единым вздохом.

– Как цветок орхидеи, – она улыбнулась, – красиво. Теперь я умру, зная своё имя.

– Нет! Я не могу тебя потерять… иначе всё было бессмысленно.

– Неправда, Этан, ты написал свою историю, нашёл свой путь и спас меня. Но ты должен стать героем. Помнишь сказку? И были они вместе даже после смерти, всегда. Я подожду тебя там. – Глаза, тускло блестевшие в последних лучах солнца, закрылись.

Темнота опустилась на нас, принося смерть и отчаяние. Я сжимал в своих руках ещё тёплое тело, желая почувствовать биение сердца, но оно умолкло…

Её не стало.

В голове раскатом грома прозвучали слова: «Клятва расторгнута». Но мне было всё равно, потеря рвала изнутри на части. И из моей груди вырвался нечеловеческий вопль:

– А-А-А-А-А-А-А…

Я кричал, захлёбываясь слезами, пока не охрип. Пока сил не осталось лишь на то, чтобы баюкать бездыханное тело в своих руках. Герой? Я не хотел быть героем, только не так. Не хотел забирать эту жизненную силу и отдавать её Эмилию. Снова быть связанным с кем-то, но не с ней.

– Где ты? Где ты, Нэим? Чёртов бог! ГДЕ ТЫ?

Я не мог найти его ни в одном закоулке своего сознания. Это действительно конец? Нет! Не позволю им всем жить здесь просто так, когда её больше нет. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ГЕРОЕМ!

Резкая боль прокатилась по телу. Каждая клеточка горела огнём. Зверь внутри меня поднял голову и оглушительно завыл. Клетка рассыпалась, а из её тела в меня перетекал поток силы, возвращаясь на положенное место и заполняя дыру в груди. Он был слишком мощным, ослепительным – он будто состоял не только из моей связи с Эмилием. Поток прошёлся по телу, поглощая все остальные нити и даже зверя. Меня целиком заполнила ужасающая, тёмная сила, от которой мышцы сводило и ломало кости. Я посмотрел на свои руки – вены налились чёрным, а на коже горели символы, истекающие кровью. Сила распирала изнутри, и я не хотел её сдерживать, наоборот, позволил поглотить себя полностью. Голова взрывалась от множества голосов, которые молили:

– Освободи…

– Освободи…

– Мы так долго ждали.

– Дай нам свободу.

– Просим…

– Хозяин, просим…

– Освободи…

– Господин…

Я чувствовал их зов и страдания. Свобода? Именно то, что было нужно. Свобода. Они посмели заточить моих братьев, они мучили их. Не позволю! В небе раздался раскат грома. Взглянув последний раз на мёртвое тело глупой женщины, я встал и подошёл к камню. Углубление в нём манило, оно жаждало крови. Что же, напоить его не составит труда. Ухмылка исказила моё лицо. Я поднёс руку к зубам и впился в ладонь, пуская тёплый красно-чёрный поток на камень. Пусть всё затопит кровь, пусть всё сгорит в адском пламени. Теперь ваш единственный бог – я, Нэим!

== 402 год, эпоха Света ==

Я отстраненно наблюдал за тем, как земля под моими ногами превращается в багровую грязь. Воздух переполнился тошнотворными запахами гнили и горящей плоти. Душераздирающие крики мешали связно думать. Но даже они не могли меня остановить.

– Прекрати! Их нужно сдержать! Для чего ты их выпустил?

Для чего? Глупцы! Я даровал им свободу. Вы, недостойные, держали моих собратьев так долго взаперти, а я просто дал им волю. Мой взгляд скользнул по знакомому лицу. Оно же что-то раньше значило? Я усмехнулся про себя. Значило. Когда-то раньше многое для меня имело значение. Когда-то давно я был глупым и наивным. Когда-то я был их надеждой и светом, а сейчас превращал всё вокруг в Преисподнюю. Это из-за них я стал таким! Эта страна больше не должна существовать. Эти люди заслужили сгореть заживо. Я разрушу всё, уничтожу всех. Больше никто не посмеет мной пользоваться. Впредь буду только Я – последний Словотворец, один из трех богов – надежда людей, обернувшаяся концом эпохи Света.

Рядом со мной кто-то упал, истошно вопя. В него вгрызались острые зубы, разрывая плоть на куски. Алые брызги, попавшие на мою руку, стекали каплями по пальцам. Это ощущение что-то всколыхнуло в памяти.

А ведь точно, всё начиналось с крови на моих руках – кровью же и закончится.

Даже боги сейчас ничтожны предо мной. Сила внутри бурлила, вздувая вены. Я распространял волны жара и тьмы. Как же мне это нравилось! Мелкие людишки бегали, кричали, просили пощады, а я возвышался над ними.

– Тебе предстоит стать героем, Этан.

Нет! Заткнитесь! Я больше не позволю испортить всё.

– Никто за тебя не сможет сделать выбор. Я верю, что ты разберёшься с этим.

– Ты стал мне другом и семьёй. Мой дом – твой дом. Никогда не сомневайся в этом.

– И были они вместе даже после смерти, всегда. Я подожду тебя там.

Кто они? Зачем они всё это говорят? Кто я?

Мой взгляд прошёлся по рукам. Они принадлежали монстру. Символы истекали тёмной кровью.

Кто я?

Кожа была натянута так, что кое-где уже лопнула. Чёрные вены ужасной паутиной оплетали тело.

Я