– Я тебе говорила. Ты меня не слушал - ты хотел слышать только о Слепых пятнах. Стасик мне звонил. Признался, что не выдержал, понял, что если будет продолжать работу по суппорту, то окончательно сойдет с ума. Он выключил свою станцию и три дня к ней не подходил. Пропустил два сеанса игры. Сидел дома, ждал, что придут к нему разбираться - что, мол, творишь, гад саботажник, горло тебе резать будем… Хоть бы хны - никто и внимания не обратил, что суппорт не работает. Через три дня он решил посмотреть, как там Греция, совсем загнулась? Включил станцию - а там все в полном порядке. Похоже, что суппортеры больше не нужны.

– Эт точно! - удовлетворенно произнес Гоша. - По крайней мере, все стало ясно. Шесть Слепых пятен теперь сами по себе работают как станции. Даже уже не станции - кусочки мира, ставшего из виртуального живым. Интересно, а игроки-боги как-то контролируют ситуацию?

– Еще как контролируют, - уверенно сказала Милена. - Играются, гады. Наслаждаются жизнью. Похоже, им сейчас плевать и на деньги, и на всю сеть клоузнета. Они теперь стали полностью автономными. Самая интересная игра только сейчас и началась. Неделю назад они самовольно увеличили продолжительность сеансов до десяти часов. И рубятся каждый день.

– И что, держатели клозета совсем ничего сделать не могут?

– Ничего. Говорю тебе - суппортные станции теперь представляют собой только окошки для подглядывания.

– И все равно можно что-то сделать. - Гоша скинул пропотевшее одеяло и легко вскочил с дивана. - Не только можно, но и нужно. И единственные два человека, которые могут что-то сделать, - это мы с тобой.

Его отпустило. Депрессия последних двух недель схлынула, едва он увидел ассирийцев на экране телевизора. Гнойный фурункул напряжения прорвался, и это принесло облегчение. Болезнь Игоря перевалила через кризисную стадию. Он почувствовал себя достаточно здоровым. Или наоборот, достаточно больным, чтобы без напряжения воспринимать шизофрению, охватившую весь мир.

В этой игре он не был чужим. Он уже побывал в гуще событий, обагрил руки кровью врагов. Он уже успел покомандовать армией, и получилось у него весьма неплохо. Он понятия не имел, что ему следует делать теперь. Но кулаки его чесались, он жаждал действия. И больше не боялся. Не боялся никого - ни воинов, ни царей, ни даже богов.

Именно до богов ему и хотелось добраться. Посмотреть в наглые божественные глаза, виртуальные или реальные - какая разница? И надавать по божественным физиономиям. Начистить их как следует. Они того заслужили.

На экране меж тем появилась миловидная девушка. В руке она держала микрофон с логотипом нижегородской телекомпании «Сети НН».

«Я веду прямой репортаж с места событий для программы «Кстати», - прощебетала она. - Как мы видим, к захваченной военной части стянуто большое количество вооруженных людей и спецтехники. - Она махнула рукой, показывая на «Уралы» и «БТР», выстроившиеся вдоль высокого бетонного забора, ограждающего часть. - Насколько нам известно, задействованы подразделения ОМОНа, СОБРа и внутренних войск. Нам стоило большого труда получить разрешение на съемки. Также нам удалось получить краткую информацию от генерал-лейтенанта Сергея Петровича Жлебова, начальника ГУВД Нижегородской области, возглавляющего операцию».

В телевизоре возник генерал, облаченный в толстую камуфляжную куртку. Насупленная физиономия генерала выражала крайнее недовольство. Недовольство всем на свете, и особенно, судя по всему, наглыми журналистами, неизвестно как просочившимися на место событий.

«- В настоящее время проводятся мероприятия, в полном объеме соответствующие поставленным целям и задачам, - хмуро сказал Жлебов. - Наряду с мероприятиями, в полном объеме соответствующими поставленным целям и задачам, ведутся переговоры с представителями террористических лиц. Цель захвата военной части пока неясна. Неясна также принадлежность террористических лиц - как политическая, так и национальная. Также неясны их требования. Одним словом, ситуация держится под полным контролем соответствующих инстанций. У граждан Нижнего Новгорода нет оснований опасаться за свою жизнь и здоровье.

– Так они все-таки чеченцы или нет? - спросил голос за кадром.

– Они говорят, что они сирийцы, - хмуро сообщил генерал. - Сами понимаете, что это никак не соответствует действительности. Откуда у нас в Нижнем Новгороде может взяться тысяча вооруженных сирийцев? К тому же говорят они на чистом русском языке, без всякого акцента. Как сириец может говорить без сирийского акцента?..»

– Не сирийцы, а ассирийцы, - поправил Игорь. - Ты не представляешь, Милка, насколько вся эта история похожа на то, что приключилось в моем сне. Свирепые бородатые морды. Менты, которые упорно называют ассирийцев сирийцами и ни черта не понимают. Я уверен, что уже объявился какой-нибудь ученый чудак из университета, который пытается объяснить этому генералу и всем прочим, что на нас напали пришельцы из далекого прошлого. И что этого чудака посылают на три буквы и вежливо просят не соваться не в свое дело.

– Я думаю, что все это быстро закончится, - неестественно бодро сказала Мила и даже сделала попытку улыбнуться. - Подумаешь, тысяча дремучих неграмотных ассирийцев. Или даже пять тысяч. Да что они могут сделать против современной армии?

– Иштархаддон был один. Всего один. Вся милиция города ловила его в течение двух месяцев и не могла поймать. Этот человек, хитрый и жестокий, чувствовал себя в нашем обществе как рыба в воде. Точнее, как щука в стае карасей. Он говорил, что мы слишком изнежены, и он был абсолютно прав. Для этих варваров человеческая жизнь не имеет ни малейшей ценности. Их цель - завоевание, а воевать они умеют. Если они экипируются современным оружием и расползутся по городу, то перебьют сотни тысяч людей с огромной скоростью. Может быть, они не завоюют этот город. Но то, что они уничтожат людей моего города, меня никак не устраивает…

– Смотри! - Мила перебила Игоря, показывая пальцем на экран. - Вон там, на заборе!

«Мы продолжаем наш прямой репортаж с места событий, - говорила девушка-телерепортер. - Итак, террористов, по словам господина Жлебова, не интересуют деньги, также они не выдвигают никаких политических требований…»

Игорь не слышал то, что она говорит. Он смотрел за её спину и отчетливо видел, как над бетонной плитой забора военной части появляется бородатый тип, вооруженный гранатометом. Тип навел ствол прямо на телекамеру, деловито, невозмутимо - так, словно стрелял из подобного оружия всю свою жизнь…

– Эй, идиоты! - завопил Игорь, забыв о том, что телеоператоры не могут услышать его. - Бегите оттуда, идиоты! Бегите, удирайте!

Поздно. Изображение качнулось, подпрыгнуло, изошло черными полосами помех. А потом вдруг успокоилось и замерло, повернувшись на девяносто градусов. Камере, установленной на штативе, повезло - её не уничтожило взрывом, только сшибло с ног и откинуло в сторону. Она упала на бок на землю. И продолжала снимать. Людям повезло меньше: то, что показывала теперь камера, напоминало фильм о войне, страдающий чрезмерным натурализмом. Человеческие тела в неестественных позах сломанных манекенов, окровавленная одежда, вывернутые, выкрученные, оторванные руки и ноги. Милка закричала - узнала в бесформенной куче, глядящей мертвыми глазами прямо в камеру, девчонку-журналистку, что только что вела репортаж.