– Сплетай путы – раздался в голове шёпот Марфы.

И она показала мне, как сплетать энергию, чтобы она раскрылась, и я видела. И я старательно выполняла все её указания. Она буквально вкачивала в меня тонны знаний и умений за раз.

Когда Марфа наконец отстранилась, я чувствовала себя настолько уставшей, что не была уверена, смогу ли я подняться с лавочки. Огонь в печи давно погас, и баня остыла, травы которыми меня укутала Марфа, давно промокли и сейчас неприятно липли к телу, стало зябко и прохладно.

Марфа коснулась меня, передавая мощный заряд силы.

– Откуда в тебе столько? – удивилась я, принимая её.

– Поживёшь с моё и тоже будет много. – улыбнулась она – А теперь марш в дом, а то простудишься.

– Ведьмы не простужаются. – фыркнула я, но завернувшись в просторную льняную простынь, бегом побежала в дом.

В доме было сухо и натоплено, скорее всего Никита постарался. Удивительно, что городской житель сумел растопить печку, я лично на такой подвиг не была способна. Никита нашёлся в выделенной нам комнате, читающий какую-то книгу при свете свечи. Связи тут никакой не было, так же, как и электричества, в наше время это заставляло чувствовать себя необычно. Никита не сразу почувствовал моё появление, и мне представилась возможность понаблюдать за ним. Расслабленный, в простых джинсах и свободной футболке, тут, в этой комнате с белыми, короткими занавесками, деревянной кроватью и вышитыми обережными символами полотенцами на стенах, он смотрелся так уютно. Удивительно, но даже в таком совершено деревенском антураже он идеально вписывался и от него исходило чёткое ощущение стабильности. Чёткий профиль, лёгкая щетина в тени подрагивающей свечи, чёрные волосы в беспорядке, лицо сосредоточенное, задумчивое. Я залюбовалась его профилем, его вытянутым на простынях телом, его сильными руками, держащими книгу. Красивый чёрт, ничего не скажешь.

– Привет – он заметил меня и тут же отложил книгу. – Как ты? – забота, смешанная с беспокойством в его взгляде, снова согрела сердце, заполнив его нежностью.

– Устала, но довольна. А ещё есть хочу – вздохнула я, проходя к нашим сумкам и доставая сменную одежду, хорошо, что мы не оставили их в отделении полиции или не закинули в заказанный отель.

– Тебя не было пять часов.

– Да, процедура не быстрая, мы и так делаем всё в ускоренном режиме.

– Вась, ты уверена? – нерешительность, прозвучавшая в его голосе удивила, впервые видела его таким.

– Да.

– А что, если она соврала и ничего не знает? И всё это шантаж, чтобы заполучить тебя?

– Никит – я отставила футболку и подсела к нему на кровать, видеть его таким растерянным было неожиданно, но на удивление даже вот такая лёгкая слабость ничуть не умаляла его мужественности. – На ней проклятие, не обычная порча или сглаз, а чистое ведьмовское и некромантическое проклятие. Я не знаю, как это возможно – остановила я его вопрос – но оно есть, я его вижу и чувствую. Когда она передаст мне силу, то умрёт, это неизбежно. Даже если она знает меньше, чем пытается показать, даже если её информация не приведёт нас ни к чему, то, что я получила сегодня… Для меня это очень многое значит. А ты?

– Что я? Я бездельничаю, и познаю азы жизни в деревне, вот сегодня впервые в жизни печку затопил – усмехнулся он.

– Ты не жалеешь, что остался? Ты мог бы быть сейчас на пути в Москву и контролировать ребят, мы ведь так и не знаем, нашли они что-то в тех точках или нет.

– Да, гроза оборвала все связи и со вчера мы отрезаны от внешнего мира, но я доверяю своим ребятам. Мы выяснили главное, это рисунок ритуала и сейчас мы готовы. Все оставшиеся точки под контролем, и он от нас не уйдёт.

– Ты так и не ответил на вопрос. Ты не жалеешь, что остался?

– Нет, когда мне ещё посчастливиться увидеть как ведьма вступает на путь посвящения, вы ведь храните свои секреты под семью замками, а тут такое… Ты, наверное, даже не осознаёшь, но ваша сила ощущалась даже тут. Не знаю, что вы там творили, но у меня весь день мурашки и волосы дыбом от количества разлитой вокруг силы.

– Ха-ха-ха… ничего такого мы там не творили, обычные ведьмовские штучки, расслабление, банька с травами и…

– И? – подтолкнул он меня.

– И обычные ведьмовские штучки.

– Любопытно же, я даже думал подглядеть, но потом отказался от этой затеи.

– И правильно сделал, лезть в ведьмовскую ворожбу себе дороже. Истории про превращения в лягушек не сказки.

– Но ты можешь рассказать…? – он вопросительно приподнял бровь.

– Нет, таковы законы. Ведьмины штучки остаются лишь для ведьм.

– А если я попрошу… – заговорил он сладким голосом.

– Нет, и не проси!

– А если очень попрошу – прошептал он, накрыв мои губы глубоким поцелуем.

– Кхе, кхе – прокашлялась Марфа от двери, и мы словно первоклассники, застигнутые за обжиманием в подъезде, отпрянули друг от друга – Пришло время историй, жду вас за столом.

Как только она ушла, мы засмеялись, понимая всю несуразность ситуации.

Стол ломился от солений, первых овощей с грядки, копчёностей и сыров, самовар закипал и после сытного ужина с толстыми ломтями домашнего хлеба, намазанным сметаной и домашним маслом, взяв большую глиняную чашку с чаем в руки, сев на диван и откинувшись на спинку, Марфа прикрыла глаза и наконец заговорила.

– Род Гришаевых один из древнейших ведьмовских родом России. Когда-то сильный, процветающий род спустя время, как это бывает со всем в этом мире, начал увядать. Сила утекала сквозь пальцы, и каждое новое поколение было слабее предыдущего, а потом настала революция, война, раскулачивание, смешение богатых и власть пролетариата. Афанасий Гришаев прошёл через многое, и это его обозлило, с детства он мечтал возродить могущество рода, но даже несмотря на то, что им до тех пор преклоняли колено несколько слабых ведьмовских родов, он всегда считал это лишь мизерной тенью прошлого. А после случилась беда, первый сын оказался без магии, родился простым человеком, второй, также и Афанасий совсем обезумел. Он выгнал жену с ненужными ему детьми и обратился к Земным Ведьмам, чтобы те родили ему сына с силой. Агафона, верховная ведьма круга согласилась, я не знаю, чем она руководствовалась, но сделала это. Родился Гриша. С самого его рождения оба родителя знали, что он будет великим ведьмаком. Даже в колыбели его сила уже была велика. Но их счастью и планам на великое могущество не суждено было сбыться. В год у Гриши пробудилась новая сила, его глаза загорелись зелёным и в нём оказались две могучие силы мироздания: жизнь ведьмачества и смерть некромантии. Агафона отказалась от сына тут же, ей не нужен был монстр, непонятное существо, ломающее все устои мира. И она заблокировала его силу некромантии, отрезала внутренние потоки, даже не подозревая, что когда-то они восстановятся и сила забьёт в нём ручьём. Афанасий забрал сына и вернулся в Москву, где упорно продолжал воспитывать себе приёмника. Мальчик рос, впитывая знания и заразившийся той же одержимостью отца о могуществе и власти. Но в отличии от отца, Грише было глубоко наплевать на род, политику и конклав, он хотел своего собственного, личного могущества. А когда в тридцать в нём вновь заиграла некромантия, и он осознал свою уникальность и те возможности, которые открылись, стремление к могуществу стало лишь больше. Тогда-то он и получил в наследство фолиант пра, пра, пра бабки которая была такая же, как и он, некромантка, Ходящая с ведьмовским даром. Перед ним открылся совершено новый мир. Аглая Гришаева очень много экспериментировала с подпространством, и используя свою ведьмовскую силу не только открыла способ подчинять разумные смертоносные расы того мира, но и создала идеальный инструмент по поглощению энергии жизни, «Пожиратель». Искалеченный оберег, создающий привязку с изувеченным созданием подреальности, магия способная полностью высосать жизнь из человека. Она извратила саму суть Хранителя, превратив его в оружие смерти. Именно за её эксперименты она была осуждена и сожжена заживо, при том что у нас на Руси инквизиции практически не было. Считалось, что все её записи сгорели вместе с ней в огне, но род сумел скрыть и сохранить самый ценный фолиант. И именно он попал в руки Гриши. Он скрывал свою двойную суть, ища знаний в книгах и постигая азы самостоятельно. Опасный ум, не затуманенный вдолблёнными правилами и ограничениями, впитывал всё, до чего мог добраться, и не ограниченный законами, вбитыми с детства, экспериментировал и менял заклинания на свой лад. Школы нас ограничивают с пелёнок, вселяя страх, который поглощает творческую силу сознания, но именно эти ограничения создают хоть какой-то порядок бытия. Гриша не только поглотил все знания давней родственницы, но и усилил и преобразовал их, найдя способ, как открыть врата в подреальность. Не те призрачные завесы, которые позволяют некромантам путешествовать туда в форме духа, и сущностям того мира проникать в наш, теряя часть силы, а то, как соединить наши миры на материальном уровне. Врата, которые позволят подреальности существовать в мире людей, поглотить и завоевать его, а тот, кто способен подчинить себе этих тварей, будет властвовать в созданном хаосе. Гриша приобрёл возможность заполучить желаемое могущество. Но всё тайное когда-то становится явным и его эксперименты, и убийства не остались незамеченными. Был суд и расследование, но Гриша оказался слишком осторожным и у конклава практически не оказалось улик. Его ослабили, перекрыли часть каналов и сослали в ссылку в лес. Я узнала обо всём в то время, а моя мать Агафона раскрыла мне тайну, что Гриша мой единокровный брат и тайну его силы. Тогда-то я и попросилась в вынужденную ссылку в деревню, неподалёку от того места, где обосновался Гриша. Мы нередко встречались, казалось, он изменился, осознал свои ошибки и сожалел о содеянном. Ему удалось провести всех, в том числе и меня. Впервые я забеспокоилась, когда погибли братья Гришаевы от первого брака, затем ушла и их мать, а через полгода погиб и сам Афанасий, страшная смерть, сгорел заживо в своём же доме. Но когда убили Агафону, мою мать, я поняла, что это он. Я пришла к нему на закате, и увидела всё. Увидела его эксперименты, и те жизни, которые он забрал, чтобы снова напитать себя силой. Он, словно голодный кровосос, питался жизнями людей, завлекая их в болото и осушая до последней капли, оставляя после себя лишь пустые оболочки. Мы бились всю ночь, природа стонала и дрожала от растраченной силы, но у меня не было шансов против него. Мы ведьмы – жизнь мира, его суть и хранительницы силы, некроманты же его защитники от чуждых миров, от тьмы и ада подреальности. Но по сути мы всего лишь проводники: ведьмовская сила открывает врата нашей реальности, некромант отступает, пропуская во врата подреальность вместе с её тварями. Всё всегда просто, обычные привычные действия, которые ведут либо к созиданию, либо к разрушению. Он вспорол пространство, вскрыл его своей силой, соединив наши миры, а я… я захлопнула дверь нашей реальности, вложив всю силу в лунный кристалл, запечатав его в том мире. В ту ночь я так и не одержала победу, я ушла оттуда с раной и проклятием, но и его так и не смогла убить, всё что я смогла сделать, это изгнать его из нашей реальности. Полгода тому назад кристалл разбился, и Гриша вырвался на свободу. Как он смог там выжить, и как он проник в наш мир, я не знаю, но он освободился от наложенных мною пут и снова возобновил свой ритуал. Тринадцать жертв, треугольники силы и пустота. Пустота и хаос – это то, что нас ждёт, если он сумеет завершить задуманное.