в работе Игоря. Коллеги по наемническому цеху – очень специфичная публика. «Нормальных» по общепринятым меркам в ней немного. Хватает и тех, кого Михась назвал бы «отморозками разной степени мороженности».

Зато тут был настоящий пир для Игорева любопытства к судьбам. Если удавалось подбить соратника на рассказы о прошлом, всегда получались колоритные, захватывающие истории.

Но естественно, налаживать рабочие отношения с этими экстравагантными персонажами всегда непросто. Тем более что Игорь никогда не был и не хотел быть лидером. Он оставался одиночкой, и его это устраивало. Поэтому Штерн всегда брал только те контракты, в которых и у него, и у напарников был общий руководитель, и бороться за власть было не нужно. Если и соглашался командовать, то только на условиях полного подчинения, когда руководишь не другими вольными стрелками, а рядовыми бойцами, для которых твое слово – приказ.

Что ж, посмотрим, какой будет эта «Дженни», его спутница на ближайшие несколько недель. Игорь надеялся услышать интересную историю, тем более что у женщин они всегда увлекательнее, чем у мужчин.

Кхао-Сан оказался огромным сборищем молодых туристов из западных стран. Пешеходная улица была запружена телами в майках и кепках, с обгоревшими на солнце плечами и взъерошенными немытыми волосами.

Из динамиков била какая-то модная западная музыка, армия тайских торговцев и зазывал предлагала туристам дешевое барахло и ночевку в гостевых домах.

После дембеля в израильской армии несколько парней во взводе Игоря собирались поехать вот так же – полгода помотаться по Юго-Восточной Азии (кроме мусульманских Малайзии и Индонезии, куда израильтянам пусть заказан). Последние пару недель на службе они жили мечтами о купании в водопадах, посещении древних храмов и вечеринках в честь полной луны на острове Пханган. Один из них и вовсе планировал не возвращаться домой пару лет, присоединиться к прослойке «вечных бэкпэкеров», кочующих по Азии. При тамошней дешевизне любой житель развитых стран мог себе такое позволить.

Игоря, впрочем, они с собой не звали, он слыл в отделении букой, да и языковой барьер давал о себе знать. Он бы все равно не поехал – студенческие путешествия не в его вкусе.

– Hey buddy, buy my suit! [Эй, приятель, купи у меня костюм! – англ.] – Игоря схватил за руку темнокожий молодой человек, по внешности скорее не таец, а индус или непалец. В руках у него был фотокаталог со строгими черными костюмами.

Игорь молча высвободил руку. Движение было простое, но сильное, профессиональное – торгаш почувствовал и больше приставать не стал.

«Костюмы? – подумал Игорь, идя дальше. – Кому они тут сдались?»

Однако пока он шел в туристической толпе, к нему еще пару раз прилипли индийские продавцы брюк и смокингов – похоже, кто-то да приобретает у них строгую одежду в этом царстве разгильдяйства. Наверно, некоторые из отпускников уже планируют возвращаться в корпоративный мир и не прочь прикупить себе костюмчик по цене раза в два ниже, чем на Западе.

Игоря снова схватили за локоть. Это начинало раздражать. Он, почти не глядя, перехватил темную руку, сделал легкое болевое удержание – пусть барыга думает, прежде чем соваться. Но рука очень умело высвободилась, мгновение – и уже кисть Игоря в нехилом болевом захвате.

Только тогда он обернулся, увидел, что рука изящная, женская – его схватила невысокая девушка с южноазиатской внешностью. Слышал он про таек, что они бывают бойкие, но настолько…

Игорь сделал резкий шаг назад, одновременно рывком освобождая руку.

– Watch it! [Осторожнее! – англ.] – крикнул кто-то сзади, но он не обратил внимания.

– I thought you’d like it rough… [Я думала, ты любишь по-жесткому. – англ.] – сказала девушка, акцент у нее был скорее американский, чем местный. На ней был черный топ с глубоким вырезом, рваные джинсовые шорты и главная тропическая обувь – резиновые шлепанцы. Фигура не по-азиатски плотная, мускулистая, но очень женственная, с красивыми бедрами и полной грудью – редкость по здешним меркам. Ее глаза сверкали, как два черных уголька.

Девушка подошла и снова взяла его под руку.

– Не бойся, больше бо-бо не будет, – засмеялась она, голос был неожиданно низкий, хрипловатый. – Пока сам не попросишь.

– Дженни? – спросил Игорь.

– Guilty as charged [виновна – англ.], – ответила она, ведя Игоря за руку в какой-то переулок.

Они пришли к припаркованной машине, пикнул замок, сели внутрь. Дженни дала Игорю маленькую бордовую книжечку.

Это был паспорт Республики Польша на имя Цезария Поростовского, с фотографией Игоря.

– Добро пожаловать в Таиланд, господин Po-ros-tov-sky, – с трудом прочитала девушка.

Паспорт одной из стран Европы был в числе требований Игоря заказчику – чтобы не светиться под своим настоящим именем во время операции.

Документ был, естественно, поддельный, а еще вернее – ворованный, с замененной фотографией. Границу по такому лучше не пересекать, можно погореть, но для рутинных проверок внутри страны должно быть достаточно.

На обширном рынке левых документов трудилась целая сеть профессионалов: от карманников и отельных воришек, добывающих паспорта иностранных туристов, до спецов по смене фото и выставлению поддельных штампов о пересечении разных границ.

– Почему Польша? – Игорь поморщился. – Я разве на поляка похож? Нельзя было добыть испанский или там сербский? Знал бы, купил бы сам…

– Так решил клиент, – пожала плечами Дженни. – Да, ты для поляка темноват, зато акцент у тебя самый что ни на есть славянский, вполне подойдет.

«Ладно, – подумал Игорь. – Страны Европы потому и подходят для прикрытия, что азиаты не разбираются во всех тамошних народах».

– Пошли, – сказала она, – тут рядом нормальный кабак. Выпьем за начало операции, а потому уже все обсудим.

Бар Hungover Gekko [«Похмельный геккон». – англ.] оказался площадкой пять на пять метров на крыше невысокого домика, прямо над вечно текущей туристической толпой.

– Алай ао на? [Что вам? – тайск.] – обратился к Дженни бармен, когда они подошли к стойке.

– Sorry, I don’t speak Thai [извините, не говорю по-тайски. – англ.], – ответила она. Заказала двойной джин с тоником.

Игорь взял себе виски, и они сели в углу.

– Ты не тайка? – удивился он.

– Ай-ай-ай, – притворно поморщилась Дженни. – Что за racial assumptions [расовые предубеждения – англ.]! Я с Филиппин.

– Акцент у тебя скорее американский, – заметил Игорь.

– У нас там почти у всех такой, – ответила она, – Мы же долго были под властью США. Когда-то думали, что сделают нас пятьдесят первым штатом, но видно, рожами не вышли… Ну а ты откуда?

– Из Биробиджана, – усмехнулся Игорь.

– Где это, в Африке? – удивилась Дженни.

Пока сидели в баре, о работе не говорили. Сначала болтали о разном, обсуждали Таиланд и этот странный Кхао-Сан, куда набились