В четыре ноль семь из штаба поступил приказ начать операцию.

Взвод ловчих в белых маскировочных комбинезонах выдвинулся из леса к двустворчатым решетчатым воротам. Ворота оказались незаперты. В диспетчерской будке справа от ворот тоже никого не было. В самом же поселке было темно, как в угольной шахте безлунной ночью. Не было видно ни одного, даже самого маленького огонька. Это казалось странным. Конечно, все альтеры могли вечером ложиться спать, а утром просыпаться строго по команде, в одно и то же время. Но все же хотя бы главная улица поселка должна быть освещена. Иначе поселок выглядел вымершим. Или брошенным своими обитателями.

Командир взвода доложил о своих сомнениях в штаб.

– Продолжать выполнять задание, – ответили ему. – Не забывайте, в поселке живут не люди, а альтеры.

Как будто это хоть что-то объясняло.

Однако приказ есть приказ. И ловчие медленно двинулись вперед, освещая дорогу подствольными фонарями.

Два взвода второй волны выдвинулись из леса к воротам и замерли в ожидании.

Первый взвод всего на двадцать метров отошел от ворот, как вдруг началось что-то, не поддающееся объяснению. Ловчие принялись кричать, ругаться, кто-то звонко свистнул, другой – завизжал, третий – заунывно завыл. Раздались беспорядочные выстрелы. Кто в кого стрелял, понять было решительно невозможно.

В случае возникновения нештатной ситуации ловчие должны были согласованно отступить назад, к воротам, под прикрытие бойцов второй волны. Но вместо этого они все, как один, кинулись врассыпную.

Прошло три минуты.

Четыре.

Пять.

На площади за воротами стояла тишина, которую обычно называют мертвой. Не было слышно голосов вошедших на территорию поселка ловчих, не было видно огней их фонарей. Несмотря на то что у каждого ловчего имелась персональная рация, на вызовы никто не отвечал. Только однажды, когда командующий вызывал ловчего с кодовым именем Кабан, он услышал, как тот в ответ начал напевать детскую песенку про кабанчика и василек. Голос у Кабана при этом был такой, будто он с трудом сдерживал слезы. Это было настолько странно, что все, кто находился рядом с командующим и слышал то же, что и он, предпочли сделать вид, будто ничего не слышали. Так было правильно с точки зрения… Да откуда ни глянь! Нельзя же было доложить в штаб, что ловчие внезапно сошли с ума.

На самом же деле ловчих встретил сидевший на крыше одного из складов Юфтан Аддамс. То, что ловчие были настороже и готовы к тому, что могут возникнуть проблемы, сработало Юфтану на руку. Ему даже не потребовалось предпринимать серьезную ментальную атаку, чтобы пробить брешь в психологической броне ловчих. Они ожидали неприятностей, и Юфтан их им предоставил. В полной мере.

Без нужды не мудрствуя, Юфтан всего-то и сделал, что заставил ловчих поверить в то, что сбылись все самые страшные их кошмары. В итоге каждый получил свой маленький персональный ад.

Как известно, мир полон самых разнообразных фобий. Нет такого человека, у которого не было бы каких-то подавленных, спрятанных глубоко в подсознание страхов, корни многих из которых тянутся из далекого детства. Один боится червяков, другой – битых стекол, третий приходит в ужас от одной только мысли о возможности оказаться в людном месте без носового платка. Чаще всего человек, подверженный иррациональному страху, и сам не в состоянии объяснить его природу. В повседневной жизни всем нам, как правило, удается скрыть свои страхи. Самый простой способ – стараться избегать ситуаций, способствующих их проявлению. Но когда человек внезапно оказывается лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, причем в ситуации, когда он и без того ждет, что может случиться что-то очень плохое, он ничего не может с собой поделать. Страх оказывается сильнее его. Взрослый человек превращается в маленького ребенка, которого когда-то очень давно до смерти напугал тот самый, совершено безобидный, но жуткий на вид земляной червяк.

Юфтан понятия не имел, что увидел каждый из ловчих. Но эффект от предпринятой им психологической атаки превзошел все его ожидания. Ловчие даже не попытались бороться со своими навязчивыми кошмарами. Хотя в руках у них находилось оружие, они даже не попытались дать отпор ринувшимся на них монстрам. Они просто кинулись врассыпную, как в детстве, уверенные, что бегство – это лучший способ защиты.

Прячущимся меж складов альтерам оставалось только переловить их по одному, связать, заклеить монтажным скотчем рты и уложить рядом на мешки с мукой.

Лишь только один ловчий остался с незаклеенным ртом. Он то плакал навзрыд, то принимался напевать песенку про кабанчика и василек, то снова плакал, как маленький. Альтеры побоялись, что если заклеят ему рот, то он еще, чего доброго, захлебнется собственными соплями.

Через две минуты после того, как в штаб было доложено об исчезновении первого взвода ловчих, поступил приказ продолжать операцию. Командующему операцией было приказано ввести на территорию поселка сразу три взвода и, не задерживаясь возле ворот, двигаться в сторону жилых построек. Следом на территорию поселка должны были войти еще два взвода, которым надлежало занять площадь, зачистить все примыкающие к ней строения и приготовиться к приему задержанных.

Командующий все же решил дождаться прибытия четырех машин с установленными на них большими авиационными прожекторами. Под прикрытием ловчих машины подъехали к воротам и залили ярким, слепящим глаза светом площадь и центральную улицу, ведущую в глубь поселка.

Дабы не оказаться замеченным, Юфтану пришлось ретироваться с крыши. Но тут уже приготовился вступить в дело прячущийся в подсобке магазина Димон.

Ловчие бодрой трусцой пересекли площадь и двинулись по центральной улице, которая, хотя и называлась центральной, была не настолько широка, чтобы на ней могли разъехаться два грузовика. Сейчас же, когда по обочинам лежал снег, по ней с трудом могли идти трое в ряд, не задевая друг друга плечами. Центральная улица затягивала в себя ловчих, словно гигантская воронка. Ловчим пришлось перестраивать ряды. Теперь их строй был похож на длинную гусеницу, не очень уверенно ползущую вперед. Неуверенность определялась тем, что в случае возникновения нештатной ситуации реально вступить в бой могли только трое ловчих, идущие первыми. Остальным трудно было даже воспользоваться оружием так, чтобы не подстрелить своих.

Димон приоткрыл дверь подсобки и сморщился от яркого света. Он приподнял правую руку и щелкнул пальцами. Тотчас же ближайший к нему прожектор погас. Выпрыгнув из кабины машины, к прожектору кинулись техники, понятия не имеющие, что все их попытки найти неисправность и вновь запустить прожектор заранее обречены на неудачу.

Димон еще раз щелкнул пальцами – погас второй прожектор.

За ним – третий.

А затем и четвертый.

И площадь вновь погрузилась во тьму. Которая после яркого света казалась еще гуще и плотнее. Но, самое главное, в темноте оказались ловчие, двигающиеся по центральной улице.