– Вы кто? – строго спросила та.

– Знакомая Ии Вадимовны, приехала вгости, гляжу, квартира открыта, никого нет.

– Лапочка часто забывает запереть, –осуждающе заявила старуха. – Прибежит из школы и даже створку неприхлопнет. Вот дети нынче какие… Вы тут постойте, я пойду отыщу безобразницу,небось уши радио заткнула, заходи, кто хочет, бери любые вещи. Ну и ну! Я,между прочим, ответственная по подъезду…

Продолжая причитать, она, тяжело ступая,исчезла за поворотом коридора, я осталась у вешалки, испытывая все нарастающеечувство тревоги. Из глубины квартиры не доносилось ни звука, я тупо смотрела,как бойко перепрыгивают с деления на деление стрелки больших часов, висящих надовальным зеркалом. Тик-так… минута прошла… тик-так, две, тик-так, пять,тик-так… десять… Бойкая бабушка исчезла как фантом. Тик-так, четверть часаминовало…

Стряхнув оцепенение, я обрела решимость,отважилась пойти следом за старухой и, чтобы не шагать в молчании, крикнула:

– Вы где? Почему пропали? Ау!

– Не надо орать, двигайтесь в сторонудетской, – вдруг раздался голос.

Обрадованная, я быстро преодолела коридор,заглянула в одну комнату, вторую и наконец обнаружила небольшую квадратнуюспальню, явно принадлежащую подростку. Узкая кровать была прикрыта симпатичнымпледом, на книжных полках стояли учебники и томики с фантастикой, на письменномстоле царил легкий беспорядок, посередине лежал роман «Крыса с пулеметом»,рядом мерцал экран компьютера. У меня почему-то екнуло сердце, но разобраться всобственных чувствах я не успела, потому что в ту же секунду увидела на полулежащее ничком тело Лапочки, около которого на корточках сидела бабушка.

– Убита, – деловито сказаластаруха, – я уже бригаду вызвала.

Я попятилась, наткнулась на кровать и осела нанее.

– Эй, эй, – предостереглапенсионерка, на удивление не потерявшая самообладания, – ничего не трогай!

– Вы уверены? – прошептала я. –Она лежит лицом вниз, вдруг девочке просто стало плохо?

Бабушка хмыкнула, потом, обернув свою ладоньносовым платком, аккуратно взяла на затылке волосы Лапочки и подняла голову.Меня затошнило – вместо лица я увидела кровавое месиво.

– Похоже, действовали тяжелым тупымпредметом с особой жестокостью, – хладнокровно констатироваластаруха, – вроде перелом височной кости, там большая рана. Но следуетдождаться эксперта.

– Вы в-в-врач? – прозаикалась я.

– Следователь прокуратуры, –прозвучало в ответ, – теперь на пенсии, вот и заняла пост старшей поподъезду, за порядком следить надо. Сидите спокойно. Хотя, думаю, вам лучшепройти на кухню. Только ступайте осторожно, ничего не трогайте.

Я кивнула и еще раз бросила взгляд наскрюченное тело сироты. Да, бывшая сотрудница прокуратуры права, живой человекне может долго пролежать в подобной позе, нелепо вывернув руку и ноги. Внезапнок глазам подступили слезы. Бедная, бедная девочка, ей с самого детства невезло, родилась никому не нужной и погибла от рук хладнокровного убийцы. Нупочему Бог бывает так жесток к некоторым людям? Что плохого сделала несчастнаяЛапочка, чем заслужила выпавшие на ее долю беды и беспросветную жизнь? Хотяребенку на короткий период повезло, ее пригрела Зоя, Оля почувствовала себяпочти счастливой, вон даже маникюр делала.

Вид маленькой ладошки с тонкими пальчиками иноготками, покрытыми оранжево-морковным лаком, вновь вызвал у меня слезы. Нопотом вдруг пришло удивление. Что-то было не так, я заметила нечто странное. Ночто? В недоумении я снова пробежалась взглядом по комнате. Пуговица! На светломполу недалеко от маленького тела лежал ярко-розовый ромбовидный кусокпластмассы, сверху на нем был прикреплен блестящий «бриллиант».

Тут же в мозгу вспыхнуло воспоминание. Яраздеваюсь в прихожей у Аллы, вешаю свою ветровку на крючок и невольноулыбаюсь. На плечиках висит куртка, принадлежащая хозяйке, больше подходящаякукле Барби. Ярко-желтая куртка из клеенки оторочена мехом чебурашки,выкрашенным под цвет поросенка, посередине сверкают ромбовидные пуговицы,сильно смахивающие на обломки мыльницы, с «бриллиантами», слишком большими,чтобы быть натуральными.

Очень сомневаюсь, что в Москве найдется ещеодна особа, разгуливающая в столь вызывающе вульгарной и нелепой одежонке.Пуговицу потеряла Алла.

Я вскочила на ноги и ринулась в коридор.

– Эй, куда? – забеспокоилась бывшаяследователь. – Вы свидетель, вернитесь.

– Мне плохо, в туалет бегу.

– Хорошо, – успокоиласьстаруха, – умойтесь и идите на кухню. Сейчас тоже туда переберусь и…

Конца фразы я не услышала. Я вылетела соскоростью ветра на лестницу и понеслась по ступенькам. Пока приедет бригада,осмотрит место происшествия, оформит протокол, опишет увиденное, опроситсвидетелей, доложит начальству… Алла спрячется в укромном местечке, попытаетсяосесть на дно, а затем преспокойно уплывет из города. Недоучившаяся ветеринаршасовсем даже неглупа, она сейчас не бросится на вокзал или в аэропорт. Аллочкауже небось обнаружила пропажу пуговицы и сообразила, где потеряла слишкомприметную штучку. Ей никак нельзя покидать Москву, оперативные сотрудникивооружатся фотографией, пойдут на вокзалы, поедут в аэропорты, продемонстрируютснимок кассирам, проводникам, стюардессам… Кто-нибудь да и воскликнет: «О!Помню, эта девица покупала билет до Владивостока». Или закричит радостно:«Точно, она села в шестое купе, едет в Омск». Дальше дело техники.

Нет, умный человек не кинется прочь изстолицы, он затаится в огромном мегаполисе, где очень часто обитатели одногодома не знают друг друга. И куда сейчас двинет Алла? Домой она не рискнетвернуться. Думаю, убийство Лапочки не было заранее спланированным шагом. Пока ясидела у Лиды, случилось нечто непредвиденное, заставившее Аллу схватиться за«тяжелый тупой предмет». Так куда она направится?