– Никто меня не спрашивал, –заерзала Лида. – Я хотела намекнуть Ии Вадимовне, позвонила в дверь, ноона меня не впустила, с порога заявила: «Смерть Зоеньки не повод дляпроникновения в дом гадюк». Ну я и ушла. Решила, потом оправдаюсь, черезмесяц-другой Ия Вадимовна слегка в себя придет, вот тогда и побеседуем. Не нуженей после кончины любимой дочери еще один стресс.

– Ты осуществила свое намерение?

Собеседница отрицательно покачала головой.

– А почему?

– Поняла, что Ия Вадимовна мне неповерит, – энергично затараторила Лида. – Снимки-то, ну те, гдеЕвгений в непотребном виде, у Зои остались. Куда она их сунула, не знаю,доказательств у меня не было!

– Фото можно еще раз заказать.

– Так ведь дорого! Зоя умерла, пусть ИяВадимовна думает, что хочет, – насупилась Лида. – Меня ее мнение неволнует, я хотела с лучшей подругой отношения восстановить, а не с ее матерью.

Мое терпение лопнуло.

– Думаю, ты сейчас лукавишь!

Глаза Лиды округлились.

– Я всегда говорю только правду.

– Не упрекаю тебя во лжи, просто тынедоговариваешь. Небось догадалась, что Зоя в запале выложила Алле информациюдо донышка, не забыла упомянуть и про ворованные драгоценности. А заботливаясотрудница бюро ритуальных услуг начала отрицать очевидное. Примернопредставляю, что она говорила Зое: «Мальчика, моего сыночка несчастного,содержать надо, из нужды я пошла на воровство… Я жертва трагическихобстоятельств…» А затем Алла сообщила своему подельнику о беседе с Крон. ВотЗою и убили, чтобы не болтала. Ты же испугалась и притихла, а сейчас, когдаменя увидела и узнала, что Ия Вадимовна детектива наняла, вновь перетрусила инадумала откровенничать. Верной же подругой ты Зое была…

Лида открыла рот, потом закрыла его, обхватилаголову руками и заплакала.

– Я не хотела… случайно сказала… Зойкаубежала… зеленая вся стала… она у нее прятала…

– Что?

Лида затряслась крупной дрожью.

– Зойка сказала… она… не… а… о…

– Говори внятно!

Лида схватила со столика посудное полотенце, сшумом высморкалась и неожиданно спокойно продолжила:

– Когда Зоя про кражи узнала, ей сначалаплохо стало. Заколотило ее, заколбасило…

Лида бросилась к подруге, стала ееуговаривать:

– Ты тут ни при чем, выгони Алку навсегдаиз своей жизни, забудь ее, как жуткий сон!

А Зоя вдруг сказала:

– Алла живет одна, дверь у нее в квартирехлипкая, она боится воров, поэтому принесла мне коробочку с украшениямипокойной мамы. Алка их постоянно в ломбард таскает, то заложит, то выкупит. Онаочень просила никому об этом не рассказывать, вот я и молчала. Хотя чтостыдного в бедности? Но теперь я понимаю – она у меня дома ворованное прятала!

– Вот сука! – подпрыгнулаЛида. – Супер придумано! Если поймают за руку, отведут к ментам, те обысксделают и ни фига не найдут.

Потом ей в голову пришла еще одна мысль, иЛида не преминула поделиться ею с подругой.

– Алка может сказать: «Я тут ни при чем,главная в деле Зоя, у нее золото ищите». Она может! Зой, ты в коробкузаглядывала? Где она? Почему ты не догадалась, что драгоценности без концаменяются? Неужели у ее матери Алмазный фонд имелся?

– Алла вещи в туго завязанных мешочкахтаскала, – заплакала Зоя, – я не просила продемонстрироватьсодержимое, это же неприлично.

– А прятать у тебя краденоеприлично? – добила Зою Лида.

Крон помчалась к двери, Лида молча смотрела ейвслед.

– Дальше что? – спросила я.

– Зоя погибла, – ответила Лида.

Разговор с Лидой вышел долгим и тяжелым. Когдабеседа завершилась, на улице совсем стемнело. Ощущая себя лошадью, котораяцелый месяц без отдыха возила в гору телегу, набитую кирпичами, я вышла налестничную клетку, нажала на кнопку вызова лифта и поняла, что тот не работает.

Это меня не огорчило. В конце концов, человекдолжен проявлять физическую активность, к тому же спускаться намного легче, чемподниматься.

Пытаясь разобраться с мешаниной в голове, я,медленно шагая со ступеньки на ступеньку, доползла до квартиры Крон. Дверьоказалась чуть приоткрытой. Я разозлилась на Лапочку – ведь велела девочкеникуда не ходить и никому не открывать. Вроде сирота поняла, я, уходя от нее,специально подождала несколько секунд, услышала, как в замке несколько разповернулся ключ, и лишь тогда отправилась к Лиде. А Лапочка, позабыв пропредостережения, решила, видимо, сбегать в магазин и не заперла дверь. И чтотеперь делать? Сесть на подоконник и подождать растяпу? Отругать ее какследует? Объяснить, что Ию Вадимовну и Зою убил жестокий человек, не хотевший,чтобы правда о грабеже покойников выплыла наружу?

Да, так оно и было. Сначала эта личностьотравила Зою, потом убрала Василия вкупе с жадной до антиквариата врачихойИриной Львовной, затем настала очередь Ии Вадимовны. Аллочка рассуждала просто:Зоя молчать не станет, она возмущена и знает, кто заказал фотомонтаж для Жени,небось захочет отомстить Алле, пойдет в милицию. Значит, Зою необходимоуничтожить. Василия полагалось устранить, чтобы оперативники не пошли по следу.Ия Вадимовна явно была в курсе всех дел…

Нет, последняя мысль не соответствуетдействительности. Зоя не захотела волновать маму, но Алла об этом не знала. Икто теперь в опасности? Лапочка! Может, девочка дома? Пришла из супермаркета,нагруженная пакетами, сразу не заперла дверь, забыла о замке, а сейчас сквознякприоткрыл створку…

Я всунула голову в прихожую.

– Олечка!

Из квартиры не долетало ни звука.

– Лапочка! Это Лампа!

Но девочка не спешила на зов. Я осмотрелаприхожую. На вешалке висела темно-сиреневая куртка с капюшоном, внизу стоялиненовые, но тщательно начищенные сапожки на маленьком каблучке, а около зеркалавалялась разноцветная шапочка с полусмятым помпоном.

Мне стало не по себе. Верхняя одежда на месте,значит, и Лапочка тут. Впрочем, у девочки может иметься несколько пар обуви, ктому же на улице, несмотря на сентябрь, тепло. Она вполне могла выйти изквартиры в свитерке, не накинув куртенку.

– Опять она дверь не заперла, –заскрипел сзади старческий голос.

Я вздрогнула, обернулась и увидела бабушку втемно-коричневой кофте.