— Я очень рада, Анечка, — отозвалась Альбина, — с удовольствием помогу вам всем, чем только смогу.

— Давайте не будем забегать вперед, — сказала Аня, напустив в интонацию столько тумана, сколько сочла уместным.

Альбина смотрела на девушку и изображала, как могла, сочувствие, похоже, не ощущала подвоха. Она уютно расположилась в своем широком кресле, закинула ногу на ногу и смирилась с необходимостью уделить какое-то время потенциальной клиентке. В конце концов, это же ее работа.

— Я, Альбина Николаевна, оказалась в непростой жизненной ситуации, — начала Аня.

— Как и все, кто к нам обращается за помощью, — поддержала Альбина.

— Возможно, — согласилась Аня, — но моя ситуация вполне разрешима и без вмешательства психологов, гуру и так далее. Моя жизненная проблема решается только одним способом — с помощью денег.

Я несу отсебятину, думала она, но только так я смогу спасти положение. Наверное, Илья в ужасе. Он не ожидал, что я так перепугаюсь. И я тоже не ожидала. Я могу спасти положение, только изменив тактику. Альбина — опытный психолог, она ни за что не поверит, что трясущаяся, потеющая собачонка — циничная, уверенная в себе вымогательница. Аня поправила на груди жакет, убедилась, что микрофон на месте, и продолжила.

— Я обратилась в «Белую лилию» не потому, что мне была нужна ваша помощь, — заявила Аня и замолчала, чтобы сделать глоток вина.

— Зачем же тогда? Я вас слушаю.

— У меня есть серьезный материал, Альбина Николаевна. Он касается деятельности вашей организации и судеб ваших подопечных. Но материал был бы неполным, если бы я своими глазами не увидела, что здесь происходит, не ознакомилась с вашими методиками, не испытала ваши приемы на своей шкуре, так сказать.

— Вы, собственно, кто? — холодно спросила Альбина.

Аня вынула из портфеля служебное удостоверение и показала собеседнице.

— Вот как? — повела бровью Альбина Николаевна. — Не скрою, я разочарована. И не потому, что не уважаю ваше издание, боже упаси. Но проблемы наших подопечных очень интимные, очень личные, и никто из тех, кто обращается к нам за помощью, не заинтересован в том, чтобы выставлять их напоказ. Поэтому мы не сотрудничаем с прессой. Ваши коллеги интересовались нами, и не единожды, но мы всегда вынуждены были отказывать им в сотрудничестве. По той самой причине, которую я назвала. Мне очень жаль, что вы воспользовались легендой, чтобы попасть к нам. Мы не беспокоимся за нашу репутацию, нам не за что волноваться, но если будет нарушен покой и конфиденциальность наших клиентов, вам и вашему изданию будет предъявлен серьезный иск. Учтите это.

— Вы меня не поняли, Альбина Николаевна, меня интересуют не проблемы ваших клиентов, а то, как вы пользуетесь информацией, которую они вам доверяют. И что потом случается с некоторыми из тех, кто вам доверился.

— Что вы себе позволяете?! Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?

Альбина резко вскочила с кресла, на ее лице отразился праведный гнев, точеные ноздри раздувались, лицо вмиг преобразилось, и стало видно, что она уже далеко не девочка. Альбина старела прямо на глазах! Аня, сначала удивленная, а потом и завороженная подобным зрелищем, не могла оторвать глаз от ее лица.

— Не надо, Альбина Николаевна, не поднимайте шум, — тихо сказал она.

Страх, сковавший ее ледяной коркой в тот момент, когда она переступила порог этого кабинета, постепенно начал таять. Вернее, страх никуда не делся, он продолжал незримо витать в этой комнате, но теперь он переметнулся к Альбине.

— Вы забываетесь, девочка, — прошипела хозяйка кабинета, — и вы зря думаете, что мы не можем за себя постоять. Наша репутация безупречна, и мы никому не позволим мешать ее с грязью. Для вас все это будет иметь самые серьезные последствия. Со стороны закона.

— И все равно не такие, как для вас, — стала успокаиваться Аня. — Я никого не убивала, по крайней мере. Так что у закона ко мне претензий быть не может.

Альбина опешила. Она часто заморгала, глядя на Аню, под скулами заходили желваки.

— Да вы присядьте, Альбина Николаевна, — окончательно взяла себя в руки Аня. — Может быть, вам нужно ознакомиться с материалами, чтобы понять, о чем я веду речь? Вот, ознакомьтесь с этой папочкой, будьте так добры.

Альбина тоже взяла себя в руки. Одернула деловой пиджак, отошла к письменному столу.

— Мне незачем знакомиться ни с какими материалами, — заявила она, — у нас респектабельная организация, и мы имеем дело только с достойными и внушающими доверие людьми. Мы законопослушны и считаем шантаж тяжким преступлением. Я прошу вас покинуть мой кабинет, пока я не обратилась к охране и вас не вывели отсюда под руки.

— Какие-то угрозы у вас, Альбина Николаевна, странные, — хмыкнула Аня, начавшая входить в раж. — Подумаешь, выведут под руки… Тоже мне проблема. Не задушат ведь, как Полину Самохину. Или задушат, а?

Аня представила, что сейчас далеко отсюда жадно ловят каждое слово, передаваемое установленным у нее на груди микрофоном. Воспоминание о гибком цепком Владике приятно щекотнуло, и ей отчаянно захотелось, чтобы, слушая ее реплики, Владик думал: ай да девчонка!

Аня поднялась с кресла и придвинулась к Альбине вплотную.

— Хотя у вас работают специалисты широкого профиля, — заметила она, — они могут проявить фантазию. Как в случае с Робертом Семилетовым. Хорошо придумали. Парня бросила девушка, он поссорился с матерью, запил… Самое время спрыгнуть с подоконника, не так ли?

Лицо Альбины стало похоже на восковую маску.

— Дайте сюда, — сказала она, протягивая руку к папке.

— Пожалуйста, я сразу вам говорила, что надо сначала материал посмотреть, а потом уж возмущаться. Это ведь тоже плод напряженной работы, а чужой труд надо уважать.

С первой страницы досье на Альбину смотрела, широко и счастливо улыбаясь, Полина Самохина. Далее шел проект договора о пожертвовании суммы в 16 миллионов рублей благотворительному фонду «Жизнь». Альбина стала жадно пробегать глазами строчки, где были изложены особые условия пожертвования с правками, сделанными рукой, по всей видимости, юриста. Дальше следовало краткое досье на Роберта Семилетова, прилагался каталог коллекции его отчима с подробным описанием ювелирных изделий и других ценностей.

На отдельных листах была скопирована переписка Полины и Роберта в социальных сетях.

— Этого пока достаточно? — прервала Альбинино занятие Аня. — Узнаете знакомых?

— Я не понимаю, при чем здесь мы?! — взвилась Альбина. — Даже если эти люди посещали наши курсы, какое мы имеем отношение к их гибели, скажите, пожалуйста? Мы-то здесь при чем?