Потому что она встретила Рому в ресторане с девушкой.Молоденькой, не особо симпатичной, но с отличной фигурой. Но ведь лицо в штаныне спрячешь!

Анжела сказала, что в моей жизни просто наступил переломныймомент. Может быть, я взрослею таким образом. Или старею. Или замуж хочу. Иликокса. Это пройдет. Посоветовала мне сходить в церковь.

— Я ходила, — сказала я.

— Я где-то слышала, что надо объехать одиннадцатьцерквей и везде собирать святую воду. И везде ставить свечи.

— Да?

— А потом этой водой умываться и квартиру окропить, ивообще…

«И Артема», — подумала.

Я поехала на Рублево-Успенское. Там в каждой деревне похраму. Но оказалось, что они работают по расписанию. Как электрички. Я почтивезде оказывалась перед закрытыми воротами.

Массивными, с завитками. Очень красивыми.

Вернулась в Москву. Елоховская, Ваганьковская, на Крылатскиххолмах, на Станкевича.

Все открыты. Любой может зайти в любое время.

День накрыла темнота, как платок клетку с птицей.

В десятой церкви я разговорилась с батюшкой. У него былироскошные каштановые кудри. И очень живые глаза. Они смотрели не в себя, авокруг. И видели только хорошее. Хотелось смотреть на мир его глазами.

Я рассказала про свой марафон по церквям.

Он удивился. И, не стесняясь, заявил мне, что эта идея —полный бред.

— А что же мне делать? — расстроилась я.

— Сегодня?

Мне показалось, что он смеется надо мной, но я совершенно необиделась.

— Вообще… — проговорила я.

— Жить без греха, любить Бога. Не за что-то, а простотак. И не только в храме, а в сердце своем.

Я кивнула.

Приехала домой и сняла с полки детскую Библию. До самого сначитала библейские притчи.

Про Ноя, про Каина.

Про Рому я думала без боли, со спокойной бархатной грустью.

* * *

Телефон Пузика был записан на салфетке с логотипом«Паризьена». Я долго держала ее в руках. Белизна паризьеновской салфеткиказалась неестественной.

Трубку взяли после второго гудка. Мне не пришлось долгообъяснять, кто я такая. Он как будто даже обрадовался. Был мил. Сказал, что яхорошо танцую — у меня отличная пластика. Я тоже сыпала комплиментами. Икокетничала.

В какой-то момент он замолчал. Видимо, решил, то насталовремя узнать причину моего звонка.

— Понимаешь, — начала я, — у меня оченьсерьезная проблема…

Он молчал, не проявляя любопытства.

— И я вдруг самонадеянно подумала, что ты можешь помочьмне… Даже не мне, а моему другу. Его зовут Антон… — Я очень волновалась. Я немогла даже представить, какой будет его реакция. — Его приняли снаркотиками. Но наркотиков у него не было.

— Так это твой друг? — спросил Пузик нарочиторавнодушно.

— Да, — ответила я, теряя всякую смелость.

Он добродушно рассмеялся.

— Никита, я же ее предупреждал. И он тоже хорош — зналже, чья она девушка. А? Знал или не знал?

— Знал, — согласилась я убито.

— Конечно знал. Вся Москва знает. А прости я ему, где язавтра своих возлюбленных искать буду? Такой уж у меня принцип. И не он первый,не он последний. Один, кстати, в этом году выходит.

Я молчала. Его голос стал колючим, как бывают колючимисвитера:

— Но это между нами.

Я молчала. Он рассмеялся.

— Никита, а давай я тебя к себе на день рожденияприглашу! Там, правда, еще четыреста девушек будет. И лучшие музыканты изЕвропы и Америки, не помню названий. А? Мужчин, правда, всего семьдесят. Моигости. А девушки и знать не будут, зачем их собрали и почему кормят. А вполночь — представляешь, фейерверк и ведущий объявляет: «Кстати, у нас сегодняеще и день рождения!» — и выхожу я. Клево?

— Клево, — согласилась я.

— Ну, позвони мне, я приглашение пришлю. Ну давай. И незабивай себе голову чужими проблемами, наверняка своих хватает. Целую.

— Целую, — произнесла я максимально эротично.Все-таки олигарх.

Я почуяла беду, как животное чувствует приближение грозы.

В этой ледяной гостинице моя свекровь хорошо сохранилась.

Она вернулась такая же веселая и заботливая, как уезжала.

Я придумала, как свекор может отблагодарить меня. Купить«Никиту».

Это решение не далось мне просто. На «Никиту» сейчас былспрос.

Я стояла у Машкиной могилы и объясняла ей, почему я такпоступаю.

— Я ведь все сделала, как ты хотела, Маш. А теперь —хватит. Не мое это. Я лучше на Рублевке киоск прессы открою. А то в магазине невсе издания. Про меня писала какая-то газета, а я ее даже купить не смогла.Представляешь?

Свекру «Никита» не нужна была, конечно. Но он купил бы все,что я попросила.

Приятно. Приятно было осознавать, что такое отношение ячестно заработала. И он поговорил с Ромой. Насчет Артема.

— Позвони ему, — сказал свекор.

Рома сказал: «Алле», и мое сердце ухнуло, как машинка наамериканской горке.

Я не выясняла с ним отношений, не кричала, не плакала, негрозила и не умоляла. Говорила спокойно и по делу. Когда повесила трубку, быласобой абсолютно довольна. Только на одну минуту пожалела, что непоинтересовалась, не мог ли он себе девушку посимпатичней найти.

Рома обещал позвонить в школу и посоветоваться, когда лучшезабрать сына. И заказать мне билет. На самолет «Москва — Лондон», бизнес-класс.

* * *

Анжела приехала ко мне в офис. Помочь собрать какие-то вещи.Бумаги. Папки. Передать это все новому владельцу.

Секретарши не было.

— Ты не говорила ей? — спросила Анжела.

— Не успела еще.

— А что Рома?

Я пожала плечами:

— Наверное, со своей малолеткой.

— Знаю я эту тему. Решил: возьму себе молоденькую,которая ничего не видела, ничего не знает. Воспитаю под себя, такой, как мненадо. И проведу с ней спокойную старость. Скучно.

— Ему, наверное, не скучно.

— Не скучно ему с тобой было.

Мы одинаково усмехнулись. Шкодно.

Дверь была открыта.

В проеме образовалась секретарша. Как фантом. Увлеченныебеседой, мы не заметили ее приближение.