достойная личность подняла глаза, вопросительно и с вызовом приподняв бровь при виде молодого эльфа в темно-бордовом одеянии и богатом плаще, который смотрел на монету в обветренной ладони охранника. Стражник поспешно сомкнул пальцы вокруг неё и сказал:

— Да? Чего ты хочешь, чужеземец?

— Миф-драннорская, не так ли? — тихо спросил эльф. —  Нашел где-то поблизости?

Охранник покраснел.

— Скорее, честно и справедливо получил в оплату, — пророкотал он.

Эльф кивнул, и его пристальный взгляд теперь надолго задержался на заросшем склепе, перед которым дежурил охранник. Мундарки... этот ублюдочный дом магов-дилетантов. И все те, кто нашел свой путь домой, чтобы умереть, теперь делили каменную гробницу, как любят люди. Судя по всему, она в хорошем состоянии, и ее обереги все еще в действии. Она была закрыта слишком надежно, чтобы любопытные птицы или снующие белки могли схватить золотую монету и вынести ее за стены. Его глаза сузились, а лицо заострилось, как отточенный кремень, заставив охранника осторожно поднять оружие и спрятаться за ним. Илбрин Старим одарил мужчину невеселой и рассеянной улыбкой и поскакал дальше, к «Звездам и Мечу». Волшебники, которые приезжали в Вестгейт, всегда останавливались в «Мече» в надежде быть там, когда Альшинри войдет и исполнит свой танец-транс. Альшинри теперь постарела и немного осунулась; ее танцы уже не были такими, как когда-то, когда дом был переполнен жадно пялящимися мужчинами. И танец ее тоже в основном был притворством и пьяным бормотанием... но иногда, чуть чаще, чем раз в месяц, это случалось. В трансе Альшинри произносила слова заклинаний, неизвестных с тех пор, как пал Нетерил, советы, которые могли исходить от самой Леди Тайн, и подробные инструкции о местонахождении, ловушках и даже содержимом гробниц некоторых архимагов, разрушенных школ волшебства, тайников с магией и даже давно забытых заброшенных храмов Мистры.

Плохие вещи случались с магами, которые просто разговаривали с Альшинри вне «Меча» или пытались принуждать или приставать к ней в его стенах, поэтому они довольствовались тем, что бронировали номера в гостинице так часто, что некоторые из них могли считаться жильцами. Даже если бы определенный человек-волшебник — некий Эльминстер, бывший придворный маг Галадорны, до падения этого королевства — не занял комнату в «Мече», там собралась лучшая компания в Вестгейте, кто мог видеть его поблизости или слышать что-то о его поступках и текущих делах. Суровые взгляды, брошенные в его сторону каждым охранником и многими торговцами, мимо которых он проезжал, наконец достигли цели. Илбрин моргнул, огляделся вокруг и обнаружил, что скачет по улице галопом на своем испуганном скакуне, чьи копыта скользили на булыжниках. Он натянул поводья и перевел лошадь на осторожный шаг. Впереди замаячил яркий, сверкающий, оживленный заклинаниями знак «Звезд и Меча», и защитник чести Старимов направил своего скакуна сквозь суетливый народ к, как он надеялся, некоторым ответам или даже человеку, которого он искал. Когда он собрал поводья в одну руку, чтобы освободить другую для звонка, который должен был вызвать конюхов, чтобы они присмотрели за его лошадью, Илбрин обнаружил, что вещь, которую он носил в поясной сумке, попала ему в руку и теперь было зажата там: клочок красной ткани, бывшей частью накидки придворного мага Галадорны. Накидки Эльминстера. Эльф посмотрел на него сверху вниз, и, хотя его рука осталась неподвижной,  красивое лицо медленно превратилось в каменную, задумчивую маску. В его глазах была такая сверкающая угроза, что оба конюха отшатнулись, и их пришлось уговаривать вернуться. Спрыгнув с седла и потянувшись к ручке изящно вырезанной входной двери «Меча», Илбрин Старм мягко улыбнулся.

И, как выразился один из конюхов, «это было похуже того взгляда!»

Все еще улыбаясь, Илбрин спрятал одну руку — ту, что мерцала в возникшем сиянии готового смертоносного заклинания — за спину, а другой открыл дверь и вошел.

Конюхи задержались, почти ожидая услышать ужасный грохот, или дым, или даже тела, выброшенные из окон... но ожидаемого развлечения так и не последовало.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ПУСТОЙ ТРОН

Должно быть, большинство волшебников очень беспокоит то, что, несмотря на все свои заклинания, они не могут обрести бессмертие. Многие пытаются стать богами, но мало кому это удается. Давайте все будем очень благодарны за это.

Самбрин Улгритин, лорд-мудрец Саммареша

из Взгляда со Штормового Холма,

опубликованного примерно в Год Врат

Далеко к востоку от Вестгейта, как раз в тот момент, когда улыбающийся эльф проскользнул в гостиницу, ожидая неприятностей, туман плыл по старому дремучему лесу.

Этот туман искрился и звенел, когда целеустремленно двигался между деревьями. Иногда он поднимался в почти гуманоидную, шагающую форму, высокий, плотный и сильный; в другое время он двигался как бросающаяся, извивающаяся змея. Ни одна птица не кричала в тени вокруг него, и ничто не шелестело в мертвых листьях под ногами. Только его собственный кружащийся ветерок шевелил ползучие растения и клочья висячего мха, по которым он пробирался. Тишина царила в лесу, который он пересекал. Это было неудивительно: ранее звенящий голод не оставил в этой части леса ни одного живого существа, которое могло бы наблюдать его спешку. Звенящий туман оставил кладбище Знамени Ледяного Огня далеко позади, двигаясь на многие мили по пустынной дороге к месту, где большинство глаз пропустило бы усеянные молодыми деревьями, заросшие остатки дороги, сворачивающей в лес. Туман плыл по изгибам и поворотам этой дороги, проносясь, как нетерпеливый дым, по осыпающимся каменным мостам, которые вели по дороге через ручьи, к темно-зеленому месту, где заканчивалась дорога... и начинались руины. Ряды гигантских старых деревьев, обрамлявших заросшую дорогу, уступили место куче осевших повозок и карет, покрытых ползучими растениями. За ними лежали заросли, в сердцевине  которых травянистые холмики отмечали места, бывшие когда-то конюшнями и домами. За зарослями поднимались вершины теней, такие высокие, что их мрак душил заросли и лежал в бесконечной тени над гниющими развалинами подъемного моста через глубокую, грязную расщелину. Которая когда-то была рвом.  Каменные столбы или зубья во рву когда-то были крепкими опорами ныне упавших стен. Стен, которые когда-то хмурились на Фаэрун с большой высоты и образовывали массивную крепость.

Давно разрушенная крепость теперь была скорее лесом и осыпающимся камнем, чем зданием. Туман целеустремленно двигался сквозь путаницу склонившихся деревьев и лиан, которые росли внутри, как будто знал, где какие комнаты можно найти. По мере продвижения стены становились все выше. Кое-где сохранились потолки или кровля, хотя все арочные