нахмурилась и с подозрением посмотрела на вьюн. Вооружившись сантиметровой лентой, она измерила его один раз, второй, третий.

– Это невозможно!

– Что?

– Вьюн вырос сразу на четыре сантиметра. Даже если выплеснуть очень много магии – это просто невозможно, учитывая, насколько простое это заклинание. – Задумавшись, она сморщила нос.

– А ты уверена, что магию невозможно применять без рун? – спросил Чарли. – Потому что со мной это происходит не в первый раз. Ну то есть я ведь могу отталкивать алгосы, и метлу я заставил летать, не применяя руну. И даже Тряпуля…

– Не могу поверить… – начала было Мангустина, но замолчала. Казалось, она вдруг что-то вспомнила. У неё отвисла челюсть, и она смотрела на Чарли так, словно он был ходячей катастрофой, самым страшным в мире бедствием, которое только может быть. – Ты интуитивный маг.

– Судя по тому, как ты это сказала, это не очень хорошая новость.

– Обычно это корректируется в раннем детстве… Твоя бабушка не могла этого не заметить! Почему же она… да нет, это полное безрассудство! В твоём возрасте это, наверное, уже непоправимо! Если Академия об этом узнает, они тебе такую головомойку устроят!

– Учитывая, в какой мы сейчас ситуации, думаю, хуже уже не будет.

– Ты не понимаешь! Интуитивные маги – злостные растратчики магической энергии! Самое безобидное заклинание, применённое интуитивным магом, потребляет в десятки раз больше магии, чем если бы это делал обычный маг. Последний интуитивный маг дошёл до того, что начал злоупотреблять своими способностями и в итоге перехватил поток магической энергии, чтобы использовать магию единолично, и это привело к ужасной войне!

– Это ведь был Хольгер Дробило, верно?

– Именно! В конце концов он проиграл, но сотни жизней были погублены! С тех пор Академия наложила на эту форму магии запрет и ввела кучу правил, чтобы подобное не повторилось. Дети, рождающиеся интуитивными, должны в срочном порядке проходить коррекцию! Не могу поверить, что твоя бабушка… Поэтому она и не зарегистрировала тебя в Академии и не получила для тебя кулон. Это было крайне неразумно с её стороны! Она что, хотела новой войны?

– Извини, но я не понимаю, в чём проблема. Достаточно ведь того, что я никогда не стану преступником, как Хольгер Дробило. Думаю, я с этим справлюсь.

– Ты что, правда не понимаешь? А если бы ты зажёг все спички в этой комнате и мы сгорели бы заживо, тогда бы до тебя дошло? Интуитивная магия неточна и капризна! И если она выйдет из-под контроля, это может привести к ужасной катастрофе. Не говоря уж о количестве потребляемой магии! Магии и так на всех не хватает, и, насколько мне известно, её становится всё меньше и меньше. Академики, работающие с сеткой, говорят, что она истончается с каждым днём… Это очень ценная субстанция, и её нужно беречь. Твоя бабушка… Почтенная Мелисса меня очень разочаровала! – Мангустина нервно сглотнула и тихо, как будто говоря это самой себе, добавила: – По крайней мере теперь понятно, почему ты настолько бездарен в рунах. Ведь эти два вида магии смешиваются так же плохо, как вода и масло.

– Хм, тогда мне, наверное, стоит поработать над своими интуитивными способностями. И в этот раз подальше от спичек?

– Нет. Больше никогда в жизни этого не делай. Это слишком опасно. И потребляется слишком много магии. Я тебе уже говорила.

Чарли кивнул, но ничего не пообещал. Ведь именно благодаря интуитивной магии он смог защитить их от алгосов и был уверен, что раз его бабушка решила оставить ему эти способности – значит, у неё были на то веские основания. Он предпочёл сменить тему разговора:

– А как у тебя дела? Удалось продвинуться с заклинанием для моей мамы?

Мангустина пожала плечами и мрачно сказала:

– Должно получиться, если я смогу совместить три руны, но мне необходимо что-нибудь из её вещей.

– У неё в кабинете должно быть что-нибудь. Я найду.

– Очень хорошо, сделай это сегодня же вечером. А теперь мне нужно позаниматься в одиночестве. – Мангустина даже не попыталась как-то завуалировать свою просьбу: она хотела побыть одна.

Чарли вышел из комнаты. То, что она ему рассказала, его удивило, но он не воспринял это как плохую новость. Получается, что он интуитивный маг? Он почувствовал облегчение: похоже, он не настолько бездарен, как считал раньше.

Взяв из своего шкафчика скрепку, он пошёл в мамин кабинет. Хорошо, что хотя бы для того, чтобы открыть дверь кабинета, не нужны никакие магические навыки.

Школа была ещё пустыннее, чем во время уборки, когда по ней слонялись хотя бы несколько учеников. Это было странно, и Чарли старался передвигаться как можно тише, боясь потревожить призраков – родственников кавалерственной дамы Чик-Чирик, которых когда-то беспощадно убили.

Дойдя до маминого кабинета, он разогнул скрепку и, вставив её в замочную скважину, долго копошился, поворачивая проволоку так и эдак, но заветного щелчка так и не услышал. Вдруг скрепка сломалась, и часть её застряла в замке, окончательно лишив Чарли шанса открыть дверь.

– Чёрт! – Раздосадованный неудачей, он всем своим весом опёрся на дверь – и… распластался на полу. Дверь не была заперта на ключ.

«Я достоин главного приза за отсутствие мозгов», – подумал он, вставая.

В кабинете мамы в её отсутствие он был в первый раз. На спинке кресла висел её ярко-жёлтый шарф, и Чарли взял его – он идеально подходит для заклинания Мангустины. Теперь можно было уходить, но что-то задержало его. Не исключено, что в этом кабинете найдутся ответы на кое-какие вопросы. Совесть не позволяла ему начать рыться в шкафах, но он хотел выжить в мире магии, а для этого ему необходимо узнать о нём как можно больше. В конце концов, вряд ли он наткнётся на какие-то личные мамины записи.

Он начал одну за другой листать папки, и спустя какое-то время в тоненькой синей папочке нашёл кое-что интересное. Там была фотография его бабушки на фоне ворот школы. Она грустно, но нежно улыбалась. Так улыбаются, когда выигрывают локальное сражение, но знают, что самое тяжёлое противостояние ещё впереди. Дата на обороте фотографии была почти пятилетней давности.

Рядом Чарли увидел свидетельство о владении спичечной фабрикой, составленное на имя почтенной Эстель Мелиссы. Продавца, заключившего сделку, звали Селестен Бурпен, и, судя по сумме, указанной в документе, он даже не подумал поднять цену. Чарли нахмурился. Селестен Бурпен был тем самым наездником, который запряг свою тыквину единорогами.

Чарли положил папку на место.

Бабушка действительно всё просчитала. Чарли, уже начавший в этом сомневаться, был поражён. Она нашла единственное место в мире,