Сталин И.В. полностью находился в курсе проводившейся радиоигры, поскольку нарком Берия Л.П. регулярно представлял ему подробные докладные записки по данному вопросу, но не побоялся, вопреки утверждениям нынешних скептиков, проводить столь серьёзный политический форум в пределах досягаемости бомбардировочной авиации противника [27].

Вот что поведал в своих воспоминаниях очевидец начала Крымской конференции полковник Осокин В.И., работавший последние годы службы в МВД. Тогда ему едва исполнилось восемнадцать лет, и после окончания Московской военно‑морской школы он являлся шифровальщиком штаба Черноморского флота в подразделении, размещавшемся в Ялте. «Работали мы тогда в небольшом пятиэтажном здании на набережной и обеспечивали радиосвязь с нашим штабом. И вот просыпаемся однажды утром, это было как раз 4 февраля 1945 года. Видим — на набережной, через каждые сто метров, вдоль дороги, стоят милиционеры в парадной форме. Что, думаем, такое случилось? Прошёл час, два. Вдруг на набережную влетает колонна виллисов. И из них выходят, кто бы мог подумать, Сталин, Рузвельт и Черчилль. И направляются вместе со всей своей свитой к Ливадийскому дворцу. Оказалось, что именно в этот день они прибыли сюда на конференцию».

Вот насколько скрытно шла подготовка к встрече глав правительств, что даже молодой парень, находившийся с ноября 1944 года совсем рядом с местом проведения конференции, ничего особенного не заметил, пока не посчастливилось самому увидеть «съезд гостей». А ведь в подготовке было задействовано большое количество народа, да и через шифровальный отдел, наверняка, шла относившаяся к данному вопросу информация. Поскольку в сталинской свите находился и адмирал Кузнецов Н.Г., то ему каждый день отправлялись радиограммы со сводками со всех морских фронтов, а относить эти донесения утром и вечером поручено было Виктору Осокину. Так что ветеран считает, что и он принимал, хоть и относительное, участие в исторической конференции [79].

Во время Крымской встречи «большой тройки», проходившей с 4 по 11 февраля 1945 года в Ливадийском дворце близ Ялты, была определена политика СССР, США и Великобритании в отношении Германии и намечены общие принципы послевоенного взаимодействия. Главы правительств согласовали военные планы, нацеленные на скорейший разгром нацистской Германии, и выработали отношение к побеждённой стране после её капитуляции. Было решено, что после победы над гитлеровскими вооружёнными силами войска каждой из трёх стран союзников оккупируют определённую зону Германии и создадут совместную администрацию. Если Франция пожелает, она тоже сможет взять на себя такую же зону оккупации и участвовать во всех вопросах в качестве четвёртого члена. Германия будет превращена в демилитаризованное, демократическое и миролюбивое государство. Военные преступники будут наказаны, нацистские законы отменены, а фашистская партия запрещена.

«Нацистская Германия обречена на гибель. Если немецкий народ будет и дальше продолжать свое безнадёжное сопротивление, он заплатит ещё большую цену за своё поражение, — говорилось в коммюнике Крымской конференции. — Мы не помышляем уничтожить немецкий народ. Только после искоренения нацизма и милитаризма германский народ сможет занять достойное место в сообществе наций».

В процессе совещаний главы великих держав пришли к договоренности о создании всемирной Организации Объединённых Наций, которая придёт на смену Лиге Наций. Был также решён вопрос о правительстве Польши и прохождении польско-советской границы. СССР обязался через 2–3 месяца после окончания войны в Европе вступить в войну с Японией [78].

С учётом «нелётной погоды» гитлеровцы не рискнули поднять с аэродромов свои бомбардировщики. А над Крымом светило солнце, и Сталин на свежем воздухе, в окружении своих высоких гостей охотно позировал перед фото— и кинокамерами.

Ялтинская конференция прошла в достаточном взаимопонимании трёх глав правительств великих держав. Сталин задавал вопросы Рузвельту и Черчиллю и сам охотно отвечал, когда его спрашивали. Кроме политических тем, разговоры велись и чисто житейские, вплоть до оценки достоинств тех или иных блюд, напитков, обсуждения их популярности в различных странах. Как-то за обеденным столом Сталин спросил, знают ли его гости грузинскую виноградную водку — чачу? Оказалось, что никогда не слыхивали, а Черчилль, уважавший крепкие напитки, заинтересовался и пожелал её попробовать. Поскольку в закромах Ливадийского дворца таковой водки, естественно, не оказалось, отправили самолёт в Грузию. Там у насмерть перепуганного лучшего грузинского самогонщика набрали чачу и отправили её в Ялту. Сталин торжественно презентовал доставленную бутылку Черчиллю.

На серьёзном мероприятии не обошлось и без курьёзов. На одном из заседаний за большим круглым столом министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден что-то написал на бумажке и протянул её Черчиллю. Тот, прочитав, поджёг записку от своей сигары. Затем сам написал ответ и протянул его Идену. Взглянув на записку, министр разорвал её на мелкие кусочки и бросил в корзину для бумаг. Это не ускользнуло от внимания советских сотрудников госбезопасности. Из обрывков восстановили текст записки Черчилля. Британский премьер написал: «Не волнуйтесь. Старый ястреб не выпадет из гнезда». Несколько лет советские дешифровщики пытались разгадать скрытый смысл записки, но не смогли. Только в конце пятидесятых годов Хрущёв Н.С., встретившись в Великобритании с премьером Черчиллем, спросил его напрямую, о чём шла речь. Дело, мол, прошлое, и теперь можно поделиться секретом. «Да ничего особенного, — ответил Черчилль. — Просто у меня тогда расстегнулась ширинка. Господин Иден предупредил меня, а я его успокоил…»

Пользуясь случаем, руководители великих держав не отказывали себе в возможности подшутить друг над другом, не только для того, чтобы создать более дружелюбную атмосферу, но и «протестировать на сообразительность» своих именитых собеседников. В один из дней, после официальных переговоров, состоялся лёгкий обед-фуршет, на котором президент Рузвельт и премьер Черчилль решили разыграть Сталина, намекая на его диктаторские замашки. Обращаясь к Рузвельту, Черчилль сказал: «Фрэнк, мне приснилось сегодня ночью, что я стал Властелином Земли». Подыгрывая своему партнёру по переговорам, Рузвельт ответил: «Уинстон, а мне приснилось, что я стал Властелином Мира». И, обращаясь к советскому руководителю, задал ему вопрос: «А вам что приснилось, маршал Сталин?» Ни секунды не раздумывая, великий вождь в тон своим визави парировал: «А мне приснилось, что ни вас, президент Рузвельт, ни вас, господин премьер‑министр, я в этих должностях не утвердил!». Незадачливые претенденты на Мировое Господство буквально рухнули со смеху [80].

Сталин тоже в долгу не остался. Под занавес Ялтинской встречи он разрешил ответственному за охрану Круглову С.Н., владевшему английским языком, аккуратно намекнуть союзникам, какой чрезвычайной опасности подвергались их жизни в Крыму, разгадай немцы нехитрую дезинформацию, посылавшуюся во вражеский стан через завербованных нами радистов. Американский президент и английский премьер, прекрасно осведомленные о том, как беспощадно умели бомбить немцы, не только поняли всю серьёзность обстановки во время их пребывания на Крымской земле, но и по достоинству оценили смелость и мужество Круглова С.Н., персонально отвечавшего за безопасность глав трёх государств и сопровождавших их лиц. Теперь всё это оставалось в прошлом и, действительно, могло послужить шуткой о хитроумном обмане коварного противника. А вот вся организация встречи действительно заслуживала самой высокой похвалы.