Стрегон на мгновение зажмурился. Все плохо. Глупо. Нелепо. Потратить столько времени на поиски, с трудом терпеть всю дорогу насмешки и издевательства. Так быстро привыкнуть и теперь потерять этого ненормального пацана?!

Какое-то время полуэльф стоял на месте, пережидая глухое отчаяние. Затем глубоко вздохнул и, кинув последний взгляд вниз, где из пенных волн медленно выплывало распластанное на воде тело, пошел искать подходящий спуск.

Стрегон потратил почти полчаса, чтобы обойти водопад и отыскать приемлемую тропку. Еще какое-то время ушло на то, чтобы найти проход к реке. С трудом его отыскав, полуэльф немного поколебался, но на другую сторону решил перебраться дальше, где река поспокойнее и посмирнее, и только тогда, когда отыщет тело. Спешить ему стало незачем: с такой высоты да с теми ранами, что оставил медведь, нечего и надеяться, что у пацана есть шансы выжить. Косолапого он тоже не опасался: его явно швырнуло на камни еще раньше, чем Белика, поскольку наверху туши не было видно, а на другой берег зверь точно не выходил. Значит, кувыркнулся с обрыва вместе с мальчишкой и вряд ли снова сможет безнаказанно нападать на беззащитных детей.

Наемник тяжело вздохнул, со смешанным чувством покосившись на уютно утроившийся в ладони меч, но тут же отвел взгляд: серебристая рукоять неожиданно стала жечь руку, словно он только что обменял ее на чужую жизнь. Неравный обмен. И неправильный, как весь этот лес, вся эта нелепая жизнь и еще более нелепая судьба, от которой никто, увы, не убежит.

Приглушенные голоса он заслышал внезапно: у воды звуки разносятся быстро и далеко. Так далеко, как, пожалуй, нигде больше. Сперва полуэльфу показалось, что наконец наниматель объявился, потому что раздавшийся возле воды мелодичный смех был похож на трель эльфийского колокольчика, но потом Стрегон настороженно прислушался и оторопело замер. После чего стрелой сорвался с места, с колотящимся сердцем выскочил на ближайший пригорок, жадно всмотрелся в противоположный берег, где изгиб реки образовывал уютную заводь. Пару мгновений ошарашенно таращился, не в силах вымолвить ни слова, а потом в каком-то изнеможении опустился прямо на землю.

— С ума сойти… Но как?

Увиденное потрясло его настолько, что Стрегон долгое время просто сидел, глядя перед собой. Молча следил за тем, как живой и невредимый Белик деловито снует по лужайке, развешивая на ветвях свои штаны и сорочку, которые только что отстирал от крови. Как теплится в ямке небольшой костерок, где на толстых прутьях готовится свежее мясо. Как довольно суетится под деревьями расседланный Курш, с немалыми усилиями выволакивающий из воды тяжелую медвежью тушу. Как пацан с усмешкой косится, но дает возможность другу вдоволь наиграться. Как звонко смеется, когда грамарец неловко цепляется добычей за какой-то корень и едва не падает, тщетно пытаясь высвободить огромную медвежью лапу…

Сам Белик при этом выглядел здоровым, полным сил и поразительно добродушным, будто и не падал какое-то время назад с обрыва. Вернее, падать-то он падал, но, похоже, лишь оттого, что ему просто захотелось. Да еще покувыркался в воздухе в свое удовольствие и покружился, лежа на воде, как морская звезда на песчаном дне, — раскинув руки и ноги в разные стороны и отчего-то совершенно не собираясь тонуть. Кажется, с медведем все было не так, как выглядело на первый взгляд. Кажется, этот странный пацан ранил зверя, а не наоборот?

Сейчас Белик снова был чистым и умытым, с еще влажной кожей и небрежно отброшенными назад мокрыми волосами. Надел новые штаны и шелковую сорочку, расшитую по вороту причудливыми узорами. Только рукава и штанины высоко закатал, чтобы было удобно. Благодаря измененному зрению Стрегон сумел рассмотреть, что загадочный рисунок на его коже имеет не изумрудный, а сочный алый оттенок. И в действительности не заканчивается на правом плече, а сперва дразняще выглядывает из-под ворота сорочки, затем пропадает внизу и выныривает наружу уже из-под левой штанины, истончаясь на узкой лодыжке изящной эльфийской вязью. Но, что изумляло больше всего, на шее у мальчишки висел кожаный шнурок, который Белик раньше скрывал и на котором равномерно покачивался подозрительно знакомый треугольный камешек. Гладкий, тщательно отполированный, в центре которого виднелась полуистершаяся от времени руна.

Стрегон, как ни напрягал глаза, все же не смог ее разглядеть. Понял только, что камешек точно такой же, какой, по традиции, носили братья и какой ни один здравомыслящий человек не посмеет надеть не по праву. И это открытие вместе с неожиданно обнаружившимся пацаном поразило его настолько, что он не только не пошел навстречу, но напротив — инстинктивно подался назад, под прикрытие густых зарослей, и навострил уши.

— Вот видишь, Курш, — наставительно заметила Белка, искоса поглядывая на скакуна. — Иногда надо делать какие-нибудь безумства, чтобы сбросить накопившееся напряжение.

— Грр! — недовольно фыркнул грамарец, наконец-то высвободив проклятого мишку, после чего цапнул тушу зубами и уверенно поволок к кустам.

— Знаю, что тебе не нравится, когда я рискую. Но, честное слово, иногда на меня находит какое-то помутнение. Если не вытравлю вовремя, могу сорваться и кого-нибудь зацепить. А ты же не хочешь, чтобы из-за этого пострадали люди?

— Грр!

— Вот и я не хочу, — вздохнула она, закончив с одеждой. — Траш слишком многое мне передала, чтобы это не сказалось. Порой мне просто необходимо побыть одному и устроить что-то дикое. Например, сигануть головой вниз с обрыва или побороться со здешним лесным хозяином. Прости, что я убил его без тебя, но он не оставил мне выбора — налетел, дурак мохнатый, лапой шарахнул, да еще и пасть раззявил, будто я ему мошка какая. Вот я и не сдержался.

Курш сердито засопел, раздирая клыками добычу, на которую рассчитывал сам, но что теперь сделаешь? Хорошо хоть он успел ее выловить из воды, пока туша не уплыла, иначе пришлось бы опять охотиться.

Белка тем временем уселась у костра, скрестив ноги и подтянув поближе мешок, вытащила подарок Крикуна, а затем бережно развернула лоскуты. Со вздохом повертела в руках причудливые ножны, сделанные из мелких чешуек, смутно напоминающих новый доспех Стрегона. Хмыкнула при виде клейма — гномий молот на фоне семилучевой звезды. Осторожно провела пальцем вдоль изящно изогнутой гарды и, увидев возле навершия золотой ободок в виде свернувшегося кольцом дракона, покачала головой:

— Он еще и изумруд сюда вставил… Торк! У нас, конечно, в роду особое отношение к драконам, но мне и одного вполне достаточно. Курш, глянь-ка! — Осторожно высвободив узкий, всего в половину ладони, и длиной в две ладони клинок, она многозначительно присвистнула. — Ого! Аконит! Да не простой, а с какой-то примесью…

Стрегон судорожно вздохнул: подобный клинок — поистине королевский подарок. А ножны отлично смотрелись бы рядом с его новым доспехом, потому что оказались сделаны из чешуи того же змея, названия которого полуэльф еще не знал. Только здесь чешуйки были мельче и подобраны одна к одной — ровные, идеально повторяющие друг друга, матово поблескивающие и словно бы… закаленные?

— Ну, питон — это я понимаю, — задумчиво повертела подарок Гончая. — Даже понимаю теперь, почему в последние годы ничего не было слышно о больших змеюках… Интересно, сколько это стоило Браду и нашему Крикуну? Но вот узор пока не признаю. Курш, ты видишь? Я бы сказал, что это аконит, если бы тут не было вот этих зеленоватых прожилок. Вон идут, вдоль самой кромки, как раз за рунами защиты и имени. Но их, как правило, только ушастики вплетают в свои клинки, да и магия нужна высшего уровня — никак не ниже хранителя. Но чтобы Крикун пустил кого-то в свою кузню да еще и попросил помочь, такого просто не бывает! Надо будет потом узнать у нашего ворчуна, кого из остроухих и сколько времени он пытал, чтобы добыть эту великую тайну. Правда, нож хорош. Даже, я бы сказал, один из лучших, что он когда-либо делал. И знаешь что? Пожалуй, я этого коротышку все-таки прощу, потому что медведя этот клиночек разделал совершенно бесподобно.