В 1955 году, после снятия Маленкова с Председателей Совмина, Булганин занял его место, а Жуков стал военным министром. Вскарабкался на пик.

Будущую «антипартийную группу», которая и так не имела поддержки большинства ЦК… Да сам Сталин сразу после 19-го съезда утратил контроль над большинством ЦК, то, чего удалось избежать в 37-м году, случилось в 52-м… А в 1955 «антипартийцы» лишились рычагов влияния на политику и кадры, их уже третировать начали и хрущевская кодла уже начала процесс реабилитации осужденных в 37-м году троцкистов, готовясь к очередному съезду партии.

Одновременно, как следует из вышеприведенной записки Жукова и Соколовского, начался процесс пересмотра истории ВОВ, роли в ней Сталина. В докладе Хрущева на 20-м съезде обвинение Сталину в том, что он страну к войне не подготовил и поэтому она обернулась огромными потерями, звучало наряду с обвинением в незаконных репрессиях.

Прокуратура и КГБ начали пересмотры дел осужденных троцкистов, а в министерстве Обороны — пересмотр результатов деятельности Сталина, как Главнокомандующего, и пересмотр вопросов подготовки страны к войне. Эти два процесса даже по времени совпадают.

Это каким-то образом ускользнуло от внимания даже современных историков, которые обозначают себя защитниками Сталина. Впрочем, с такими защитниками и врагов не надо…

И если результат деятельности прокуратуры и КГБ был в том, что на Сталина навесили незаконно осужденных троцкистов, то результат деятельности министерства обороны, которое возглавлял очень сильно обиженный Сталиным «бог войны», как его назвал А. Исаев, вылился в будущие 20 млн. погибших. В преступную сталинскую политику, которая привела к таким огромным жертвам.

«В январе месяце с/г Министерством обороны на рассмотрение Президиума ЦК КПСС было внесено ходатайство об изменении существующего наименования Первого периода Великой Отечественной войны.

В настоящее время этот период носит наименование „Активная оборона Советских Вооруженных Сил“.

Учитывая, что такое наименование приводит к неверному представлению о характере действий советских войск в 1941—42 гг. и что оно противоречит принятому у нас понятию содержания активной обороны, министерство просило ЦК КПСС одобрить следующее наименование первого периода: „Срыв замыслов „молниеносной“ войны фашистской Германии против Советского Союза и создание условий для коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны“.»

Это из Записки за подписью Жукова. 1955 год. А это из доклада Хрущева, 1956 год:

«Обычно рисуется такая схема. Сталин все и вся предвидел. Советская Армия чуть ли не по заранее начертанным Сталиным стратегическим планам проводила тактику так называемой „активной обороны“, то есть ту тактику, которая, как известно, допустила немцев до Москвы и Сталинграда.»

Нужно задавать вопрос: кто являлся автором клеветы на Сталина в вопросе подготовки СССР к войне и его роли в ней или и так всё очевидно?

А вот вопрос историкам: как так случилось, что вы роль Жукова в клевете на Сталина по этому вопросу затёрли, всё приписали одному Хрущеву? — задавать нужно. И пристально смотреть в их бегающие глазки…

* * *

Но вы хоть что-то поняли из этого: «активная оборона» — неправильно, правильно — срыв замысла «молниеносной» войны? И что характер действий советских войск в 41–42 гг. противоречит принятому понятию содержания активной обороны.

Вроде активная оборона — это контратаки и контрнаступления. Пассивная оборона — сидение в окопах и в укрепленных районах. Так от самой границы советские войска, отступая, активно контратаковали. Даже там, где они успевали занять подготовленные к обороне рубежи — обязательно контратаки. У самого же Жукова в «Воспоминаниях и размышлениях» так.

И как сорвали замысел «молниеносной» войны, если не обороной? Пассивной обороной сорвать не могли, потому что пассивной обороны не было ни в 41-м, ни в 42-м от слова совсем. Контратака на контратаке. Контрнаступление на контрнаступлении.

Но если не было пассивной обороны, не было и активной обороны, как считают Жуков с Соколовским, то как еще можно было сорвать план «молниеносной» войны?

Только два варианта: либо напасть первыми и разгромить немецкие войска, готовые для блицкрига… Но тут даже Резун-Суворов с его выдумкой о том, что Сталин подобное планировал, заплачет от смеха, потому что если даже и планировал, то не успел.

Либо второй вариант: драпать до самой Москвы с такой скоростью, чтобы немцы не успели догнать наши войска и разгромить их, закончив войну блицкригом, а пока идет драп — накопить силы для создания коренного перелома.

Вам смешно от второго варианта? Так вы только что прочли, как Жуков с Соколовским предлагали обозначить первый период войны:

«В связи с этим коллегия просит Президиум ЦК КПСС рассмотреть два новых варианта определений первого периода:

Первый вариант — „Период отступления и срыв плана „молниеносной“ войны фашистской Германии против Советского Союза“;

Второй вариант — „Период отступления, накопления сил и срыв плана „молниеносной“ войны фашистской Германии против Советского Союза“.»

Никакой обороны. Только отступление. Отступление без обороны. У них в их предложениях элементарно нет слова «оборона».

Даже я, владея обширным запасом такой лексики, от которой не только дамы падают в обморок, не могу подобрать соответствующих эпитетов для этих двух мерзавцев…

* * *

Я на срочную службу был призван в 1987 году из института, уже в возрасте 23 лет, когда Андропов отменил все отсрочки для студентов, гребли даже тех, кто учился на военных кафедрах, даже тех, кто уже успел закончить ВУЗы, в которых не было военных кафедр и кому было меньше 28 лет. Вместе со мной в одном призыве служил Сашка Егоров, ему буквально через несколько недель после призыва исполнилось 28, уже лысоватый, с заметным брюшком мужик, успевший до армии поработать инженером на производстве.

Саня пошел служить с установкой: «Если вам так надо, чтобы я побыл в армии год, я побуду, но всю вашу службу я в гробу видал». И этой своей установке он строго придерживался с первого дня. Первый подъем утром, взвод курсантов вскакивает и в панике напяливает на себя обмундирование, пока сержант отсчитывает 45 секунд, все стоят в строю уже, Саня еще потягивается и почесывается, расстилает на табурете портянку, ставит на нее ногу и, зевая, наматывает её.

— Курсант Егоров! — орет сержант.

— Что надо? — отвечает курсант Егоров.

Замковзвода, сержант Олег Мягкий, москвич, терялся перед такой наглостью. Да и неудобно было 19-летнему парню гонять лысого пузатого мужика.

Попробовал замполит роты с ним побеседовать насчет того, что «призвался — так служи».

— Тебе надо, ты и служи, — был ответ.

Попробовали Саньку по нарядам погонять — никакого эффекта.