Культура не может существовать без памяти, как не может существовать без забвения. В то время как задача Библиотеки запомнить, Книжный магазин отбирает, отбрасывает, приспосабливается к настоящему, предавая что-то неизбежному забвению. Будущее выстраивается посредством устаревания, мы должны избавляться от тех верований прошлого, что оказываются ложными или устаревшими, от вымыслов или дискурсов, которые перестали излучать какой-либо свет. Как писал Питер Бёрк: «Отбрасывать таким образом знания может быть желательным или даже необходимым, по крайней мере, до определенной степени, но нам следовало бы помнить не только о приобретениях, но и о потерях». Поэтому, когда осуществляется некоторый отбор или отсеивание, что является неизбежным процессом, стоит «исследовать то, что отсеивалось на протяжении веков, этот интеллектуальный мусор», людские ошибки, то ценное, что было предано забвению среди множества других сведений и мнений, которые действительно должны были исчезнуть. После стольких веков долговременного выживания, с появлением электронного носителя книга вступает в логику рассчитанного устаревания, обретает срок годности. Это еще глубже изменит наши отношения с текстами: мы сможем их переводить, изменять, индивидуализировать в масштабах, которые еще только предстоит представить. Речь идет о временной кульминации пути, открывшегося благодаря гуманизму, когда филология поставила под вопрос известные и бесполезные авторитеты, а библии начали переводиться на наши языки при помощи рациональных критериев, а не под диктовку суеверий.

Если среди нас так много тех, кто собирает бесполезные штампы в воображаемом паспорте книжных магазинов мира, то это потому, что в них мы отдаемся служению культурному, заменившему религиозное, потому что со времен романтизма книжные, как и кладбища, археологические руины, некоторые кафе и многие библиотеки, а позднее и кинотеатры и музеи современного искусства, были и остаются ритуальными пространствами. Зачастую они имеют значение для туризма и других институтов, поскольку помогают понять историю современной культуры, ее топографию, знаковые места, где мы можем черпать материалы, выстраивая свое пространство в мире. Если со смертью Якоба Менделя или с гипертекстом Борхеса эти физические места, за которые можно зацепиться, стали более хрупкими, менее трансцендентными, то с развитием интернета они стали намного более виртуальными, чем могло вместить наше воображение. Они заставляют нас создавать новые ментальные инструменты, читать более критически и ангажированно, чем когда бы то ни было прежде, представлять и связывать, как никогда прежде, анализируя и блуждая по интернету, углубляя и ускоряя, превращая привилегию неслыханного доступа к Информации в новые формы Знания.

Воскресными вечерами я часто роюсь в сети в поисках книжных магазинов, которые еще только открываются мне, но уже меня ждут. В течение нескольких лет я был читателезрителем магазинов, которые еще не посетил. Недавно по воле случая я познакомился с двумя такими заведениями. В Корал Гейблс – этот топоним был для меня лишь чем-то в стиле Хуана Рамона Хименеса – пересадка с одного авиарейса на другой, занявшая двадцать четыре часа, дала мне возможность посетить Books & Books, чудесный книжный магазин в Майами, располагающийся в здании, построенном в двадцатые годы в средиземноморском стиле. В Буэнос-Айресе в выходные, на которые у меня ничего не было запланировано, я сел на паром и отправился в Монтевидео, где, наконец, смог побывать в еще более красивом книжном Más Puro Verso: в здании, построенном в ту же эпоху ар-деко, над имперскими лестницами возвышалась огромная витрина. Так же, как я жаждал оказаться в этих пространствах, я годами собирал сведения и о других в книгах, газетах, журналах, видеороликах или на сайтах; о других, которыми я тоже хочу обладать. В числе этих книжных Tropismes в брюссельском пассаже XIX века. И Le Bal des Ardents в Лионе с большой дверью, составленной из книг, и с восточными коврами, словно зовущими почитать на полу. И Mollat в Бордо, который недавно воплотил мечту всех любителей книг, предоставив им возможность провести ночь в книжном магазине. Его идеальный сайт всегда изобилует советами и сообщениями о мероприятиях – чистая семейная традиция, превращенная в две тысячи пятьсот квадратных метров печатной культуры, заполняющие тот самый дом, где жил, писал и читал в начале XVIII века ни много ни мало сам Монтескье, философ-путешественник. Это Candide – легкое, словно бамбуковые заросли, здание в Бангкоке, которым управляет писательница, издательница и общественная деятельница Дуангруэтай Эсанасатан. И три магазина сети Kyobo в Сеуле, куда в выходные приходят тысячи человек, чтобы что-нибудь купить или просто почитать, превращая их в просторные читальные залы. К ним относится и амстердамский Athenaeum Boekhandel, который мне с жаром советовал Сейс Нотебоом, – он обладает классической эстетикой и, прежде всего, является значимым культурным центром и местом встреч писателей. А также Pendleburys, загородный дом, поглощенный уэльским лесом, и Swipe Design в Торонто, потому что с его потолка свисает старинный велосипед и между двумя читальными креслами установлена шахматная доска. Конечно же, Ram Advani Booksellers, легендарный книжный в Лакхнау (Индия), хотя мне уже не удастся познакомиться с Рамом Адвани, который скончался в конце 2015 года в возрасте 95 лет и память о котором хранит его невестка Анурадха Рой. И наконец Atomic Books – любимый книжный сценариста и критика комиксов Сантьяго Гарсии, поведавшего мне в мейле, что в Соединенных Штатах это один из лучших магазинов для любителя графических романов, хотя здесь есть также литература, контркультурные фэнзины и даже панковские игрушки и диски: «К тому же там можно встретить Джона Уотерса, когда он приходит забрать свою почту». Другие магазины просто пленили меня на фотографиях, но я не располагаю сведениями об их истории или значении, потому что все данные о них приводятся на языках, которых я не знаю, например на японском. Я говорю о токийском Orion Papyrus с его паркетными полами, с лампами, достойными Мондриана, и со смесью дерева и металла на полках, заполненных книгами по искусству и дизайну, и о токийском же Shibuya Publishing & Booksellers с его невероятной геометрией стеллажей. Если я когда-нибудь вернусь в Гватемалу, то, с благоговейным трепетом зайдя в Sophos, неизбежно испытаю ностальгию по исчезнувшему Librería del Pensativo. Я наверняка буду делать записи обо всех них, как человек, расплачивающийся с долгами, в тетрадке, похожей на ту, что использовал в прежние времена: я быстро отказался от приобретенной было привычки делать это в приложении Moleskine на моем айпаде, а мобильным телефоном предпочитаю пользоваться как фотоаппаратом, а не как записной книжкой. Посмотрим, в конечном счете главное – это желание архивировать.

В рассказе Клариси Лиспектор «Тайное счастье»