– А кто еще мог все это проделать? Марк знал огенерале, мы не раз потешались над его привычкой торчать на балконе, он могвойти в мою квартиру в любое время, у него руки Золотые, ему ничего не стоилосломать механизм ворот, а потом его починить, а также стереть записьтелефонного разговора. Есть еще кое-что: о встрече с Ромкой Пастуховым ядоговаривалась при нем и вскоре напротив входа в парк появился киллер, а потомпогиб, потому что останься он жив, след наверняка бы вывел к Марку. Оперативнонайти квартиру и проникнуть в нее, не ломая замков, – это тоже в стилеМарка. Накануне он напился как свинья и талдычил мне о поцелуе Иуды, глупостьчистой воды и совсем на него не похоже, мне следовало догадаться уже тогда, а ярешила, что у него белая горячка. Видно, Марк в самом деле испытывал ко мнедружеские чувства и предательство далось ему нелегко.

– Так, что мы имеем, – посидев немного молча,заговорил Лукьянов. – Кто-то выходит на твоего Марка и принуждает его ксотрудничеству. Его было чем зацепить?

– Конечно.

– Он соглашается, потому что его шантажировали илипросто из-за того, что обещали приличные деньги, и пытается избавиться от тебя.С какой целью?

– Не знаю. Возможно, из-за моей привычки докапыватьсядо сути.

– И до какой сути ты докопалась в этот раз?

– Понятия не имею, но непременно разберусь. Дальшепросто: Марк устраивает неудачное покушение на меня и Пастухова, времени у негов обрез, и он нанял киллера, который оказался неумехой.

– Почему бы ему самому не шлепнуть вас?

– Я могла попросить его подстраховать меня при встрече.Без киллера не обойтись, в любом случае Марк быстро бы от всего избавился. Нокиллер ни на что не годился, а стрелять в меня еще раз не рискнули. В гостиницуподкладывают бомбу, Марк, не отвечая на мои звонки, выманивает Черника из дома,воспользовавшись записью моего голоса. Сделать ее для него было пустяком, затемзвонит мне, и я сломя голову несусь к Чернику, причем на такси, об этом Марктоже позаботился, намудрив с воротами. Он берет мою машину, нахлобучиваетпарик, делает генералу ручкой и на глазах свидетелей сбивает несчастногоЧерника. И машину, и блондинку за рулем заметили многие. Затем он возвращает машинув гараж, практически ничем не рискуя. Если бы я к тому моменту оказалась дома,он мог бросить ее на улице. Все неплохо задумано, а выполнено еще лучше. Ты имздорово помог, устроив мне допрос с пристрастием. Однако мой единственный другзабыл золотое правило, и вскоре ему о нем напомнили. Назначили встречу вквартире девчонки и пристрелили обоих, а теперь пытаются свалить их кончину наревнивого любовника. Все отлично, кроме одной детали: от избытка энтузиазма, тоесть для большего драматизма, они положили его в постель к девчонке, но Маркявлялся убежденным гомосексуалистом. Сценаристы об этом понятия не имели,оттого и прокололись. Теперь самое интересное: вчера, в тот момент, когда Марклил горькие слезы над своим предательством или надо мной, я видела в “Пирамиде”нефедовского шофера Сергея в обнимку с девицей, которую сегодня нашли убитой.Оказалось, они уже некоторое время дружат.

– Ты хочешь сказать, всю эту кашу заварил какой-тошофер?

– Вряд ли он способен наворотить таких дел без ведомахозяина.

– Интересно… Выходит, все сводится к Нефедову? Убийстводевчонок, смерть собственного сына, а теперь еще и твоего Марка?

– Ага. Только понять, в чем там дело, будет не просто.А еще труднее будет что-либо доказать. Они с Дедом давние друзья, и Дед ничегоне захочет слушать…

Лукьянов хмыкнул и покачал головой.

– Мне нравится твоя версия, хотя есть и другая. Это неМарк подставил тебя, а ты его, потому что вовсе не Нефедов убил девчонок, а ты.И теперь отчаянно пытаешься спасти свою шкуру и все основательно запутать.Темперамент у тебя будь здоров, выдержка тоже, и способна ты на многое.Возможно, Нефедов, пытаясь найти убийцу сына, смог тебя как-то зацепить, исейчас ты занята тем, что готовишь ему ловушку. Если честно, я остановился бына этой версии, если б не одна штука.., не штука даже, а так, догадка.

– Поделишься? – спросила я.

– Обязательно.

– Прямо сейчас?

– Я не зря копался в бумагах. У нефедовского шофера,Латникова Сергея Юрьевича, была судимость. Отгадай, что он натворил? Ладно, немучайся. Он здорово порезал одну девицу. На суде он утверждал, что на почверевности. Суд оттягивали полгода и освободили его в зале суда по амнистии. Былоэто несколько лет назад, но парень с тех пор не поумнел. Еще дважды у него былинеприятности, и оба раза причина та же. Любит побаловаться ножичком.

– Занятно, что несмотря на это Нефедов оставил его всвоем штате.

– Не просто оставил, он каждый раз принимал самоедеятельное участие в его судьбе.

– Странно, ты не находишь?

– Нет, не нахожу. Тебе известно, где находится женаНефедова?

– В какой-то клинике…

– Правильнее сказать, в психушке. И знаешь, кто тамвсем заведует: родной брат мамаши все того же Латникова, то есть его дядя. Запять лет до этого Нефедову лишили материнских прав, так как дама алкоголичка,да еще крайне неуравновешенная. Главным свидетелем был наш Сереженька, онкрасочно живописал скандалы и пьяный дебош, который вынуждай был наблюдать подолгу службы.

– Вот, значит, как.., оказывается, все просто.

– Просто для кого? Хочу напомнить, что, кроме догадок,у нас ничего нет, – ухмыльнулся Лукьянов. – Я бы советовал тебеотыскать Мальвину. Только она знает, что произошло в ту ночь в доме Нефедова.Правда, судя по всему, она уже унесла свои знания в могилу.

– Ну и что теперь, лапки сложим? – хмуро спросилая.

– На тебе висит обвинение в предумышленном убийстве, ая вообще покойник. Придется напрячься и разобраться, что к чему. – С этимисловами он поднялся и пошел к двери, чем очень меня порадовал. Конечно, я былане против скрепить наш зарождающийся союз объятиями и всем, что за ними обычноследует, но, если честно, при одной мысли об этом с души воротило. “Вся мояжизнь соткана из противоречий”, – философски заметила я и пожелала себеспокойной ночи.

Утром Лукьянов показал себя на редкость милым парнем, всталраньше меня и убрался на кухне, собрал осколки, расставил мебель по местам идаже сварил кофе. Не скажу, что кухня радовала глаз потеками на стенах, но мнеона никогда особо и не нравилась. Я буркнула “здравствуй”, схватилась за чашкуи едва не расплескала содержимое, пытаясь поднести ее ко рту. Лукьянов с видомстрадающего папаши покачал головой и заявил: