Смотрела на дедушку удивленно и понимала, как рельефно передо мной сейчас высвечивается вот эта его сторона- косная, категоричная- годами выточенная условностями системы, в которой он рос. Как бы чего ни вышло. Как у других. Правильный…

Неужели вот именно такое морализаторство он, как и сотни тысяч из его поколения и формата, одобрял и считал верным… Когда людей подвергали в буквальном смысле публичной порке, вызывали на ковер и грозились уволить, исключить из партии и что-там еще, просто за то, что они осмелились проявить чувства, выходящие за пределы их правил о том, что хорошо, а что плохо.

-И что, перестал?

-Перестал… Правильный выбор по жизни сделал, как видишь. Дело молодое. Она постарше его была, завлекла в свои сети, Кармен… Одумался. Такая страсть- это дурман, Дана. Она может накрыть с головой, как волна, но она неизбежно так же стремительно и отступает. И вот это уже вопрос- что после нее остается- поруха или даже смерть… Вскоре после этого в жизни Вени появилась мама твоего жениха. Хорошая скромная девочка. Из семьи полной, нормальной. Они стремительно поженились, и Игорь скоро родился. Всё как у людей.

-А Алекс как родился? Это ты тоже знаешь?

-Да что ты его все Алексом зовешь? Даже имя какое-то идиотское, иностранное! Всё в нем наперекосяк! А вот так родился. Кармен не стала говорить о сыне Вениамину. Я даже не знаю, зачем она оставила его. Они тогда уже не общались. Появилась спустя какое-то время. Для нас для всех это шок был, конечно. А для него-тем более… Вот так и родился этот непутевый… Потому я и говорю, Дан, с непутевыми дорога одна… Как у нашей Ланочки. Та тоже связалась с таким…

-Дед, у тебя, кажется, омлет пригорел… Гарью на всю кухню воняет.

-Ой, и правда! А что молчишь, Дан?!

Глава 43

Глава 43

- В смысле, починил?- недоуменно кряхтит в трубку сонным голосом Игорь,- малыш, сорян. Я совсем забегался и забыл про машину… Не обижайся…

Я зависаю, теряя нить разговора с женихом, который решил, что я на самом деле его не благодарю, а ставлю таким образом ему на вид, как многие девушки, что он так и не нашел время заняться моей тачкой. Но мысли сейчас судорожно крутятся вокруг другого факта. Машина отремонтирована. Это означает, что кто-то каким-то образом ее открыл, завел, доехал на ней до сервиса, отремонтировал и вернул обратно. И это не Игорь, у которого валялся второй комплект моих ключей. Значит…

Мысль о том, что это сделал Алекс или кто-то по его поручению, послала по крови не радость, а страх. Бессознательный, инстинктивный…

То же самое чувство я испытывала, когда спускалась на паркинг после спорта. Или иногда когда подходила к окну поздно вечером и мне казалось, что за мной наблюдают. Словно бы я у себе дома и не защищена…

Но сейчас все было серьезнее. Это не просто мои домыслы и игра воображения. Это реальные действия. Это конкретное покушение не просто на мое личное пространство. Можно сказать, Алекс распорядился им так, как посчитал нужным. И при этом даже не удосужился поставить меня в известность…

Его взгляд, который я видела в клубе в туалете, по дороге к нему и когда он привязал меня к постели… Это был взгляд не человека. Он пугал. Возбуждал и пугал одновременно. Я чувствовала себя кроликом перед удавом. Вот только все мы с детства знали, какая судьба у первого и что с ним собирался делать второй… Было иллюзией и заблуждением полагать, что Алекс согласится на вторые роли, согласится быть в тени. Теперь я точно понимала, что мы вместе больше не являемся сообщниками, хранящими одну тайну во имя покоя. Эта тайна была всецело в его руках и он распоряжался ею так, как хотел.

Слова деда тоже здорово меня отрезвили. Снова и снова я возвращалась к образу роковой Кармен и понимала, что в этой истории все далеко не так однозначно, как рисовал дед. Эта версия была его собственной, субъективной, окрашенной его оценками. Мы не слышали ее версию. А главное, никому из нас не дано осознать истинной сути тех чувств, что связывали ее с отцом Игоря и Алекса.

Мантуров действительно мог волновать, я это видела даже при нашей нынешней разнице в возрасте. Более того, по косвенным признакам я понимала, что у него и сейчас есть молодые женщины на стороне. И в то же время, в нем я отчетливо считывала рассудительность, какая свойственна для Игоря. Они люди комфорта и разума. Такие если и сходят с ума по кому-то, то как правило временно, наваждением и только однажды. А в целом у них все стабильно и спокойно. И дед был прав- у таких семья- святое. Не в том плане, что они никогда не ходят налево. Они умеют это хорошо скрывать. Алекс был совсем иным. То ли Африка его таким сделала, то ли природа, то ли порода матери, если верить тому, что говорил дед, но его действительно с трудом можно было представить добропорядочным семьянином...

А еще сегодня я точно уяснила одно. При такие жестких оценках Алекса мой демарш в виде передачи эстафеты от одного брата к другому будет не просто негативно воспринят самым моим близким человеком. Он будет воспринят катастрофично. Токсичность этой мысли с каждой минутой только усиливалась. Она разъедала, как кислота. Она разрушала меня изнутри. Как ни крути, все мы в той или иной степени зависимы от тех, кто нам дорог. Вот здесь и выстраивается цепочка взаимных манипуляций, свойственная нам всем. Врач бы сказал, что отчасти дед мною манипулировал. Но от этого он не становился мне менее близким человеком. Его мнение продолжало быть для меня самым важным… Вот единственная правда, которую я могла сейчас признать и сердцем, и душой.

-Малыш, приезжай сегодня и останься на ночевку. Мы так давно не проводили вместе тихие спокойные вечера. У тебя, как я понимаю, небольшое затишье. И у меня тоже…- слышу в трубке Игоря.