– Я убежден, вы не станете устраивать такой переполох, сэр!

Капитан Уэйр рассмеялся, но это не был его привычный заразительный смех, и ответного веселья у мистера Ливерседжа он также не вызвал. Более того, смех неприятно резал слух.

– Я думаю, вы приведете меня к кузену, – заключил капитан Уэйр, подходя к двери. Отворив ее и увидев за ней Рагби, Гидеон улыбнулся. – Входи, Рагби, – пригласил он слугу. – Завтра мы отправляемся в небольшое путешествие в Хертфордшир и берем этого человека с собой.

– Вам лучше немедленно меня отпустить! – в отчаянии воскликнул мистер Ливерседж. – Я не могу отвечать за последствия для его светлости, если сейчас же не вернусь! Он может умереть, прежде чем вы его найдете, сэр!

– Скажите, что мне сделать, чтобы вы поняли – я не такой уж идиот, за которого вы меня принимаете? – спросил капитан. – Нынешние тюремщики герцога наверняка не тронут его светлость до тех пор, пока не узнают, чего вам удалось добиться от меня. Рагби, этого типа необходимо охранять! Надеюсь, тебе будет несложно?

Бывший сержант, снисходительно улыбнувшись, ответил:

– Ну конечно нет, сэр! Мы с ним отлично заночуем вместе. Позвольте спросить, чем мы будем заниматься в Хертфордшире.

– Нам предстоит выручить его светлость из затруднительного положения, – сверкнув глазами, ответил Гидеон. – Я возьму бричку и своих гнедых лошадей. Скажи Старри, чтобы все приготовил! Мы выезжаем на рассвете.

– Сэр, нам обязательно тащить с собой этого толстяка? – недовольно пробормотал Рагби.

– Сэр, – с достоинством произнес мистер Ливерседж, – я ни за что не поверил бы, что такой знатный джентльмен столь мало дорожит своей честью и способен так поступить с другим человеком!

– Закрой рот, мерзавец! – добродушно порекомендовал ему Рагби. – Такого человека, как капитан, во всем мире не сыщешь, и ты скоро в этом убедишься! Пошли со мной! Прошу прощения, сэр, но если вы собираетесь покинуть Лондон, вам было бы неплохо встретиться с полковником.

– Вот сейчас я этим и займусь, – кивнул Гидеон. – Смотри, чтобы этот тип не сбежал!

– От кого, от меня? – оскорбленным тоном поинтересовался Рагби. – От меня никто не сбежит, сэр, не то что этот толстячок-дурачок!

По узкой лестнице Рагби затолкал мистера Ливерседжа в кухню, усадил его на деревянный стул и сообщил: он полный идиот, если решил потягаться со столь отважным воином, как капитан, после чего поздравил со счастливым спасением от смерти через удушение. Мистер Ливерседж, который никогда не упускал ни единой представляющейся ему возможности, предпринял несколько попыток убедить Рагби в том, что его ждут необыкновенные блага, если он решит встать на сторону своего узника. Рагби с восхищением выслушал все его речи, после чего сообщил Ливерседжу: если ужин входит в его планы, то ему лучше всего заткнуться. Мистер Ливерседж решил удовольствоваться тем малым, что ему предложила жизнь, принял этот совет к сведению и пододвинулся ближе к столу.

Капитан Уэйр, хотя и выбрал несколько непоследовательный метод убеждения полковника, все же в конце концов без труда получил заветный отпуск. Полковник не только считал Гидеона одним из самых перспективных офицеров, он также терпеть не мог скандалов и шумихи вокруг офицеров своего полка. Стоило ему услышать, что Гидеон желает отправиться на розыски кузена, как он заявил: очень рад этому и уверен – в город они вернутся вдвоем.

Расставшись с полковником, Гидеон некоторое время колебался, не навестить ли ему отца, но потом счел за лучшее ограничиться запиской. У него не было ни малейшего желания вступать в длительные пререкания, не говоря уже о том, что лорд Лайонел вполне мог примкнуть к их экспедиции, а его сына подобная перспектива совершенно не радовала. Ужинать в клуб «Даффи», где его ожидали друзья, он тоже не пошел, не только потому, что было уже слишком поздно, Гидеон и думать не мог ни о чем, кроме опасности, в которой оказался Джилли.

Вместо этого капитан вошел в отель «Стивен» на Бонд-стрит, где его хорошо знали, благодаря чему, а также его принадлежности к военному сословию приняли весьма радушно, немедленно проводив к свободному столику в кофейне. Ужин, который ему принесли, состоял из отлично приготовленных, изысканных блюд, но капитану кусок в горло не лез. Если бы в этом был какой-то смысл, он предпочел бы уехать сегодня же вечером. Не то чтобы он опасался, будто сообщники мистера Ливерседжа действительно могут убить герцога, но мысль о том, что его кузен находится в руках мерзавцев, которые могут грубо с ним обращаться или держать его в скверных условиях, была ему ненавистна.

Гидеон и представить себе не мог, как Джилли умудрился угодить в такой переплет, но подозревал, что приключение, на которое он намекал, имело определенное отношение к мистеру Ливерседжу. Он-то был уверен, что кузен просто немного развеется, и появление мистера Ливерседжа потрясло его до глубины души. Потрясение сменилось тошнотворным чувством, когда он понял, что было глупо считать, будто наивный и неопытный кузен способен за себя постоять. Если бы у Гидеона была хоть капля разума, он взял бы отпуск неделей раньше и вместе с Джилли отправился на поиски приключений. Затем он припомнил озорство, которым сверкали глаза герцога, когда он видел кузена в последний раз, и его отказ сообщить о том, куда и зачем он собрался. Джилли не хотел общества кузена, и уже этого было достаточно, чтобы здравомыслящий человек насторожился. По мере того как понижался уровень вина в бутылке, капитан Уэйр начинал чувствовать себя чуть ли не убийцей. Воображение рисовало ему нынешнее положение Джилли, и ему стоило большого труда не вскочить и бегом не покинуть отель. Бездействие в то время, когда Джилли нуждался в его помощи, казалось Гидеону невыносимым. Если бы ночь была лунной, он, скорее всего, отправился бы в путь немедленно. Уэйр попытался утешиться мыслью о том, что если Джилли знал о намерениях Ливерседжа, то он также понимал – старший кузен не мешкая примчится к нему на помощь. С другой стороны, Гидеон осознавал, насколько маловероятно то, что Ливерседж посвятил его в свои планы, а значит, Джилли уже утратил всякую надежду.

Вернувшись домой, капитан Уэйр обнаружил, что Рагби значительно облегчил свою задачу, напоив подопечного таким количеством джина, что Ливерседж заснул, лежа прямо на полу посреди кухни.

– Как ты мог истратить впустую столько хорошего джина? – произнес Гидеон, глядя на неподвижное мешковатое тело похитителя его кузена.

– О нет, сэр, хорошим джином я его не поил! – заверил хозяина Рагби.

Гидеон вошел в гостиную и сел к столу, чтобы написать краткую записку отцу. Он всего лишь поставил его в известность о том, что получил информацию о местонахождении Джилли и собирается покинуть город, чтобы найти кузена. После этого отправился спать, предупредив Рагби – выехать необходимо как можно раньше. Слуга ответил, что с этим проблем не будет, разве что мистера Ливерседжа придется нести в бричку на руках, поскольку после того количества джина, которое употребил этот господин, до утра он точно не проспится.

Герцог приходил в себя медленно и мучительно. Повозка, в которой его везли в «Синицу в руках», тряслась и раскачивалась, поскольку по ясным причинам мистер Шифнал избегал главной дороги, пробираясь проселками. Какое-то время его светлость лежал без сознания, но всю последнюю милю находился в странном пограничном состоянии между сном и явью. Ему казалось, будто он спит и видит страшный сон. От боли он не мог пошевелить головой, а его веки налились свинцом, и ему не удавалось их даже приподнять. Каждая такая попытка вызывала ужасную резь. Временами казалось, что он куда-то движется, и чьи-то руки ощупывали его лоб и запястья, а чей-то отдаленно знакомый голос его о чем-то спрашивал. Но затем, благодаря тряске, он снова надолго погружался в тяжелое забытье, избавляясь от мучительных странных ощущений. Удар мистера Ливерседжа был мощным, и тяжелая дубина повредила не только голову и шею герцога, но также его позвоночник, поэтому каждая выбоина на дороге причиняла ему неописуемые страдания. Он в очередной раз был без сознания, когда его тело сняли с повозки и через заднюю дверь занесли в «Синицу в руках». Таким образом, Джилли остался в неведении относительно яростной ссоры, разразившейся над его телом, и мрачных предсказаний мистера Миммса.