в соцсетях, а я уверена, что она сделала бы это сразу же. Я расслабляюсь. Я хочу рассказать ей о Джеймсе и уроках кулинарии. И о прошлой ночи. Я хочу рассказать ей обо всем.

Я от него без ума. Он милый, застенчивый и немного наивный и совершенно не похож на других парней, с которыми я встречалась. Он живет в медленном темпе. Не отвлекается. Он предан своей работе и очень умен, но ему не хватает уверенности в себе, чтобы стать самостоятельным. Ему нравятся пауэр-баллады, и он никогда не смотрел «Крепкий орешек». Он добрый и мягкий, но очень страстный, когда узнаешь его поближе. И даже иногда смешной, хотя в основном непреднамеренно. Он очень красив, но не выщипывает брови и не имеет сотни дурацких татуировок. С ним мне спокойно, комфортно, легко и тревожно одновременно. Он бы тебе понравился, Хизер. ОЧЕНЬ бы понравился. А я жду, когда он узнает правду: что я ни на что не гожусь.

Но я не могу сказать все это, поэтому говорю другую часть правды. Ту часть, которой невозможно избежать:

– У нас с ним нет будущего.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, только это.

– У него что, есть девушка? Почему ты не хочешь попробовать?

– Хизер, не все в жизни крутится вокруг парней.

В трубке становится тихо, и я паникую, что расстроила ее.

– Я скучаю по тебе, – говорю я искренне.

– И я, птичка, и я, – жалобно отзывается она.

Я хочу расспросить ее о Кристиане и чувствую, что она хочет поделиться, но сейчас у меня нет времени.

– Я собираюсь… эээ… уходить. Давай договоримся о времени, чтобы как следует пообщаться?

– Да, конечно, Птичка. В любое время. Я всегда свободна.

Я расстраиваюсь еще больше. Я позвонила ей, чтобы узнать, видела ли она этот дурацкий запрос в соцсети, но что ей сейчас действительно нужно, так это настоящий друг. Тут я слышу писк в телефоне. Я вижу, что звонит Тим.

– Слушай, я пойду, мне звонят по другой линии. – Часть меня испытывает облегчение: если я узнаю, как плохи дела с Кристианом, я не смогу удержаться от того, чтобы просить ее вернуться домой прямо сейчас. Птичка, ты совсем с ума сошла.

– Окей. Скоро поболтаем, – говорит Хизер слегка расстроенным голосом, и когда я кладу трубку, мне становится не по себе. Но времени на чувства нет.

– Привет, Тим. Слава богу. – Я чувствую, как меня охватывает облегчение.

– Что случилось?

– Слушай, я не хочу быть сволочью, но вам сюда нельзя.

Мне вдруг приходит в голову деликатный вопрос. Как расстаться с человеком, с которым у тебя нет настоящих отношений? Что, если он надо мной посмеется?

– Да ладно тебе. Будет весело.

– Не будет. Я все время в стрессе. Сегодня меня чуть не вычислили: кто-то, черт возьми, прислал Хизер запрос в друзья.

– Вот дерьмо! – Тим громко смеется. – Тебе нужно создать несколько фальшивых профилей, так что если будут искать ее, то выйдут на тебя.

Черт, почему я об этом не подумала?

– Что бы ты без меня делала? Давай я буду звать тебя Хизер, а Деймо сможет подкатить к одной из официанток. Там есть симпатичные официантки? Он меня прямо сейчас об этом спрашивает.

– Да, – отвечаю я, думая о Рокси. – Но она слишком…

– Что? Слишком шикарная для Деймо?

– Нет-нет. Ей около девятнадцати. Тим, прости. Я чувствую себя гадиной, но я правда думаю, что лучше вам не приезжать. – Глубокий вдох. – И еще я думаю, что нам не стоит больше встречаться. Ни в Шотландии, ни в Лондоне.

– Как насчет Уэльса?

– Тим, я серьезно.

– Ладно, ладно. Не приедем мы, черт возьми.

– Спасибо.

– А было бы так весело, – говорит он с преувеличенным вздохом сожаления. Он что, правда рассердился? – Деймо будет недоволен.

– Ты собирался взять с собой Деймо? На свадьбу родственников?

– Да, и что? – отвечает он.

Я бы рассмеялась, если бы это не было так глупо. Я хочу завершить разговор прямо сейчас.

– Тим, короче, не приезжай. Я тебе позвоню, хорошо?

– Хорошо, хорошо, до скорого, – отвечает он и отключается.

Я проверяю телефон: уже почти 9 утра. Я чувствую прилив бодрости от того, что потушила оба пожара и у меня есть еще пара часов, чтобы привести себя в порядок перед обедом.

– Привет, – слышу я сонный голос и чувствую бабочек в животе, видя, как Джеймс проходит через арку между гостиной и кухней. – Мне не хватало тебя сегодня утром.

Он сразу же подходит ко мне. Он не нервничает, боясь ошибиться, и у него нет неуверенности в своих чувствах. Он совершенно четко понимает, что происходит. Он обнимает меня, выхватывает деревянную ложку у меня из рук и притягивает к себе.

– Тебе нельзя это есть.

– Теперь ты будешь говорить мне, что есть?

– Скорее всего. – Он смотрит на кастрюлю.

Я прикусываю губу.

– Во сколько у тебя смена? – спрашивает он.

– В полдвенадцатого

– Хорошо, – и он тянет меня за руку, выключая карри, а я уступаю. – Я знаю, куда мы поедем.

Мы доходим до холла. Джеймс снимает с крючка ключи от внедорожника и передает их мне:

– Иди возьми машину, я выйду через минуту.

Я повинуюсь. Мне требуется несколько минут, чтобы разобраться с машиной и ее странной кнопочной системой зажигания, но когда я подъезжаю по дорожке к дому, Джеймс с восхитительно неумытым видом уже стоит там, у него в руках пальто и пакет молока.

– Садись, – велю я, подъезжая, и почти сразу же глушу машину.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вел машину?

– Нет, позволь мне. Это ведь недалеко?

– Да минут двадцать. Выезжай из города по главной дороге – так же, как если бы мы ехали в Скай, но на главном перекрестке поверни направо.

– Покажи мне, я не запомню.

– Хорошо. Что думаешь по поводу вчерашнего вечера?

– Ты имеешь в виду…

– О, я знаю, что ты думаешь по этому поводу. – Он смеется. – Я имею в виду… черепаху с запором. Так ты его назвала?

– Почти. – На меня накатывает новая волна сожаления, от которой я отмахиваюсь. – Давай не будем сейчас об этом.

– Договорились. Хизер, – начинает он, и по его тону я понимаю, что он хочет сказать что-то серьезное.

– Ты можешь больше не называть меня полным именем? – прошу я сразу же. – Напоминает мне о моей матери.

– Хорошо… Как мне тебя называть?

– Мои близкие друзья зовут меня Птичкой. – Я шумно переключаю передачу. К черту! Я хочу, чтобы он называл меня по имени. Хотя бы в эти последние несколько недель.

– Птичка? Мило. –